Суфии - Идрис Шах

Далее Бахауддин сказал, что в результате разнообразия ментальных тенденций, приводимых в действие лицезрением чуда – разных в каждом отдельном уме, а также вследствие цепочки следующих друг за другом эффектов, испытываемых людьми, тоже весьма специфичных в каждом отдельном случае – чуду невозможно дать сколько-нибудь удовлетворительное объяснение.

Никто, кроме зрелого суфия, не способен правильно проинтерпретировать чудо или распознать его истинный смысл. Если это относится к необъяснимым чудесам, то насколько же больше – к чудесам, которые происходят в неощутимой для нас форме. Чудеса, порой, совершались непрерывно, но были недоступны человеческим чувствам, так как в них не было ничего драматического. Примером тому может служить процесс, когда, вопреки вероятности, человек обретает или теряет моральные качества или материальные вещи в повторяющейся последовательности обстоятельств. Иногда это называют совпадениями. Фактически все чудеса являются совпадениями – серией случайностей, находящихся в определенной взаимосвязи друг с другом.

«У чудес есть определенная функция, – сказал Накшбанд, – и функция эта осуществляется, понимает их человек или нет. Они выполняют истинные (объективные) цели. Соответственно, в одних людях чудеса произведут замешательство, в других – скептицизм, третьи испытают страх, четвертые – восторг и т. д. Функция чуда в том и состоит, чтобы вызывать реакции и обеспечивать людей питанием особого рода, которое будет разниться в зависимости от личности каждого конкретного человека, оказавшегося под воздействием чудесного события. Во всех случаях чудеса являются одновременно как инструментом влияния, так и инструментом оценки людей, подвергшихся влиянию».

Все чудеса, согласно суфиям, оказывают на человечество столь разнообразный эффект, что а) совершать их можно только в случае крайней необходимости, и они обычно развиваются в виде случайных событий; б) они не поддаются диагностированию или определению по причине сложности их природы. Природу чуда невозможно отделить от его воздействия, потому что в отсутствии человеческого существа оно теряет всякую ценность.

Один из типичных отчетов о чуде из категории того, что можно назвать чудесами по требованию данного момента, содержится в обширном сборнике материалов, связанных с Абдул-Кадиром из Джилана, основателем суфийского Ордена Кадири.

Шейх Умру Осман Саирифини и шейх Абдул-Хак Харини засвидетельствовали нижеследующее событие:

«В третий день месяца Сафар, в год 555 от даты Восхождения (Пророка), мы находились в присутствии нашего Мастера (Сейида Абдул-Кадира) в его школе. Он встал, надел деревянные сандалии и совершил омовение. Затем он совершил две молитвы и, издав громкий крик, запустил одной из своих сандалий в воздух. Она, немного пролетев, как будто бы растворилась и исчезла из виду. Затем Мастер еще раз крикнул и швырнул вторую сандалию, которая также растаяла на наших глазах. Никто из присутствующих не осмелился обратиться к нему за разъяснениями.

Спустя тридцать дней после этого события в Багдад прибыл караван с Востока. Путешественники сказали, что привезли Мастеру

подарки. Мы посоветовались с ним, и он позволил нам принять их подношения. Эти люди передали нам несколько одежд из шелка и других материй, а также те самые сандалии, которые мастер швырнул в воздух месяц назад. Вот что они рассказали:

“В третий день месяца Сафар (а день этот был воскресением), наш караван находился в пути, как вдруг на нас напали арабы под предводительством двух атаманов. Разбойники убили некоторых наших товарищей и ограбили караван. После этого они сразу же удалились в близлежащий лес, чтобы разделить добычу. Те из нас кто остались в живых собрались на краю леса и стали обдумывать свое положение. Тут нам пришло в голову, что мы должны обратиться к Сейиду за помощью и просить его вызволить нас из этой беды, ибо лишились всех средств и возможностей продолжать свой путь. Собрание приняло решение, что если он внемлет нашей мольбе, и нам удастся добраться целыми до Багдада, мы, в знак благодарности, преподнесем ему что-нибудь в подарок, хотя в сложившейся ситуации такой благополучный исход казался весьма сомнительным.

Как только мы приняли это решение, из леса раздался громкий крик, вслед за ним другой, огласивший эхом всю поляну, на которой мы находились, что немало встревожило нас. Мы подумали, что на этих арабов напала другая шайка и сейчас между ними начнется бой. Вскоре после этого к нам подъехала группа грабителей. Они сказали, что их постигла беда, и стали умолять нас принять наше имущество. Мы пошли за ними, и, придя к тому месту, где они сгрудили наши товары, увидели рядом на земле двух мертвых атаманов, и у головы каждого из них лежала деревянная сандалия”.

Таким образом, мы можем с несомненностью засвидетельствовать, что Мастер узрел на расстоянии, в какой беде оказались купцы и, желая им помочь, смог спроецировать свои сандалии таким образом, что главные виновники несчастья – атаманы были сражены насмерть.

Сие свидетельство предано записи в присутствии Всемогущего Бога, Различающего и Вознаграждающего и за правду, и за ложь».

Касаясь подобных событий, традиция Ордена Накшбанди гласит, что «когда Друг воспринимает, что нечто неправильное подлежит исправлению, он в состоянии созерцания ищет руководства относительно подходящего метода и позволения на его применение, и, получив таковое, либо осуществляет свое вмешательство в сей же миг, оказывая непрерывное воздействие, либо ждет подходящего времени».

Афгани пишет: «Чудеса могут побудить вас развить в себе убежденность или веру во что-то. Но, чтобы вы ни чувствовали, будьте уверены, что это ни истинная цель их действия, ни окончание их воздействия».

Такое функциональное отношение к чудесам указывает, даже для постороннего наблюдателя, на более глубокие возможности необъяснимых событий. Если начать с чудес самого низкого уровня, можно увидеть, что действие или событие вполне обычное и объяснимое для нас, может служить убедительным и окончательным доказательством «волшебства» для невежественного человека. Так, например, дикарь, увидевший, как добывают огонь с помощью химических средств, скорее всего, увидит в этом проявление сверхъестественных сил. На его стадии развития такое событие способно в некоторой степени внушить ему религиозный страх, который заставит его почитать «чудотворца» или исполнять его приказания. В любом случае это окажет на него ментальное и психическое воздействие. На другой стороне культурного спектра современный, искушенный человек точно так же будет затронут, столкнувшись с каким-то фактом, который невозможно объяснить с помощью современной физики. В случае невидимых чудес, упоминаемых Накшбандом, задействован тот же механизм. Длинная цепь совпадений и благоприятных (или неблагоприятных) событий, происходящих с человеком, определенно окажет на него ментальное и физическое воздействие, даже если в результате счастливого стечения обстоятельств он всего лишь сможет позволить себе есть больше обычного.

Эта теория гораздо