Огнеслава (СИ) - Гамаюн Марина

— Благодарю, государыня, — поклонился Елизар.

Когда он отправился восвояси, Огнеслава не стала откладывать то, о чем они договорились со змеедевой перед отъездом.

— Уважаемые боярыни, как думаете, какой чин должно пожаловать дочери Всеволодовичей, если она посвятит свою жизнь службе? — спросила княгиня.

— Род Всеволодовичей богат и знатен, их куда не назначь, могут оскорбиться! — подала голос одна из боярынь, остальные согласно закивали.

— Раз так, — произнесла Огнеслава, — при дворе есть только одно высокое место, что пустует из-за отъезда боярыни Добродеи. Коли нужно будет дать чин Беляне Мстиславовне, назначим её в казначеи. Добродея тоже вышла из рода Всеволодовичей, поэтому обиды не затаит. Что думаете?

— Не по летам ей столь высокий чин, государыня, — высказалась другая из знатных вдов. — По молодости может не справиться.

— На то и старшие, чтобы младших наставлять, — многозначительно взглянула на женщин княгиня. — Или ошибаюсь я, и придется назначить дочь Всеволодовичей на иное место? Но как быть, если каждая из вас незаменима?

— Княгиня права, — тут же нашлась самая старшая из боярынь. — Ежели все вместе наставлять её станем, то справится.

— Верно, верно! — поддержали сразу несколько голосов.

— Тогда так тому и быть, — заключила Огнеслава.

Поняв, что опасаться за своё положение при дворе не стоит, уважаемые вдовы расслабились и более к этой теме не возвращались. А вот молоденькие дочери боярские явно обеспокоились возможным возвышением Беляны. Только не по статусу им слово молвить.

Вечером Огнеслава припозднилась, отправившись в Черный дворец значительно позже, чем обычно. Избавившись от посторонних глаз, она вновь ощутила волнение. Мысли постоянно возвращались к утреннему видению. Няня говорила, сон на рассвете обманчив, якобы вещие сны утрами не снятся. Только избавиться от него, забыть, не получалось. Велимир упомянул тогда, её, Огневицу и некую «мать огненного сокола», сказав, что, по сути, они одно. Возможно, Славена и есть та самая «мать»? Мать-прародительница всего соколиного рода? «Нет, похоже на глупые фантазии! Нельзя воспринимать сны так близко к сердцу…» — убеждала себя княгиня.

Идя по мосту, среди хлопьев снега, которыми её осыпал начавшийся к вечеру снегопад, отчаянно пыталась унять смятение в душе. «И всё же… — спорила сама с собой, — Если Огневица и Славена это я, то почему ничего не помню? Я должна помнить!» Но тут вернулась мыслью к событиям прошлой ночи, растерянность на лице Горана, когда он признался, что память не сохранила событий, была так красноречива. Что есть память, если ты не совсем ты!

Остановившись, Огнеслава вцепилась озябшими пальцами в перила моста. Снег холодом обжег кожу. Запрокинув голову, она закрыла глаза, чувствуя, как снежинки ложатся на лицо. Хотелось закричать от бурливших внутри переживаний.

«Библиотека змея! — подумалось вдруг. — Горан говорил, что она хранит предания такой глубокой старины, о которой уже никто ничего и не помнит! Верно! Возможно, древние тексты укажут мне путь. А ежели ничего не найду, то хоть сердце успокою!» — решила для себя.

Обнадёжившись, она вновь заторопилась к супругу. Приближаясь к дверям библиотеки, увидела Чаяну. Тень уважительно поклонилась, но не сдвинулась с места, будто ожидая.

— Горан здесь? — тихонько спросила княгиня, ответив на приветствие.

— Да, хозяйка. Но не один, — многозначительно оглядываясь на дверь, сказала Чаяна. — С ним князь Аскольд.

— Доложи обо мне, не хочу помешать им.

— Хозяин сказал, что полностью доверяет вам. Вы можете войти тогда, когда посчитаете нужным, — ещё раз поклонившись, тень пропала.

«Что это значит? Неужели он хочет, чтобы я подслушивала?» — удивилась Огнеслава, подходя к дверям. Однако, услышав разговор братьев, так и приросла к месту.

— Объясни мне, зачем тогда она придумала этот план? У неё было достаточно времени, чтобы ударить кинжалом, однако, она медлила, ведя беседы! Сокола мы не пленили, на пиру едва не случилось побоище, так ещё и её саму пришлось выручать! — пылко говорил Аскольд. — Я допускаю, что хотела успокоить гостей, но кого, в конце концов, волнует их мнение! По-моему, я достаточно объяснил дражайшей супруге, что имею влияние на каждого, и они поступят так, как нужно нам!

