Светлолесье - Анастасия Родзевич

– Увы, мой царь, увы… ты опоздал! Ты был рожден, а мир твой умирал, – Альдан слышал звук стихающего вдали голоса Ольши.

Кем бы ни было это существо, ее Весть сбылась, и этого было достаточно.

33

Две дороги

Я лежу на водной глади, и тихий плеск щекочет уши. Кажется мне, что голова моя покоится на чьей-то широкой и теплой груди, но знаю, что вокруг лишь море, в котором я одна.

Быть может, к этому морю стремится Ангмала? И это о его пресной воде слагают песни? Неведомое море – так его зовут. Быть может, все души приходят в Срединный мир со звездным дождем, а когда нить судьбы обрывается, они попадают сюда, в покой и безвременье?

Но все же я чувствую соль. Чувствую ее на своих щеках, ощущаю во рту.

– Время раз за разом возвращается к одной точке, – говорит женский голос. – Словно круг. Колесо. Боги играют, но кон их высок. Когда Колесо сорвется, по одну сторону от него всегда будет смерть и разрушение, а по другую – жизнь и процветание.

Голос шел из самых глубин, но в небе мне чудился женский образ. Крылатая.

– Что ты выберешь? – спрашивает она. Чую, моя нить вырвана из полотна, но богиня отчего-то медлит, не спешит откладывать ее.

Я прикрываю глаза, все глубже погружаясь в теплый океан покоя. Все дальше от мира, все дальше от памяти… Но щек касаются какие-то твердые бусины… Жемчуг! Я вспомнила! Полуденный царь! И глаза… Один зеленый, другой карий. Они словно две дороги передо мной.

– Я ведь уже выбрала, верно?

Оборвалась одна нить, но ловкая рука поймала ее. Отсекая от другой, перевязала первую и обвила вокруг веретена.

И вместе с гневом, болью и отчаянием хлынули горечь и соль воспоминаний. Дарен и Альдан сошлись в поединке. Колдун обхитрил всех и заполучил Чудову Рать! А Фед… Фед…

Будет не огонь, но гнев.

– Крылатая, я в игре.

 С колдуном из одной чаши пить – мед и яд напополам делить, – прошептал Минт. – Возьми, Лесёна, половину отмеренного мне богами срока!

Парень рассек клинком ладонь, и две капли упали на запястье девушки, смешиваясь с ее кровью.

Время, замедлившееся при битве, теперь и вовсе замерло. Альдан слышал свое сбитое дыхание, но не слышал ни единой мысли в собственной голове.

По всей поляне ветер раздувал пригоршни седого снега. Альдан видел, как пепел падал на взъерошенную гриву Минта, когда тот в отчаянии топтался рядом и запускал в нее руки. Видел, как пепел припорошил щеки Лесёны, когда она открыла глаза. В ее волосах добавились жемчужные нити, словно вторящие его собственным поседевшим прядям, оставшимся с тех времен, когда он начал видеть ту сторону. Но теперь это сходство не вызывало в нем ничего, кроме печали.

Дан услышал дрожащий вздох, прежде чем обернулся. Он знал, что Лесёна навсегда оставила той стороне что-то важное.

Как и он.

Альдан стоял на самом краю обрыва. Камень под ним треснул, открыв в породе множество ступеней разноцветного сланца. Со стороны казалось, великаны проложили путь в земные недра. Дана мазнуло ощущением, что он видел подобное, но потом из провала пахнуло холодом, и все забылось. Чудилось, будто его самого облили водой и выбросили на мороз. Он стоял, хватая воздух ртом, и только раскаленный меч в руке напоминал о том, что он вновь не добрался до врага.

А воздух помаргивал от пыли, но уже не смердел кровью. Альдан заметил в ельнике тени и прошептал, как умел, поминальные слова по тем, кто навеки сегодня сгинул в проклятом лесу.

– Дан, – выдохнула Лесёна.

Она выглядела уставшей, измотанной, но в ее янтарных глазах покоилось новое знание. Альдан, коривший себя за то, что упустил Ворона, угрюмо смотрел на нее. Травник был благодарен Лесёне, но…

Но за ее спиной появился он – полупрозрачный колдун с нескрываемым довольством на лице.

– Ты здесь. – Голос Альдана наполнился ядом. Слова он не говорил, а цедил. Медовое золото в глазах Лесёны померкло, она остановилась и огляделась по сторонам.

– Зачем ты здесь? – спросил Альдан.

Дарен на миг сдвинул брови, а потом вернул свое обычное выражение, которое Альдан называл плутоватым, и произнес:

– Я пришел повторить свое предложение, Лесёна.

Альдан сделал вид, что не слышит. Он думал только о том, что битва эта упала на сплетение их с Лесёной судеб подобно межевому камню, и то, что прозвучит сейчас, будет высечено на нем путеводными словами. Травник почти видел, как перед ними развертываются дороги. Почти знал, что нужно было сказать.

– Ты же отреклась от него, – произнес он горько. – Даже если Ворон своего сегодня не добился, то этот колдун – вполне… Как ты могла?

Лесёна сомкнула веки, и хлопья седого пепла опали с ресниц.

– Ворон играл с нами, – сказала она тихо, но твердо. – Но Чудова Рать ему не досталась.

– Какое благородство со стороны Дарена! Какая честность! Он скрыл от тебя, Лесёна, свою дружбу с Алым Вороном. И еще, пожалуй, свои притязания на трон Ардонии.

– Честность? Я честен. А ты? Расскажи ей, – вдруг едко произнес Дарен. – Расскажи про Меная.

– При чем здесь он? – Лесёна нахмурилась и гневно оглянулась на колдуна.

– Менай был моим соратником, – невозмутимо ответил тот. – Колдуном-перевертышем. Он хорошо служил и не был повинен в том, за что его взяли червенцы. Но если кого и благодарить… Так это нашего травника.

Лесёна медленно перевела взгляд на Альдана.

– Это правда? Ты отдал его жрецам?

Если бы взглядом убивали, Альдан бы раскрошил лицо Дарена на тысячи осколков.

– Я поймал Меная за то, что он морочил голову людям на площади, – сказал травник спокойно.

Лесёна выглядела рассерженной. Ее руки путались в рукавах кафтана, словно она пыталась скрыть рассеченные колдовством ладони.

– Но почему ты не сказал мне?

– Я…

– Я отвечу. – Дарен склонил голову набок и по-лисьи сощурил глаза. Альдан метнул на него грозный взгляд, но тот встретил его улыбкой. – Потому что наш травник верит, будто колдовство – просто хворь. А хворь на первых порах излечима. Травник верит, что тебя еще можно спасти. Но ты бы вряд ли обрадовалась, если б узнала о его подлинном отношении к колдунам. Это помешало бы вашим любовным играм.

– Замолчи, – процедил Альдан. Какой-то частью сознания он понимал, что злость пятнает его в глазах колдуньи, но остановиться не мог. – Я отдал Меная червенцам, чтобы защитить людей. Чтобы защитить