Эдера 2 - Операй

Тот виновато опустил голову.

— Да.

«Наверное, будет лучше, если я обо всем расскажу Манетти, — подумал Андреа, — ведь это мой хороший товарищ, он так мне помог когда-то... К тому же он — какой-никакой, но сыщик. И, может быть, он поможет мне все это прояснить...»

— Ты что-то скрываешь от меня, — продолжал Манетти, пристально вглядываясь в глаза Андреа.

— Да, но у меня есть на то причины,— вздохнул Андреа. — Ты сам, кстати, не видел тот телерепортаж?

В котором говорилось об аресте Альберто Барци- «и, то есть — тебя?

— Ну да...

Сыщик отрицательно покачал головой.

— Не видел.

— А откуда ты знаешь о нем?

— Эдера рассказала...

Андреа насторожился.

— А больше она тебе ничего не рассказывала?

— О чем?

— Ну, — он запнулся, подыскивая точную фразу,— ну, об обстоятельствах этого ареста?

— Не-е-ет,— протянул сыщик,— а почему это тебя так интересует?

Андреа облегченно вздохнул.

— Тут долгая история...

— Надеюсь, ты расскажешь мне? Или у тебя от меня какие-то секреты?

Немного помедлив, Андреа собрался с мыслями и, печально глядя перед собой, произнес:

— Ну, слушай...

И он поведал сыщику то, что недавно, несколько часов назад говорил Отторино в салоне «сесны»...

 Вернувшись на яхту, Отторино заперся в своей каюте и, подойдя к письменному столу, выдвинул ящик тумбы и извлек оттуда бювар с письменными принадлежностями, бумагой и конвертами.

Еще раз перечитав заметку об аресте Барцини, граф с удовольствием посмотрел на фотографию — ксерокс сделал ее еще более рельефной; во всяком случае лицо Андреа, снятое крупным планом, ему понравилось.

— Да, синьор Давила, — прошептал Отторино, — нелегко теперь вам придется...

Взяв красный маркер, граф очеркнул заголовок и, аккуратно сложив его в конверт, запечатал.

Теперь оставалось написать адрес палаццо, имя и фамилию адресата.

Когда дело было сделано, дель Веспиньяни, отложив запечатанное послание, задумался...

Теперь надо было хорошенько продумать — стоит ли писать обратный адрес, и вообще, кто мог отправить Эдере это письмо.

Ну, конечно же — не он, не граф дель Веспиньяни — это было бы просто неприличным; он, Отторино, человек с безупречной, кристальной репутацией, никогда бы не мог пойти на подобное.

Влезать в чужие дела?

В чужую семейную жизнь?

Да кто угодно, кто угодно мог это сделать, но только не он!

«Лучше всего вообще ничего не писать,— подумал дель Веспиньяни,— тогда можно будет подумать на кого угодно... Мало ли в мире найдется недоброжелателей, которым захочется разрушить чью-либо семейную жизнь? Как справедливо заметил сегодня Андреа мир не без добрых людей. Все правильно...»

Положив запечатанный конверт во внутренний карман пиджака, Отторино, довольный собой, взял со стола кусок черствого хлеба, вышел на палубу и, облокотившись о поручень, принялся кормить чаек...

Второй экземпляр ксерокопии лежал у Отторино в кармане — он еще и сам не знал, для чего он сможет ему понадобиться, и в библиотеке сделал его так, на всякий случай, руководствуясь, видимо, старым правилом — запас беды не чинит.

Выслушав Андреа (а на этот раз он ничего не утаил от Манетти), сыщик произнес:

— Пока для меня очевидно одно...

— Что?

— Тебя просто подставили...

— Подставили?

Манетти уверенно закивал в ответ.

Для меня это очевидно.

Андреа посмотрел на своего приятеля с явным недоверием и спросил:

— Но для чего?

— Понятия не имею.

— Я тоже...

— Может быть — Росси?

— Скорей всего... Больше некому.

Немного помолчав, сыщик неожиданно произнес:

— Вот что, думаю, что тебе придется еще раз прибегнуть к моей помощи...

— То есть?

— Эту историю надо распутать до конца...

— Ты думаешь?

— Да просто уверен. Во-первых, тут очень много загадок — во всяком случае, куда больше, чем разгадок. Во-вторых, у человека, который подставил тебя, остается в запасе ход, притом — страшный...

— Имеешь в виду фотографию в газете?

— Именно. Ведь он не успокоится на том, что тебе удалось благополучно избежать долгих и томительных лет в тюрьме, да еще — под чужим именем...

— Спасибо синьору дель Веспиньяни, — произнес Андреа с чувством, — если бы не он...

Манетти закивал головой.

— Да, да...

— А я заметил, что граф не понравился тебе.

— Знаешь — ты очень наблюдателен.

Андреа нахмурился — ему было неприятно, когда один человек, которого он любил и уважал, нелестно характеризовал какого-нибудь его другого друга.

— Вот как?

Манетти пожал плечами и произнес:

— Слушай, нравится он мне или нет — это мое частное дело...

— Но...

— Давай лучше не будем об этом.

— Но я не могу понять, чем не понравился тебе синьор дель Веспиньяни?

Неожиданно улыбнувшись, сыщик произнес:

— Честно говоря, я и сам не знаю, почему так происходит...

— Ведь если бы не он...

— Знаю, знаю, ты бы давно уже сидел в тюрьме... — сыщик, усевшись поудобней, посмотрел на Андреа с немалым любопытством и спросил: — Кстати, а почему ты не сослался на меня?

— Когда?

— Когда попал в тюрьму.

— Не хотел тебя беспокоить... А кроме того — эти обстоятельства, при которых меня задержали под именем Барцини... Это ведь такой стыд!

— Очень зря. Ты ведь знаешь, как я люблю тебя и Эдеру... Я бы мигом отложил все дела и примчался бы на Сицилию, в Палермо...

— Насколько я понимаю, ты собрался туда теперь?

— В Палермо?

— Да. Кстати, ты помнишь, где именно находится тот самый ресторанчик, в котором ты сидел с Росси?

— Как же — отлично помню.