— Имей ты такое влияние, войны бы не было. Они просто боятся тебя, не более. Что касается Огнеславы, змея обманула её, если бы она ударила, то убила бы колдуна. Думаешь, так легко лишить жизни родича? Разве это не великий грех перед богами? — спокойно отозвался на его слова Горан.

— Она вошла в наш род! Теперь, она наша! Сама сказала, будто не станет винить за его смерть, и вдруг не смогла?! Зачем тогда вызвалась! — продолжал свою гневную тираду брат. — Ты либо ослеп, либо нарочно пытаешься оправдать свою женщину! — шумно вздохнув, он понизил голос. — Добро, сначала я тоже подумал, что испугалась девчонка, бывает, допускаю. Но сегодня, она разрушила весь план по выдворению Беляны из дворца. Мало того, что оставляет её при себе, так еще высокий чин пожалует. Не слишком ли много совпадений?

— Нет, — последовал скупой ответ.

— А по мне так много! — всё еще раздраженно ответил Аскольд. — Не затеяла ли Огнеслава какую-то свою игру, притворяясь невинным цветочком? Что если всё это коварный план предательства? Её прамать тоже поначалу казалась жертвой. А потом?

— Не придумывай лишнего. Огнеслава нас не предаст, я знаю точно, — примиряюще произнес Горан. — То, что она наговорила во время пира даже к лучшему. Белый сокол лично вел переговоры с большинством правителей от лица владыки юга. Многие из присутствовавших узнали колдуна. Слухи о его родстве с княгиней Зеяжска нам только на руку.

— Не знаю! — сдался князь Белого дворца. — Возможно, ты прав, и я просто переоценил этот план. Победить, не начав войну…эх… я так надеялся…

— Ты надеялся на то, чего не могло случиться, — ответил брат. — Напомню, ты поддержал Огнеславу, не я.

— Значит и Белый сокол, и его колдуны остались живы… — раздосадовано произнес Аскольд. — Получается, всё было зря.

— Не зря. Любое действие имеет своё значение для будущего. Если мы пока не видим эти закономерности, не значит, что их нет.

— Мы победим?

— Этого, к сожалению, я пока не знаю. Но судя по тому, что я сейчас вижу, такая вероятность есть.

За дверью на миг воцарилась тишина и Огнеслава, взявшись за ручку, потянула её на себя. Когда она появилась на пороге, кланяясь, оба князя обернулись. Во взгляде Аскольда читалось сомнение, Горан же смотрел, будто спрашивал: «Всё слышала?»

— Прошу прощения, если помешала, — пряча глаза, произнесла она.

— Нет, дорогая, вовремя! — заставив себя улыбаться, с напускной веселостью произнес Аскольд. — Наша беседа окончена, а у меня еще есть дела на сегодня, как раз собирался уходить.

Когда они с Гораном остались одни, она решилась поднять глаза и снова посмотрела на него.

— Зачем? — Огнеслава произнесла только одно слово, но больше и не надо было.

— Хочу, чтобы ты понимала последствия своих поступков. Ты обрела власть, каждое твоё слово имеет большие последствия. Каждый поступок, каждый взгляд будут оценивать, обсуждать. И далеко не так снисходительно, как Аскольд! — ответил Горан. — Не стоило оставлять змею во дворце.

— Я дала ей слово, — попыталась оправдаться княгиня. — Дала еще до обещания не спорить с тобой.

— Она поймала тебя на чувстве благодарности, — продолжил он. — Не слушай её хитрые речи. Сторонись!

— Разве я не должна была отплатить ей за добро?

— Всё, что она сделала, сделано не для тебя, — отрицательно покачал головой муж. — Не тебе и платить. Ты ей ничего не должна.

— Может, она не так плоха, как ты думаешь?

— Огнеслава, — он взглянул на неё внимательно, даже сурово – остерегайся! Я уже устал повторять тебе это, поэтому…

Её ум еще хотел поспорить, у неё даже родился какой-то ответ. Но тут тепло разлилось по телу. Где-то внутри живота будто запылало маленькое солнце, гревшее изнутри. Удивившись новому ощущению, она забыла, о чем хотела сказать. Последние слова супруга пронеслись мимо, не оставшись в памяти.