Nomen Sanguinis. Имя крови - Олеся Константиновна Проглядова

посетил Атона и Мардука, сейчас он должен был быть у Сина в древнем Уре, а потом вернуться к ней. Они бы вместе появились в божественном сиянии пред толпой, богиня благословила бы людей и исчезла с необычным Великим после праздника. Энхедуанна бы записала это в таблички, люди разнесли песнями, и легенда о любви богов, разделенных такими расстояниями и различиями, что они не должны были встретиться, но кого свела сама судьба, уйдет в века.

К вечеру Ллуг не появился. Иштар начала беспокоиться. Она потянулась к нему, но Ллуга словно не было в мире, и никакой связи с ним она не ощутила. Иштар прошла в самую дальнюю комнату, склонилась над чашей с кровью и кинула туда пучок зажженных трав. Когда те прогорели и растворились в жидкости, она добавила растолченную полынь, взяла чашу двумя руками и осторожно пригубила. Вкус был мерзким и отдавал пеплом, Великая скривилась и закашлялась, но потом снова с выдохом поднесла к губам. Она пила медленными тяжелыми глотками, остатки вылила на ладони, растерла по коже и легла, ожидая. По телу прошла судорога, Иштар закричала… А затем открыла горящие золотом и зеленью глаза.

Она видела Ллуга. В его руке был кубок, и он что-то говорил тому, кто сидел напротив. Иштар всмотрелась и, когда сумрак ушел, узрела зеленые холмы вдалеке и мальчика, которого держала на руках женщина, и взор ее сиял синью небес. Ребенок протянул руки, и Ллуг засмеялся, а его глаза полыхнули фиолетом, что дарит на закате облакам солнце.

Иштар очнулась и долго смотрела в потолок.

– Вот твоя плата за любовь, Иштар, – проговорила она и усмехнулась. А затем позвала Эн, уже зная, что сделает.

Ллуг видел сон: холмы родного края, на которых под прохладным ветром шелестит трава. Мальчик, его сын, протянул руки, и Ллуг засмеялся. Он хотел подойти к ребенку, но его что-то удерживало. Он дернулся – раз, другой, и грудь обожгло огнем. Ллуг протянул руку к шее и нащупал цепочку и висящее на ней кольцо. Он вспомнил его на руке Иштар и улыбнулся этому, как далекому сну.

Ллуг посмотрел на кольцо и только тут заметил, что камень горит, как закатное небо перед бурей, предвещая беду. Он перевел взгляд туда, где только что был его сын, но лишь кошмарное болото простиралось пред ним, и пойди он туда, увяз бы навсегда. Ллуг вздрогнул и открыл глаза. Он был в подвале, а за решеткой стояла Эрешкигаль в окружении уродов, которых могла создавать лишь она и которые ужасали каждого, кто их видел. Кошмарные демоны, что высасывали само желание жить, что преследовали во снах и наяву свою жертву.

– Проблема Иштар в том, что она никогда не хотела замечать никого, кроме себя, – усмехнулась Эрешкигаль. – А меня презирала с детства, записав в дуры и неумехи. Однако это я была той, кому удалось когда-то пленить ее. Да, она вырвалась, но и я с тех пор набралась опыта. Я нашла ее слабое место – жажда любви. С того момента, как ты появился, я знала, как могу использовать тебя. Знала, что вас притянет друг к другу, а значит, я заберу ее силу через тебя, как когда-то делала это через Таммуза.

Ллуг так и не проронил ни слова. Он пытался вспомнить, в какой момент все пошло не по плану. Он встретился с Атоном и внушил ему, что война не нужна, нашел Мардука, а после отправился к Сину. Они говорили с ним, когда…

Вот оно что – его внезапно схватили прямо в зале приемов, оглушив ударом такой силы, что даже он сломался под ним. Эрешкигаль усмехнулась:

– Ты, наверно, пытаешься понять, как могли пленить тебя, столь могущественного Великого! В тех, кого переполняет сила, так много самоуверенности и бахвальства. Ты ведь тоже не брал меня в расчет. Вы все использовали меня. И отец, и мать, и Иштар, и ты. Вы с Иштар думали, что обманули всех? Не-е-ет. Я наблюдала за вами и знала, что вы обсуждаете не его женитьбу на мне. Отец такой дурак… – Эрешкигаль рассмеялась, затем резко остановилась. – Мои чувства не важны для вас. Ни для кого, если подумать. Мне кажется, я достойна того, чтобы отплатить вам всем. Давай я расскажу, что было и что будет. При рождении Иштар отцу была весть, что она станет причиной падения его Дома или мир погибнет. Самая сильная из Великих, самая прекрасная, было в том видении, она единственная из Ануннаков пройдет сквозь века. Так это прочли. Вот только там было: «память о Иштар» пройдет сквозь века. И не было сказано, что она от этого выгадает. Но самовлюбленная сестрица и испуганный отец не обратили на это внимания. Мое предсказание было куда проще – всегда в тени сестры, никем не видимая. Я долго раздумывала и вдруг поняла, насколько это хорошо! Раз меня не замечают, то, значит, и не принимают во внимание! Я хотела просто убить тебя, как только моя сестра осознает, что наконец полюбила. Она бы сошла с ума и истребила всех. И сбылось бы пророчество о смерти и памяти об Иштар. Но однажды ко мне явились Царпанит и Эрра. Они мечтали отомстить Иштар, а Царпанит хотела еще и вернуть мужа. Я удивилась, зачем Мардук нужен моей сестре? Да, она наказала его страстью к себе, когда явилась в Вавилон, но чтобы возлечь с ним? Я знаю свою сестру, и Мардук точно не мог бы понравиться ей. Что же она замыслила? Может быть, отвратить отца от войны? И вот являешься ты после того, как исчез на несколько недель, и начинаешь разговор о том, что войну надо прекратить. Скажи мне, Великий, все ли верно я предположила? И сошлись ли вы с сестрицей в обход меня?

– Ты говоришь, Эрешкигаль, я слушаю. – Ллуг пожал плечами. – Только тебе не за что меня винить, я никогда не клялся тебе в любви и ничего не обещал. Я сразу сказал, что меж нами не будет союза, ты не станешь моей женой, а я твоим мужем. Я не осквернил твоего ложа и не возлег с тобой.

Эрешкигаль усмехнулась:

– И ты за это поплатишься, как и Иштар. Или мой отец. Пророчество о его печальном будущем меня вполне устраивает. Но этого мало, война будет, Ллуг. Мардук уже нашел свою жену мертвой с выжженными глазами и вырванным сердцем, и след приведет его к Атону. Птах скоро падет. Колесо покатилось, Иштар сама