Nomen Sanguinis. Имя крови - Олеся Константиновна Проглядова

Иштар вывернулась из хватки сестры и вонзила ей когти в глаза. Эрешкигаль закричала и отшатнулась. По ее щекам текла кровь, правая глазница зияла пустотой. Эрешкигаль снова кинулась на ту, кого ненавидела сильнее, чем любила сына, раздирая ей лицо ногтями, пиная и кусаясь.

Иштар раскрыла крылья и, взлетев, осмотрелась, ища тех, кто остался с ней. Мертвые Великие и Вечные восстали, преданные теперь Эрешкигаль, совы из ткани самой ночи сражались с ними, но их преследовала гигантская змея. Иштар чувствовала, как уходит ее сила, как амулеты рассыпаются, ослабляя ее. Она опустилась на песок, осознав, что проиграла.

«Сила в жизни, не в смерти, Иштар», – вдруг услышала она шепот, и ветер принес запах полыни. Она оглянулась туда, где бился Ллуг, светом своим озаряя себе путь и уничтожая демонов.

Иштар вздохнула и подняла руки к небу, прошептав:

– Звезда показывает мне путь в ночи, когда нет больше надежды. Там, где я иду по земле – растет трава, где я ступаю по облакам – проливается благостный дождь на иссохшиеся пустыни, ибо сила моя в желании жизни.

Оставшиеся амулеты засияли на теле Иштар, и она раскинула руки. Раздался гром, и первые капли упали на песок. Начавшись несмело, дождь становился все сильнее, и сквозь песок взошла трава. Она поднималась, опутывая демонов и прорастая сквозь них.

– Жизнь сильнее смерти, – прошептала Иштар и обернулась туда, где к ней, даря свою силу, шел Ллуг. Они приближались друг к другу, и под их ногами распускались цветы, и дождь заживлял их раны. Великие, пребывавшие под действием чар Иштар, пришли в себя и в удивлении оглядывались вокруг, не понимая, как они тут очутились. Мертвые Эрешкигаль распадались под потоком воды.

– Эр-р-ра-а-а! – закричала в безумии Эрешкигаль, наблюдая, как гигантская змея, ее сын, рассыпается прахом и прорастает травой и цветами. – Эрра, приди! – Израненный, выжженный сиянием Ллуга, он умирал под вспышками молний. И последним его словом было имя той, кого он любил и ненавидел.

Иштар уже была близко к Ллугу. Он протянул ей руку, но улыбка сошла с его лица.

– Нет, – выдохнул он и исчез.

Иштар обернулась. Время словно остановилось: Ллуг пытается перехватить Эрешкигаль, но та уже поднимает из смерти Эрру. Его глаза невидяще смотрят на мир. Обнимая его, она отдает ему всю свою силу. Высушенное тело Эрешкигаль опутывают растения, а Эрра распадается в чумную пыль, покрывающую все вокруг. Ллуг раскрывает крылья и что-то кричит в еще темное небо, и пустыня озаряется светом – рассветное солнце ярко сияет, но не успевает сжечь прах Эрры. Погибают от чумы оставшиеся в живых Великие. Покрываются черным пеплом белые крылья Ллуга. И он падает.

Иштар пришла в себя и кинулась к Ллугу. Язвы сжирали его тело, и кровь из ран впитывалась в песок под ним. Иштар возложила на него руки.

– Нет! – Ллуг открыл глаза. – Отдай силу тем, кого еще можно спасти, иначе миру не выжить, Иштар. Только ты можешь противостоять злу, что принес Эрра.

– Ты хочешь покинуть меня? Я веками искала тебя, а ты хочешь просто уйти? – Ужас звучит в голосе Иштар еще и оттого, что знает она – Ллуг прав, но не было больше сил в ее амулетах, как не осталось у нее самой.

– Сделай это и сбегай, Иштар. Теперь ты сможешь.

Иштар наклонилась и поцеловала Ллуга в его последнем выдохе, когда произнес он ее имя как дань воина своей Госпоже на поле боя и как клятву верности своей возлюбленной, и его добровольная жертва раскрыла ее изломанные в бою крылья и подняла ее ввысь. На землю снова опустилась ночь. Амулеты Иштар появились на ее теле и наполнились силой, благодаря последнему дару, что принес Ллуг своей богине. Плащ Иштар вновь обретал черноту глубокой ночи, он простирался к самому горизонту и дальше, окутывая землю и останавливая чуму. Мертвые Великие, Вечные, демоны и люди исчезали, и на их месте прорастали цветы. С рассветом мир забудет о том, что было ночью, и лишь отсутствие рядом с ними Великих станет для людей напоминанием о том, что когда-то они жили иначе. Ненадолго. Как недолог век людей.

Обессиленная, Иштар опустилась на землю рядом с Ллугом. Его тело тоже стало травой и цветами, а крылья оставили после себя лишь след на песке.

– Прости, Энхедуанна, я надеялась, что этого делать не придется, – прошептала она и потянулась к своей Жрице и тому, кого даровала ей этой ночью.

Энхедуанна сидела на краю купели, заполненной кровью. Она закричала, когда Иштар ускорила рост зарожденной внутри своей жрицы жизни. Ее плоть разрывалась и кости трещали, ибо плод рос так быстро, что могла это выдержать лишь Вечная. В слезах, извиваясь от боли, Энхедуанна спустилась в купель, и это принесло облегчение. Она погрузилась полностью, захлебываясь кровью, и снова закричала, почувствовав схватки. Они были слишком частыми и слишком резкими.

Эн забилась в жидкости, когда ее обняли сзади, поддерживая, чьи-то руки, и кто-то опустился рядом.

– Осталось чуть-чуть, – проговорил Шимун. – Чуть-чуть, любимая, и дитя появится на свет.

Энхедуанна испустила еще один крик, призывая Иштар, как делали все женщины до того, рожая детей, и вдруг поняла, что боли больше нет. Со слезами она смотрела на Шимуна, державшего ее дитя в руках. Энхедуанна протянула руки, плача от напряжения и от счастья, дарованного ей Иштар, зная, что той больше нет.

Это была девочка. Здоровая и сильная. Она открыла ротик и вдохнула, тут же приветствуя мир недовольным криком. И звук этот был самым сладким, что слышала Энхедуанна, и ничего счастливее не случалось за столетия в ее жизни.

«Там, где ты идешь по земле – растет трава, где ступаешь по облакам – проливается благостный дождь на иссохшиеся пустыни, ибо сила твоя в желании жить, потому призываем мы тебя, Иштар, в надежде на жизнь». Девочка на руках Энхедуанны вздохнула, и та улыбнулась, а затем посмотрела на Шимуна.

– Великая Жрица, – прошептал он. – Ты… – Он осекся, и Энхедуанна рассмеялась, осознав, что Иштар даровала ей еще кое-что – она снова стала человеком.

Девочка открыла глаза и посмотрела на мать удивительными зелеными глазами с золотисто-желтым колечком вокруг зрачка.

В зыбком рассвете птицы кружили над пустыней, покрытой зеленью. Животные пили из луж и озер, оставшихся после дождя. И где-то в самой середине этого оазиса еще были видны следы на песке, в которых угадывались крылья и два тела, сплетенные в последнем объятии.

Кухулин выбежал во двор, приветствуя новый