Черный тюльпан. Учитель фехтования (сборник) - Александр Дюма

Однако полк, несмотря на его крики, не повернул назад, все присягнули и вернулись в казарму. Во время обеда вошел поручик Сутгоф, присягнувший вместе со всеми, и обратился к своим товарищам:

– Друзья, мы напрасно подчинились! Другие полки восстали, они отказались от присяги, а сейчас вышли на Сенатскую площадь. Одевайтесь, заряжайте ружья и вперед, за мной! Ваше жалованье у меня в кармане, я выдам его вам, не дожидаясь приказа.

– Вы уверены в том, что говорите? Это правда? – раздалось несколько голосов.

– Ну, вот перед вами лейтенант Панов, он, как и я, ваш товарищ. Спросите у него.

Панов тотчас подхватил, даже не сочтя нужным ждать вопросов:

– Друзья мои, вы знаете, что Константин – ваш единственный законный император, и вот его хотят свергнуть. До здравствует Константин!

– Да здравствует Константин! – закричали солдаты.

– Да здравствует Николай! – откликнулся, вбегая в зал, командир полка, полковник Штурлер. – Вас вводят в заблуждение, царевич отрекся, у вас нет другого императора, кроме великого князя Николая. Да здравствует Николай Первый!

– Да здравствует Константин! – не унимались солдаты.

– Вы ошибаетесь, друзья, вас толкают на ложный путь! – снова закричал их командир.

– Не отставайте от меня, следуйте за мной! – надрывался Панов. – Присоединимся к тем, кто стоит за Константина! Да здравствует Константин!

– Да здравствует Константин! – подхватили добрых три четверти присутствующих.

– К Адмиралтейству! – воззвал Панов, выхватывая шпагу. – За мной, солдаты, за мной!

За ним с криками «Ура!» устремились около двух сотен человек. Как Московский полк, они спешили на площадь перед Адмиралтейством, только по другой улице.

В то время как императору докладывали эти новости, во дворец примчался военный генерал-губернатор Петербурга граф Милорадович. Он уже знал о бунте Московского полка и гренадерского корпуса и дал приказ частям, которые считал самыми надежными, подойти к Зимнему дворцу. Его выбор пал на первый батальон Преображенского полка, три полка Павловской гвардии и батальон гвардейских саперов.

Николай понял, что дело обстоит серьезнее, чем ему показалось вначале. Поэтому он велел генерал-майору Нейдгарту доставить в Семеновский гвардейский полк приказ незамедлительно двинуться на усмирение бунтовщиков, а конной гвардии – быть готовой выступить по первому требованию. Дав эти распоряжения, он самолично приказал финским гвардейцам зарядить ружья и занять все главные подступы к дворцу.

В этот момент раздался сильный шум: это прибыли третья и шестая роты Московского полка во главе с князем Щепиным и двумя Бестужевыми, они шли с развернутым знаменем, под барабанный бой, крича: «Долой Николая! Да здравствует Константин!» Они выступили на площадь перед Адмиралтейством, но вместо того чтобы идти на Зимний, стали спиной к Сенату. К ним тотчас присоединился гренадерский корпус: человек около пятидесяти с пистолетами в руках, шедших не строем и поспешивших смешаться с толпой восставших солдат.

И тут я увидел императора, он появился под сводом одной из дворцовых арок. Приблизился к решетке, чтобы бросить взгляд на бунтовщиков. Он был бледнее обычного, но казался абсолютно спокойным. Говорили, что, как подобает императору и христианину, он исповедовался и простился со своими родными.

Пока я разглядывал его, за моей спиной со стороны мраморного дворца раздался конский топот: то был эскадрон кирасир, конногвардейцы под командованием графа Орлова, одного из самых храбрых и верных сторонников императора. Ворота распахнулись перед ним, он спрыгнул с коня, и полк построился перед дворцом. Почти тотчас послышались барабаны гренадерского Преображенского полка, подходили батальоны преображенцев. Они вошли во двор перед Зимним, где их ждали царь с царицей и юный великий князь Александр. Вслед за ними подоспели кавалергарды, среди которых я увидел графа Алексея Ванинкова. Они выстроились, образуя угол с кирасирами, а оставшееся между теми и другими свободное пространство незамедлительно заполнила артиллерия. Восставшие же полки наблюдали за всеми этими построениями довольно спокойно, лишь выкрикивая: «Да здравствует Константин! Долой Николая!» Судя по всему, они ожидали подкрепления.

Тем временем во дворец один за другим прибывали посланцы великого князя Михаила. Пока император организовывал оборону своего дворца и семейства, Михаил объезжал казармы, своим появлением гася искры мятежа. Кое-какие удачные меры уже были приняты. Так, остатки Московского полка собрались последовать за своими взбунтовавшимися товарищами, но в последнюю минуту прибыл граф Ливен, брат одного из моих учеников, капитана пятой роты: он успел помешать им, распорядившись, чтобы заперли ворота казармы. Затем он вышел к солдатам, обнажил шпагу и своей честью поклялся на ней, что этим же клинком насквозь пронзит всякого, кто пошевельнется. Услышав такие слова, молоденький поручик выступил вперед с пистолетом в руке и пригрозил, что в упор размозжит графу Ливену голову. Граф в ответ на угрозу эфесом своей шпаги выбил у юноши пистолет, однако поручик поднял его и снова направил на графа. Тогда последний, скрестив руки на груди, двинулся прямо на него, в то время как замерший полк наблюдал за этой странной дуэлью. Поручик отступил на несколько шагов, но граф Ливен следовал за ним, с вызовом подставляя ему свою незащищенную грудь. Мальчишка наконец остановился и выстрелил. Каким-то чудом произошла осечка. В это мгновение раздался стук в дверь.

– Кто там? – закричали разом несколько голосов.

– Его императорское высочество великий князь Михаил, – прозвучало в ответ.

Последовало несколько мгновений потрясенного молчания. Тогда граф Ливен направился к двери, отпер ее, и никто пальцем не пошевельнул, чтобы ему помешать.

Великий князь въехал в казарму верхом, сопровождаемый несколькими адъютантами.

– Что означает это бездействие в час опасности? – крикнул он. – Кто передо мной: предатели или честные солдаты?

– Перед вами самый надежный из всех ваших полков, – отвечал граф Ливен, – и ваше императорское высочество не замедлит в том убедиться.

С этими словами он взмахнул шпагой и провозгласил:

– Да здравствует император Николай!

– Да здравствует император Николай! – в один голос грянули солдаты.

Юный поручик хотел было заговорить, но граф Ливен жестом остановил его и добавил вполголоса:

– Помолчите, сударь. Я ни слова не скажу о том, что произошло, не губите же себя!