Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

Карен выключила телевизор.

 — Все именно так, как я и предполагал, отец, — заметил Дьюк, — можешь вынуть из уха свою затычку.

— Потом. Я занят креп-сюзе. Барбара, надеюсь, что вы будете готовить их на завтрак каждое утро.

— Отец, перестань соблазнять ее и сдавай карты. Я хочу отыграться.

— У нас впереди еще целая ночь.

Мистер Фарнхэм кончил есть и поднялся, чтобы убрать посуду. В этот момент позвонили.

— Я открою.

Он отправился в прихожую, но скоро вернулся.

— Кто там, папа? — спросила Карен. — Я сдала за тебя. Теперь мы с тобой партнеры. Ну, вырази же радость по этому поводу.

— Я просто восхищен. Только помни, что игру с объявления одиннадцати взяток не начинают. По-моему, этот человек просто заблудился. А может, он не в своем уме.

— Должно быть, это был один из моих поклонников. Пришел на свидание, а ты прогнал его.

— Вполне возможно. Какой-то старый лысый болван, насквозь мокрый и оборванный.

— Да, это ко мне, — подтвердила Карен. — Президент Декса. Пойди догони его, отец.

— Слишком поздно. Он только взглянул на меня и смылся. Кто объявляет масть?

Барбара продолжала играть, на сей раз совершенно машинально. Но ей все время казалось, что Дьюк объявляет слишком много взяток. Игра не доставляла ей наслаждения. Они увязли в длинном мрачном роббере, который в конце концов выиграли, оставшись в проигрыше по количеству очков.

Проиграть следующий роббер с Карен в качестве партнера было сущим удовольствием. Они поменялись местами, и Барбара вновь оказалась партнершей мистера Фарнхэма. Он улыбнулся ей.

— Ну что, покажем им настоящий класс?

— Я постараюсь.

— Просто играйте как всегда. По книге. Все ошибки предоставьте делать Дьюку.

— Слова — не деньги, папа. Давай побьемся об заклад, что вам не выиграть этого роббера. Ставлю сто долларов.

— Хорошо, пусть будет сто.

Барбара стала нервничать, вспомнив о жалких семнадцати долларах, лежавших в ее сумочке. Она стала волноваться еще сильнее, когда первый круг закончился при пяти трефах, объявленных и побитых Дьюком. Ей стало ясно, что он переборщил и остался бы без одной, если бы она не покрыла его промах.

— Ну что, губернатор, удваиваем пары? — спросил Дьюк.

— О'кей. По рукам.

Второй круг был для нее немного удачнее: ее контракт при четырех пиках. К тому же она смогла сделать заходы со всех своих козырей до того, как они переменились. Улыбка ее напарника была вполне достаточным вознаграждением. Но у нее почему-то дрожали руки.

— Обе команды получают по очку, — сказал Дьюк, — счет сравнивается. Как твое давление, папочка? Может, еще раз удвоим пары?

— Что, собираешься уволить свою секретаршу? — подтрунивал Хьюберт.

— Не надо лишних слов!

— Идет. Четыре сотни. Можешь продать свою машину.

Мистер Фарнхэм сдал карты. Барбара взяла свои и нахмурилась. В принципе, не так уж плохо — две дамы, пара валетов, туз, король — но не было длинной масти, да и король ничем не прикрыт. В общем, комбинация была из тех, какие она привыкла называть «ни то ни се». Оставалось только надеяться на то, что это будет один из кругов, в которых не бывает ни крупных проигрышей, ни заметных выигрышей.

Ее партнер взглянул на свои карты и объявил:

— Три, без козырей.

Барбара с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть, а Карен воскликнула:

— Папочка, да у тебя жар!

— Принимаю, — отозвалась Барбара.

— Твой ход, — предложил Хьюберт Фарнхэм.

«Боже, о Боже, что мне делать», — взмолилась про себя Барбара.

Объявление ее партнера сулило двадцать пять очков — и шлем. У нее на руках было тринадцать очков. Тридцать восемь очков на двух руках — Большой шлем.

Так говорилось в книге! Барбара, девочка, «три, без козырей» — это двадцать пять, двадцать шесть или двадцать семь очков, прибавь к ним еще тридцать и прочтешь: «Большой шлем».

Но по книге ли играл мистер Фарнхэм? Может быть, он объявил просто для того, чтобы выиграть роббер и победить в этом нелепом пари?

Если она оставит все как есть, то сохранит и игру, и роббер, и четыреста долларов. Большой шлем — вдруг они объявят его — принес бы им около пятнадцати долларов при тех ставках, что установили Дьюк и его отец. Рисковать чужими четырьмястами долларами ради каких-то пятнадцати? Смешно!

Может быть, это как раз один из тех случаев, о которых предупреждал ее Дьюк?

Но ведь ее партнер ясно сказал: «Играй по книге».

— Семь, без козырей, — . твердо объявила она.

Дьюк присвистнул:

— Благодарю вас, Барбара. Теперь, папочка, ты один против всех. Удваиваю ставку.

— Пас.

— Пас, — вслед за братом повторила Карен.

Барбара снова прикинула свои возможности. Этот одинокий король был довольно гол. Но… либо они с Хьюбертом получат все тридцать восемь очков, либо — ничего.

— Еще раз удваиваю, — решительно произнесла миссис Уэллс.

Дьюк улыбнулся:

— Спасибо, золотко. Твое слово, Карен.

Мистер Фарнхэм вдруг положил карты и резко поднялся.

Фарнхэм-младший запротестовал:

— Садись, садись, скоро тебе придется пить лекарство, так что не уходи.

Хьюберт, не отвечая, включил телевизор, затем настроил его на нужную волну радио.

— Красная тревога! — внезапно объявил он. — Пусть кто-нибудь предупредит Джозефа… — И он выбежал из комнаты.

— Вернись! Тебе нас не провести с помощью такого примитивного трюка! — крикнул вдогонку Дьюк.

— Заткнись! — рассердилась на брата Карен.

Ожил телевизионный экран:

«… Приближается. Сразу же настройтесь на волну своей аварийной станции. Удачи вам, всего хорошего и да благословит вас всех Господь!»

Изображение на экране исчезло и стало слышно радио: «… Это не учебная тревога. Это не учебная тревога. Все в укрытия. Члены спасательных команд должны немедленно связаться со своими штабами. Ни в коем случае не выходить на улицу. Если у вас нет укрытия, оставайтесь под защитой ваших домов. Это не учебная тревога. Неопознанные баллистические объекты только что замечены нашими радарами дальнего действия, и есть все основания предполагать, что это боевые ракеты. Все в укрытия. Членам спасательных команд немедленно связаться со штабами…»

— Кажется, это серьезно, — заволновалась Карен. — Дьюк, покажи дорогу Барбаре. Я пойду разбужу Джозефа. — И она скрылась за дверью.

— Никак не могу поверить этому, — пробормотал Дьюк.

— Дьюк, как пройти в укрытие? — сквозь его замешательство прорвался голос миссис Уэллс.