Светлолесье - Анастасия Родзевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дан слушал его, и сердце глухо билось внутри. Он боялся, что поверит врагу. Попадет в ловушку. Невозможно было предугадать, где Ворон спрятал свою уловку.
– Но Мечислав убил царя Полуночи, – Альдан произнес это с особым удовольствием. – Так почему ты еще здесь? Мне противно слушать, как ты строишь из себя жертву. На твоих руках столько крови.
Ворон ненадолго замолчал. Колхат с неодобрением смотрел на Альдана, и крылья его изрезанного носа возмущенно подергивались.
– Он погиб, а я остался, ведь связь между нами никуда не делась. Жрец вколотил в землю Чудову Рать, но она – часть меня. Долго мой бесплотный дух скитался по Светлолесью, наблюдая за расцветом потомков Мечислава, за тем, как растут царства, как род человеческий крепнет, а все колдуны уходят в прошлое, становясь присказками и детскими страхами. Но Весть о Полуденном царе ходила по миру, искушала человеческих правителей, и однажды царь из Ардонии нашел мое имя в таблицах и призвал меня в Вороньем Яру. Как и царь Полуночи, он хотел привязать меня к себе.
Безумный хриплый смех прокатился по читальне.
– Но я одолел его. Дальше ты знаешь. Я занял тело воеводы, Драурга, и отплатил алчным созданиям той же монетой. Я убивал, чтобы выжить самому. Пожирал колдунов, чтобы продлить существование в теле, ведь Срединный мир отвергает чуждую ему природу. Но и здесь я нашел способ править: я нашептывал чародеям правду о них самих. Я был их Тенью.
– Ты чудовище.
Перед глазами у Альдана стояли затянутые тьмой глаза Минта. Скверна княжа. Мертвые влюбленные.
– Не думай, что это было так уж увлекательно, – отозвался Ворон, будто слыша его мысли. – Все это я уже видел сотни раз, ведь человеческие сердца так похожи. Я лишь скрашивал свое время, пока искал способ разрушить связь. Таблицы. Я даже хотел жениться на царевне Уляне, проникнуть в тайны Святобории и Линдозера, но вдруг… на судно «Стрела веры» села девчонка.
– Лесёна.
Колхат шумно вздохнул.
– Она. – По голосу было слышно, как улыбается Ворон. – Вот тут-то все и повернулось. Я почуял в ней колдунью Пути Разрушения…
Он сделал остановку, подбирая слова.
– Но потом… увидел рядом с ней его – Дарена.
Альдан выпрямился.
– У Дарена с царем Полуночи много общего, Альдан, и это меня тревожит.
– Он коварен, это да, – сказал травник. Потом, подумав, нехотя добавил: – И силен.
– Дарен начнет войну, чтобы вернуть трон Ардонии, – проскрежетал Драург. – Колдуны пойдут за ним, ведь он пообещает им свободу. Месть, дом, защиту. Весть о Полуденном царе сплотит их. Кто знает, чем все это обернется. Сейчас, когда ваш мир и так стоит на краю.
Дан понял, что прислушивается к Ворону. Дарен ведь умолчал о своем истинном положении, когда рассказывал свою жалостливую историю Лесёне. Он – колдун, она – колдунья. Дарен давил на их родство и прошлое, но как же они на самом деле отличались!
– Что ты хочешь? – процедил Дан.
– И мы подошли к главному, – сказал Драург. – Разбей Печать. Освободи мою Рать, и мы уйдем из вашего мира. Я сам положу конец нашей связи с царем Полуночи.
Альдан долю мгновения обдумывал его слова.
– Почему я?
Тьма отступила из палаты.
– К Печати не пройдет ни один человек, – голос Ворона усилился, зазвучал громче. – Но ты, травник, потомок благословенного Мечислава. У тебя его дар. Ты – сын Тантора. И имя твое – Альдан Заревич.
Травник отшатнулся.
– Лжешь!
– Ты больше никогда не будешь один! Иди к Печати за своим отцом.
В глазах Колхата стелился чад. Чем дальше Ворон проникал в крепость, тем больше власти обретал над людьми. Скверна вливалась в души вместе со страхом и речами, которые вел воевода чуди.
Альдан подавил тошноту.
Не время еще. Не время.
– У меня нет права, – процедил он.
– У тебя есть дар первого жреца. Это важнее.
Дар?
Травник медленно блуждал по палате, и под ногами хрустели гранаты, а взгляд скользил по стулу княжа. Альдан смотрел на высокую позолоченную спинку, на резьбу, на восходящее солнце… Смотрел, все еще не смея поверить в свое родство с княжами Зари.
А чутье говорило: все правда.
Как и то, что терзания по поводу проклятия оказались нитями, связывающими его с Мечиславом.
«Но отчего же так пусто внутри?» – думал травник. Ведь Тантор Заревич все эти годы не замечал сына, пусть и не смог совсем его прогнать. Порой Альдан и сам удивлялся тому упорству, с которым он цеплялся за Линдозеро. Но не княж был ему родным, а земля.
Его земля.
– Говорят, ни одна колдовская сила не могла причинить первому жрецу вреда и ни один яд не мог взять его кровь. – Червенец алчно взглянул на Дана. – А что еще ты можешь, Альдан Заревич?
В глазах Колхата жила та же гадость, что оплетала сейчас крепость, а потому Дан не ответил. Он подошел к окну, у которого три дня назад княж велел заковать его.
Тишина палаты разорвалась грохотом. Вдали над городом тяжко висел черный дым, а крепость явно готовилась к осаде. Ворота были заперты, заставу охраняли червенцы, и вокруг забора, с внутренней стороны, добавились укрепления. Альдан слышал, как в белых шатрах во дворе стонут раненые, и видел, как слуги из крепости суетятся между ними. Ставку снаружи заполонили люди. Альдана передернуло от гнева.
– Почему линдозерцев не пускают в крепость?!
– А зачем? Прятаться-то не от кого.
– Но я вижу раненых!
– Эти воины вернулись из леса. Они первыми пришли с мечом. А линдозерцев твоих никто не трогает, сами сбежали из города.
Травник ощутил, как холод катится вдоль позвоночника.
– Но раненые… Ты не берешь пленных.
Червенцы во внутреннем дворе могли в любой момент обернуться чудовищами.
– Понадобятся. – Колхат понимающе улыбнулся. – Я не доверяю колдуну, и на твоем месте тоже никому из них не верил бы.
– Но ты не на моем месте, – отрезал Дан.
Он заставил себя отойти от окна.
– Да. – Червенец продолжал скалиться, но глаза его сделались ледяными. – Идем, наследник. Настоящее оружие Мечислава хранится здесь.
Позади княжеского стула, за кованой оградой, находилось углубление. Длинный узкий ларец красного дерева, с которого Колхат откинул крышку и протянул Альдану. Внутри лежал обернутый алым бархатом меч.
– Его укрывали тут от колдунов, – с благоговением произнес червенец. – Мечислав убил им царя Полуночи. Говорят, первый жрец дал ему имя – Рухара. Это асканийское слово, которое значит «Обличитель».
Дан
