Гребаная история - Бернар Миньер

«Гейлорд, — единственное, о чем подумал я. — Вот черт, Старика зовут Гей-лорд!» Мелькнула мысль о его родителях — возможно, таких же расистах и гомофобах, как и он сам, — которые нарекли сына таким именем, не подозревая, к каким последствиям это приведет семьдесят лет спустя!

— Что произошло, Генри? — мягко спросил Крюгер. — После того, как ты удрал на каяке.

Я кратко рассказал о своем пребывании на острове, уделив особое внимание разговору с Лив и тем признаниям, которые она сделала по телефону. Крюгер и Платт переглянулись, а затем, повернувшись ко мне, энергично кивнули, как если б они были членами экзаменационной комиссии, а я — абитуриентом, давшим правильный ответ.

— Как они умерли? — спросил я.

— Гм… — Шериф откашлялся, чтобы прочистить горло. — Лив была… гм… зарезана. — Когда он произнес это слово, его голос понизился почти до шепота, но я даже не дрогнул. — Что касается Франс, здесь трудно сказать, учитывая, что… без сомнения, она сгорела при пожаре… Знаешь, когда сначала задыхаются от дыма, а потом сгорают, то ничего не чувствуют… — Он опустил глаза, а затем снова поднял их. — Мы нашли кое-что, подтверждающее твое заявление о том, что произошло между твоей матерью и матерью Наоми… и между твоей матерью и самой Наоми…

Я молча смотрел на него.

— В лодочном сарае нашли сеть, абсолютно идентичную той, в которой было обнаружено тело Наоми. Конечно, это обычная рыболовная сеть, в которой нет ничего особенного, но, во всяком случае, данная деталь согласуется с твоими показаниями. Тем не менее с тебя подозрения все равно полностью не снимаются, так как этот сарай и твой тоже.

Крюгер выдержал небольшую паузу, собираясь с мыслями.

— Однако у нас есть доказательство, что сегодня ты действительно говорил с матерью по телефону. Продолжительность вашего разговора соответствует… А еще парень из мебельного хранилища подтвердил, что ячейка в самом деле оформлена на ее имя. У нас есть его свидетельство, что ты приезжал, чтобы там порыться. Парень сказал, ты выглядел каким-то нервным, и ему показалось, что он видел банкноты… Кроме того, Чарли и твои приятели рассказали о вашей экспедиции к Таггерту и Оутсам. Нэт Хардинг со своей стороны подтвердил ваш визит к нему и существование шантажиста. И, наконец, в вашей лодке нашли следы крови. Кабина была вычищена, но недостаточно хорошо. Кровь впиталась в мягкую обивку. В настоящий момент мы знаем, что эта кровь той же группы, что у Наоми. Наверняка лаборатория подтвердит, что это ее кровь. Принимая во внимание все это, уже сейчас можно признать, что ты говоришь правду.

Шериф улыбнулся, и я догадался, какое облегчение он сейчас испытывает.

— Там снаружи тебя кое-кто дожидается, — добавил он.

Я поднял глаза.

— Его зовут Грант Огастин; он утверждает, что ты его знаешь. Это так?

На этот раз завеса тумана приподнялась. Понимание, будто молния, прошибло меня от макушки до пяток.

— Да.

Крюгер в упор посмотрел мне в лицо. Его взгляд был острым, будто нож.

— Не знаю, откуда взялся этот тип, но с ним здесь настоящая армия. Я связался с ФБР, и мне приказали оказывать ему всяческое содействие. Господи, можно подумать, сюда прибыл генеральный прокурор собственной персоной!.. Генри, кто это?

— Это мой отец, — холодно ответил я.

— Что?

Я резко выпрямился на стуле и посмотрел вокруг себя.

— Можно мне кофе? Большой… и чтобы кофеина побольше.

Крюгер покосился на настенные часы.

— Ты уверен? А может, тебе лучше что-нибудь для сна?

— Кофе. И шоколадный батончик, если есть.

Я произнес это неожиданно твердым и резким голосом.

Шериф поднялся, не скрывая удивления.

— Конечно. Сейчас я все принесу.

Когда второе такси доставило его по указанному адресу, Ноа на мгновение задержался, вдыхая вечерний воздух, куда более теплый, чем в Сиэтле, и разглядывая освещенные дома между деревьями, выстроившимися вдоль улицы. Казалось, они явились сюда прямо из какого-нибудь фильма Билли Уайлдера.

Север, Ла-Холья-авеню в Западном Голливуде. Большинство домов были крохотными, с красными черепичными крышами, построенные в чисто калифорнийском стиле в период между двумя мировыми войнами. Владельцы подновили их и до огромных размеров расширили с задней части, втрое или вчетверо увеличив жилую площадь.

Возле урны, на краю тротуара, который Ноа пересек, чтобы позвонить в дверь, был припаркован внедорожник «Мерседес ML350». Двое мальчишек на самокатах с обеих сторон обогнули Ноа. Он мельком глянул им вслед. Эта прямая улица разительно отличалась от узкого ущелья, змеившегося среди холмов Голливуда. Ночь в этой части Лос-Анджелесе пахла асфальтом и бензином.

Когда Рейнольдс снова перенес внимание на дом, входная дверь уже была открыта. На пороге стоял мужчина лет сорока.

— Даг? — спросил Ноа.

— Да?

Ноа почувствовал, как его пульс слегка ускорился. Может быть, наконец повезло… Он медленно двинулся вперед по недлинной аллее между двумя карликовыми пальмами, освещенными прожектором. Даг был меньше его ростом, как и большинство людей. Волосы закрывали уши, загорелая кожа под шестидневной щетиной, рубашка с рисунком в виде обезьян. «Мы в Лос-Анджелесе», — напомнил себе Ноа.

Глаза теплого карего цвета прищурились за стеклами квадратных очков, когда мужчина разглядывал Ноа, стоящего с дорожной сумкой рядом с глиняным вазоном, где плавали водяные лилии.

— Меня зовут Ноа Рейнольдс, я частный детектив, — объявил Ноа тем рассудительным тоном, которым пользовался, чтобы успокоить тех, кого навещал. — Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов…

— На какую тему?

— Генри — это имя вам что-нибудь говорит?

Взгляд за стеклами очков послужил ответом сам по себе.

— Может быть.

— Сейчас ему шестнадцать. Его мам зовут Лив и Франс…

— Кто вас послал, мистер Рейнольдс?

— Тот, кто считает, что он не виноват в том, в чем его обвиняют.