Светлолесье - Анастасия Родзевич

– Помнить?

– Да.

Чего он хочет? Заставить меня подчиняться ему? Приручить?

– Лесёна, не время подставлять шею для ярма, – сухо обронил Минт. – Он наверняка добавил туда своих чар.

– Нет, все честно. Я лишь помог Феду заключить в них нашу общую память.

И это все? Такая щедрость… И такая простая плата. Я перевела взгляд на друга, и тот поджал губы, словно говоря: «Решать тебе, но я бы не стал».

Но мне нужна память.

Я опустила голову. Дарен подошел ближе.

Впервые мы оказались так близко друг к другу. Пока колдун вплетал нити в мои волосы, я чуяла исходящие от него двойственные запахи: мятный холод и черный асканийский перец, горькая хвоя и едва слышимая томная древесная теплота жара кожи.

Когда Дарен закончил, вдоль моих кос заструились жемчужные нити. Я коснулась их рукой. В бусинах чувствовалась толика знакомого колдовства Феда, будто кто-то родной гладил…

– Благодарю, – сказала я, отводя глаза. – Это все? Больше ты ничего от меня не попросишь?

– Нет. Просто смешно, что тебе выпала эта доля, – тихо произнес он, отворачиваясь. – Быть ключом.

Зарево пожаров маской легло на его лицо.

– Столько печали в твоих словах. Разве стоит грустить тому, у кого уже есть колдуны и Нзир-Налабах?

– Верно.

Он обернулся с видом диким и суровым, словно говоря: «Вот все, что у меня есть. И другого не будет». Легко было поверить, что он может переломить ход истории.

– Не так я себе это представляла…

– И я, – сказал Дарен и исчез.

Люди на площади все как один обернулись.

– …увидит: мы почитаем старые законы, – долетело до меня. – Дадим богам то, чего они желают.

– Чудов колдун! – заорал Минт. – Он заманил нас в ловушку!

Друг загородил меня собой, но его схватили и повалили на землю. Я прочертила руну помехи, но прежде, чем сплетение напиталось силой, мои руки завернули за спину. Я зажмурилась от боли.

– Держи ее!

– У нее два червенских клейма, – протянул кто-то. – Видели?

– Лес разгневался и Единый от нас отвернулся!

– Так вот из-за кого мы угодили в беду, – прошипели голоса. – Теперь пусть лес и червенцы сами вас делят!

И горожане навалились на нас с Минтом.

Двор накрыл истошный вопль, всколыхнулись полотна белым пламенем, исторгая на свет чудовище. То было сплетенное из десятков тел порождение тьмы, трехголовая тварь, какой еще не видывал Срединный мир. Оно не шло, а ползло, раздвоенным языком подметая землю. Крац, Фенцлав, другие червенцы… Все они сплелились сейчас там. Где падала капля черной слюны, взвивался едкий дым, где тело земли касалось, трава жухла. Все живое воротило взгляд от чуди, не могло выдержать мертвечинного смрада.

Червенцы – вместе с ними Ордак – разбежались. Даже те воины, что были покрепче, опустили копья и мечи.

В считаные мгновения чудовище подползло к Дану, обвило ноги, приблизило головы, распахнуло пасти. Но Альдан сумел вырваться из слабеющего червенского захвата, подняться, выхватить меч и снести чудищу разом все три головы.

Чудь распалась надвое: на одной стороне осталась погань черная, неживая, с другой – целая куча людей, штук десять, да и те на мгновение повисли воздухе, а после пали на землю.

Стало видно – не испустили дух. Значит, та сторона жива.

– Открыть ворота, – твердо повторил Альдан, опуская меч. – Впустить людей!

– Это же клинок Мечислава… – с благоговением забормотали стражники и червенцы.

– Обличитель!

– С ним нам любая чудь по зубам!

Люди шептались, и все громче звучала надежда.

– Мечислав с нами!

– Ворота! – повторил Дан.

Ордак с красным от стыда лицом вышел к людям, махнул рукой стражникам.

И ворота открылись.

А травник побежал в лес.

Все зверье неслось ему навстречу: дикие кабаны, лисы и волки. Шумела выгоревшая на солнце листва, кипела смола на стволах лиственниц и елей, и это не солнечный свет горячил лес, а сама земля дышала жаром, будто в горячке.

– Потерпи, матушка, – говорил ей с небывалой нежностью Альдан, и отвечала ему родимая, приводя на короткие тропинки, и каждый шаг тремя путь мерил.

За Альданом следовал отряд жрецов. Были среди них и червенцы, и лекари в белом, всего около десяти. На заросшей дороге Вороньего Яра встретился им перебитый отряд, вокруг которого кружились в дикой пляске духи леса. Но нет чудовищ, сплетенных из тел и темноты, и некого спасать.

– Нужен погребальный костер, – стиснув зубы, сказал Альдан. Он искал среди павших княжа, и чем дольше вглядывался, тем глубже обозначались на его лице морщины.

– Дан! – Игмар окликнул Альдана, и тот вздрогнул с непривычки. – Не туда ли ведет след?

За дорогой пряталась та самая пробоина в земле, где в первый раз бился Альдан с Драугом, захватившим тело княжа.

– Дальше я пойду один.

– Позволь с тобой?

Часть червенцев осталась, чтобы предать павших огню. Альдан с Игмаром и еще двумя воинами пошли по следу из сломанных ветвей и полос крови. Не сразу они заметили, как изменился лес. Лишь когда земля начала проваливаться прямо под ногами, а глаза-червоточины на березах повернули к ним свои покрытые гнилью зрачки.

Когда Игмар и червенцы зарубили эти березы, запахло древесиной. Неупокойники кружили рядом с теми местами, где тьма обращалась в чудь, и благодаря этому Альдан знал, когда ждать нападения.

– Уж не княж ли там?

След из киноварно-красных капель тянулся к старой мунне. Дан поймал себя на мысли, что уже видел подобное. Но теперь рядом с ним Игмар и другие червенцы, а Лесёна, хвала Единому, далеко отсюда. Тягучий раскаленный воздух забивал нутро, словно смола. Воины рядом с Альданом едва шли, падали наземь, засыпая. Это был морок Дарена? Сон был его вотчиной. Или же колдовство крови? Защита Печати? Альдана сносило в сторону, ноги едва отрывались от земли. Каждый шаг был подобен шагу сквозь толщу воды. Мир рябил, терял краски, глох.

К крыльцу разрушенной мунны Альдан дошел один. По каменным ступеням тянулся кровавый след, обрывавшийся под грудой плит в центре.

Камни были выворочены, пол вскрыт.

Когда Дан дошел до камня, мир вокруг превратился в черно-белую смазанную картинку.

Княж лежал неподалеку, дышал хрипло и тяжело, стискивал в горсти кафтан, и кровь медленно сочилась сквозь его пальцы. Альдану хватило одного взгляда, чтобы понять: сегодня ночью жизнь Тантора Заревича потухнет. Понимал это и сам княж. Кровь капала у него изо рта, смешиваясь со слюной. Мутный взгляд остановился на мече в руках Альдана.

– Нашел-таки. – Он выхаркнул сгусток крови на камни.

Альдан достал живительную мазь и принялся за