Матрица. История русских воззрений на историю товарно-денежных отношений - Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Вебер приводит выдержки из канонических текстов кальвинистов. В них настойчиво напоминали: «Проклят человек, который надеется на человека» (1779). На Западе в ходе становления рыночной экономики и ее мировоззренческих норм произошло драматическое изменение в человеческих отношениях, причем произошло и на уровне обыденных житейских обычаев и установок, и на уровне социальной философии.

Эти факты можно оценить. Ниже философии сложилась антропология, о которой писал Вебер. А Ф. Бродель представил материальные документы: «Эта буржуазная жестокость безмерно усилится в конце XVI в. и еще более в XVII в.». Он приводит такую запись о порядках в европейских городах: «В XVI в. чужака-нищего лечат или кормят, перед тем как выгнать. В начале XVII в. ему обривают голову. Позднее его бьют кнутом, а в конце века последним словом подавления стала ссылка его на каторжные работы» [43, с. 92].

Адам Смит так определил жизнеустройство населения при капитализме: «Приобретение крупной и обширной собственности возможно лишь при установлении гражданского правительства. В той мере, в какой оно устанавливается для защиты собственности, оно становится в действительности защитой богатых против бедных, защитой тех, кто владеет собственностью, против тех, кто никакой собственности не имеет». Этот строй стоял на холодной войне между социальными общностями.

Напротив, русских сильно связывало друг с другом ощущение родства, за которым стоит идея православного религиозного братства и тысячелетний опыт крестьянской общины. Англичане, прошедшие через огонь Реформации и раскрестьянивания, связывались законами, правом другого. Оба этих механизма дееспособны, но, очевидно, они очень различны.

В старой России «Домострой» учил: «И нищих, и малоимущих, и бедных, и страдающих приглашай в дом свой и как можешь накорми, напои, согрей, милостыню дай». Модернизация лишь придала этому порядку слабый европейский оттенок: Александр I в указе 1809 г. повелел бродяг отправлять к месту жительства «безо всякого стеснения и огорчения». В северных деревнях дома даже имели специальные приспособления в виде желоба. Нищий стучал клюкой в стену, подставлял мешок, и по желобу ему сбрасывали еду. Устройство находилось на тыльной стороне дома, вдали от окон – «чтобы бедный не стыдился, а богатый не гордился» (см. [50, с. 267]).

К моменту революции состав населения России был представлен 85 % крестьян и промышленных рабочих примерно 5 %. Эта общность и определяла антропологию России. Мировоззрение этой массы трудящихся влияло и на остальные группы – сословное патерналистское общество еще не было преобразовано в классовое общество. Многие ценности, традиции и нормы соединяли общество.

Вот один штрих: Николай I регулярно выдавал деньги всем действительно нуждающимся семьям казненных и сосланных декабристов. Это был его долг патриархального государства. При этом он лично и скупо считал, прибавлял, убавлял. Все это делалось на уровне государственной тайны, которая хранилась всеми причастными к ней лицами под строжайшим контролем. Сложные чувства, которые возникли бы в обществе, узнай оно об этих неудобных делах, были исключены этой цензурой. Иррациональность и совесть в этом вопросе были под замком.

Но такие поступки происходили в разных общностях, и даже сейчас они бывают. Что они переживали? Многие читали такую историю, о которой почти одинаково рассказали три достойных человека – В.М. Молотов, маршал А.Е. Голованов и маршал А.М. Василевский (записал Феликс Чуев): «Как вспоминал В.М. Молотов со слов маршала, однажды Сталин пригласил Василевского и стал расспрашивать его о родителях. А у него отец – сельский священник, и маршал не поддерживал с ним отношений.

– Нехорошо забывать родителей, – сказал Сталин. – А вы, между прочим, долго со мной не расплатитесь! – он подошёл к сейфу и достал пачку квитанций почтовых переводов.

Оказывается, Сталин регулярно посылал деньги отцу Василевского, а старик думал, что это от сына» [261].

Но важнее детальное изложение традиции взаимной помощи крестьян России. Вот фрагмент из «Письма первого» А.Н. Энгельгардта. Он пишет о системе помощи хлебом, которая практически распространялась на целые губернии. Видимо, Энгельгардт глубоко прочувствовал такую солидарность и такую культуру.

Вот сокращенный текст: «В нашей губернии и в урожайные годы у редкого крестьянина хватает своего хлеба до нови; почти каждому приходится прикупать хлеб, а кому купить не на что, те посылают детей, стариков, старух в “кусочки” побираться по миру… Дети еще до Кузьмы-Демьяна (1-го ноября) пошли в кусочки… В конце декабря ежедневно пар до тридцати проходило побирающихся кусочками: идут и едут, дети, бабы, старики, даже здоровые ребята и молодухи. Совестно молодому парню или девке, а делать нечего – надевает суму и идет в мир побираться. В нынешнем году пошли в кусочки не только дети, бабы, старики, старухи, молодые парни и девки, но и многие хозяева. Есть нечего дома – понимаете ли вы это? Сегодня съели последнюю ковригу, от которой вчера подавали кусочки побирающимся, съели и пошли в мир…

“Побирающийся кусочками” и “нищий” – это два совершенно разных типа просящих милостыню. Нищий – это специалист; просить милостыню – это его ремесло… Нищий, большею частью калека, больной, неспособный к работе человек, немощный старик, дурачок… Побирающийся кусочками одет, как всякий крестьянин, иногда даже в новом армяке, только холщовая сума через плечо; соседний же крестьянин и сумы не одевает – ему совестно, а приходит так, как будто случайно без дела зашел, как будто погреться, и хозяйка, щадя его стыдливость, подает ему незаметно, как будто невзначай, или, если в обеденное время пришел, приглашает сесть за стол; в этом отношении мужик удивительно деликатен, потому что знает – может, и самому придется идти в кусочки…

Побирающийся кусочками стыдится просить и, входя в избу, перекрестившись, молча стоит у порога, проговорив обыкновенно про себя, шепотом: “Подайте, Христа ради”. Никто не обращает внимания на вошедшего, все делают свое дело или разговаривают, смеются, как будто никто не вошел. Только хозяйка идет к столу, берет маленький кусочек хлеба, от 2-х до 5-ти квадратных вершков, и подает. Тот крестится и уходит. Кусочки подают всем одинаковой величины – если в 2 вершка, то всем в 2 вершка; если пришли двое за раз (побирающиеся кусочками ходят большею частью парами), то хозяйка спрашивает: “вместе собираете?”; если вместе, то дает кусочек в 4 вершка; если отдельно, то режет кусочек пополам.

У побирающегося кусочками есть двор, хозяйство, лошади, коровы, овцы, у его бабы есть наряды – у него только нет в данную минуту хлеба; когда в будущем году у него будет хлеб, то он не только не пойдет побираться, но сам будет подавать кусочки, да и теперь, если, перебившись с помощью