Светлолесье - Анастасия Родзевич

Ткала, пока были нити.

Танцевала, пока чуяла, куда сделать шаг.

И засветился на земле огромный круг и руны-спицы внутри него. Колесо… Путь Разрушения бился под ногами и проходил сквозь меня.

Я сама стала основой.

Я была готова распасться.

– Предки услышали тебя, колдунья, – прошептал вдруг далекий женский голос. – Ты заплатила за колдовство. Спи, здесь конец твоего Пути. Спи.

Крик змея сменился высоким визгом. Крылья аспида вздрогнули, на мгновение щетинясь во все стороны острыми слюдяными перьями. Пламя, пожирая все на пути, вонзилось в кладку крепости огненным клинком и в то же мгновение испепелило ее.

Змей, а вместе с ним часть камней, сжались до точки. Земная твердь дрогнула, раскололась, слой саженей в десять оторвался и взмыл в воздух. Руины окрасились багровым сиянием, словно вспышки безумного сна. Лепестки взлетели вверх. Когда раздался оглушительный треск, все исчезло в клубах пыли.

Когда она осела, Альдан увидел Лесёну и то, что осталось от ее колдовства: громадные ступени, уходящие вниз.

Занялись стены крепости, грохотали обвалившиеся перекрытия, трещал забор. Огненный вихрь выжег стены и не оставил за собой ничего, кроме обожженной земли и черных пятен. Половину двора снесло, другая сторона тихо тлела.

Люди с криком выбегали из крепости.

Плач и рев делали с Альданом то, чего не смог ни один чародей: ему стало дурно, и после падения тело вело в сторону.

Утерев со лба кровь и пот, Дан поднялся, тяжело опираясь на меч.

Минт подхватил Лесёну, когда в ее грудь вонзилась алая нить. Альдан почувствовал, как нечто внутри девушки натянулось и лопнуло, слова струна. Она обмякла на руках друга, но ток человеческой жизни по-прежнему струился внутри ее вен.

Вдруг знакомое покалывание сгустилось в воздухе.

Дарен подобрался к самой гуще терновника, и Альдан побежал за ним, понимая: что бы ни задумал колдун, ему уже не помешать.

– И что, ты даже не оглянешься, не посмотришь, жива ли Лесёна?! – заорал ему в спину Альдан.

– Она явилась, чтобы помочь тебе, – тихо сказал Дарен, но Альдан расслышал. – Тебе, а не мне.

– И из-за этого ты бросишь ее здесь? Я знал, что эти красивые слова – ложь.

Альдан ни на что не рассчитывал, бил словами наугад, речистость никогда не была его сильной стороной.

Но колдун замедлил шаг, обернулся.

В следующий миг Альдана поразила молния.

– Даже твое колдовство – ложь, – с наслаждением проговорил Дан. – Морок не причинит мне вреда.

И они одновременно напали друг на друга. Дарен вычертил посохом колдовскую руну, а Альдан бросился на чародея с мечом. Когда камни Врат поднялись в воздух и зависли над головой травника, чутье зашлось в горячечном вое: проскользнуть мимо настоящего камнепада не получится даже у него.

Вдруг среди кутерьмы и пыли мелькнуло рыжее пятно. Ольша! Откуда ни возьмись, появилась вещунья и проскользнула мимо Дарена и Дана к терновому гнезду.

Дарен опустил посох, развернулся. Камни остались висеть над головой травника, когда Ольша опередила Дарена, и он сам помог ей, расчистив дорогу. Девушка прыгнула в терновник, а затем с нечеловеческой скоростью принялась рвать его руками и зубами, пока не нашла то, что искала… Спящего под путами человека.

Это был мужчина с золотым обручем на бесцветных волосах, с синими прожилками вен под тонкой кожей. Можно было подумать, что это мертвец, если бы раны от терновника на теле незнакомца не сочились рубиновым соком. До Альдана донеслись вздохи и тихие стоны: из груди спящего торчал шип, а точнее деревянный кол.

И Альдан понял все.

Так вот как Мечислав откупился от Чудовой Рати.

Так вот какой была Печать на самом деле.

Мечислав не погиб, он все это время был здесь, собой сдерживая Чудову Рать под землей.

Колдовство крови и кол в груди удерживали первого жреца от старости и смерти, но дарили вечные муки.

Земля пропитана дурманом расплесканной благодати. Все смешалось: и запретное колдовство, и дар Единого.

Ольша вырвала из груди Мечислава кол и вонзила его в землю.

Порода затрещала, в небо ударил поток глубокого алого цвета. Ветер, бьющий из расщелины, сорвал оставшиеся лепестки маков, поднял из земли в воздух тысячи тел. Мужчины, женщины, девушки, парни, старики… Все они замерли над землей с откинутыми головами, с распростертыми руками, с выгнутыми в корчах спинами.

Все они, как и Мечислав, спали.

Спали с той самой, последней битвы.

Время будто замедлилось. Альдан потрясенно смотрел вверх, все глубже проникая в суть древнего заклятья. Чудова Рать – колдуны древности, продавшие душу чудовищу из Нижнего мира. Каждый из них хранил частицу Ворона в своей душе, каждый из них был замаран скверной.

Вдруг деревянный кол, воткнутый Ольшей в землю, треснул. Травника снесло в сторону от силы, высвобожденной из этой маленькой вещицы.

Над расщелиной сгустился дым, и в небе над парящими колдунами отразилась тень великана с венцом из крыльев. Странный гул и треск из-под земли усиливались. Колышек истончился и стал не больше иглы. Альдан чувствовал невидимую связь между крохотной щепкой и тенью Ворона за облаками: их связь пронизывала все вокруг, тянулась дальше, глубже. В самые недра Древа Трех Миров.

И узел расплетался.

Ольша была наполовину чудью и извлекла из ткани мироздания нечто, державшее воеводу.

Иглу.

Его жизнь и смерть в Срединном мире.

Альдан был так захвачен зрелищем, что не сразу увидел, как за спиной Ольши возник призрачный Дарен и отшвырнул вещунью. Затем колдун перехватил то, что осталось от колышка, и направил его в сторону.

Туда, где стоял, преклонив колено, колдун с медвежьей гривой.

– Служи мне теперь, воевода, как служит Фед, – с этими словами Дарен вонзил иглу в правый глаз колдуна. – Заклинаю и связываю вас своей кровью, чужой плотью и добровольной жертвой. Где были двое, станет один. Один… Один… Один!

Крика чародея Альдан не услышал: заложило уши от гула. Камни, люди, тени, лепестки. Дан закрыл глаза от слепящего света, но даже на внутренней стороне век видел того, кто стоял посреди дважды разоренной святыни с простертыми к небу руками.

Видел, как от бьющего из-под земли потока развевается плащ, остатки стен грохочут, пыль ссыпается в раскуроченные рытвины из-под плит…

За облаками вместо тени Ворона отразился замок.

Чудова Рать опустилась на землю, и каждый чародей, открыв глаза, склонился в глубоком поклоне.

Свершилось.

Все вокруг покорилось новому повелителю, ведь Чудова Рать вслед за своим воеводой подчинилась Дарену.

Всполох, и все исчезло: Дарен, парящие чародеи, город и колдун, соединивший себя с Вороном.

Остались лишь пыль на губах,