Огнеслава (СИ) - Гамаюн Марина

— Смеешься? — подняла лицо Огнеслава.

— Люблю! — попытался улыбнуться он.

— Так ты меня простил? — уточнила она.

— Давно.

По-детски светлая улыбка озарила её лицо. Крепче сомкнув руки, прижалась всем телом и снова уткнулась в плечо.

— Я видела змея. Ты сделал это, чтобы помочь мне, да? — заговорила она. — Только когда поняла, что это не ты, осознала, как на самом деле виновата.

— Не говори никому. Нельзя, чтобы Аскольд узнал.

— Хорошо, — кивнула Огнеслава. — Змей тоже просил молчать.

— Просил молчать? — переспросил Горан, этого не было в видениях, похоже он знает не всё. — Расскажи мне подробно, что происходило.

— Ты не помнишь? — удивленно взглянула она.

— Если добровольно отдать змею власть над телом, разум засыпает. События не остаются в памяти. Именно поэтому предки завещали никогда не давать ему свободу, — нехотя признался Горан. — Я сделал это лишь потому, что не смог сам найти место из видений.

Она посмотрела на него такими глазами, будто виновата во всех несчастьях и несправедливости этого мира.

— Всё хорошо, — подбодрил её Горан. — Сейчас уже всё хорошо.

— Я едва не заколола Велимира, — призналась Огнеслава. — Когда поняла, что снова попаду в плен, так разозлилась, чуть не вонзила ему клинок в сердце. Но тут вокруг развалин поднялась стена из огня. Колдуны начали падать без сознания один за другим. Я думала, это ты. Вспомнила обещание, и когда твоя рука остановила меня, опустила кинжал. Но потом взглянула в лицо и поняла…

— Испугалась?

— Немного. Я помнила, что ты говорил, но всё равно было жутко. Велимир лишился сознания от одного взгляда. От тебя тогда исходило такое величие и сила, что тело цепенело. Сначала было очень страшно.

— Сначала? — насторожился Горан. — А потом?

— Потом ты положил кинжал в ларец, подал его мне в руки и приложил палец к губам, как будто попросил никому не рассказывать, — сказала Огнеслава, про последние мгновения перед расставанием она решила умолчать, слишком уж непонятные чувства будил в ней взгляд золотых глаз. — Тогда страх ушел.

Вспомнив свои ощущения, захотелось никогда более не отпускать его из объятий, никогда не терять из виду. В той жизни, которую она помнила, она никогда не была одна. Рядом всегда были любящие люди. Почему вдруг под взглядом золотых глаз змея, её душа испытала безграничное чувство одиночества, она не могла понять. Будто где-то в прошлом таилась неизвестная ей бездна печали, из которой удалось вырваться.

— Дальше, — тихонько произнес Горан, не понимая причину паузы.

— Дальше вокруг меня возникло кольцо из огня, которое превратилось в свет, и я вновь оказалась посреди палат, — поторопилась завершить рассказ Огнеслава.

— Это всё?

—Да.

Её глаза блуждали по его лицу. Она понимала, что муж, наверняка, переживает, раз ничего не помнит. Но стоя сейчас рядом, обнимая его, душа испытывала чистое искреннее счастье, которое растекалось по телу теплым медом. Не в силах выразить словами свое желание успокоить, унять грусть, она сделала то, что точно понравилось бы ему. Ласково касаясь щек, заставила наклониться и поцеловала. По тому, как расслабляется его тело, какими податливыми стали губы, поняла, что угадала.

— Сколько бы нам не было отведено богами на время рядом друг с другом, давай проживем его счастливо, — прошептала она. — Я более не буду перечить тебе, а ты не оставляй меня одну надолго.

— Договорились, — поцеловал в ответ он.

Блуждая руками по её стану, он вдруг почувствовал тепло на ладонях. В поисках его источника, медленно провел по изгибам расцветающего женской красотой тела. Добравшись, до ставшего слегка округлым, живота, ощутил легкое покалывание на пальцах, а после жар.

— Лекарка сказала, он родится в конце лета, — замирая от прикосновений, произнесла Огнеслава.

— Конец лета — прекрасное время, — согласился Горан.

Огонечек внутри неё окреп за время его отсутствия. Теперь он ощущался гораздо сильнее. Его сын растет и набирает силу с каждым днем. Эта мысль пробудила доселе неведомые чувства. Она говорила «жить счастливо». Возможно, её понимание счастья отличается. Наверное, для неё это процесс. Он же чувствовал, что его счастье вполне материально. В данный момент он просто держит его в своих руках.

— Нужно придумать ему имя, — сказал Горан, обходя супругу и становясь у неё за спиной, чтобы вновь обнять.

— Не нужно, — ответила Огнеслава. — Я знаю, как мы назовем его.

— Уже всё решила, — усмехнулся он, скользя ладонями по поясам её одежд, — даже не спросив меня?

— Агвид. Я назову его Агвид.

— Но… — голос зазвучал глухо, будто сомневаясь. — Ты верно не знаешь…

— Это твоё имя от рождения. Я знаю… — ответила Огнеслава, чувствуя, как дрогнули, обнимавшие руки. — Он не сможет носить его в качестве отчества, поэтому пусть носит, как основное.

Горан не двигался, осознавая в полной мере то, что услышал. Не найдя, что ответить, он обнял её крепче, прижимая к себе.

— Скажи, что имела в виду твоя матушка, когда просила обмануть змея? — спросила Огнеслава, с того ночного разговора она строила в голове разные догадки, но ни одна не казалась близкой к истине. — Она сказала, что есть и другой способ сохранять жизнь змея, не отдавая детей.

Остро ощущалось его нежелание говорить, но всё же ответ последовал.

— Согласно договору, дух змея живет в одном из близнецов, а жертвоприношения не позволяют ему полностью обратиться. Я не знаю, почему так, но чувствую, что это воля самого Горана, а не то, что выторговал наш предок. Тело змея до сих пор хранится в золотом саркофаге под Черным дворцом. Оно не отпускает его дух из этого мира, когда происходит переход из одного близнеца в другого. Я долго думал и пришел к мысли, что он хочет жить этой, пусть и странной, но почти человеческой жизнью. Иначе бы, зачем был придуман такой сложный путь. Зачем существовать в теле, которое взрослеет, обретает зрелость, стареет, а после переходить в другое и начинать все сначала. Обратившись змеем, он мог бы жить несколько тысячелетий, но он выбрал такое непростое существование. Близнецы рождаются ровно через поколение, чтобы дед передавал знания и дух внуку. Без магии змея здесь тоже не обошлось.

— А что происходит с дедом, когда дух покидает прежнее тело, переходя в новое, юное? — спросила Огнеслава. — Ведь кровь змея будет действовать на него, как и прежде, или нет?

— Да. В год перед последним обрядом деды живут вместе с внуками в Черном дворце, передавая им тайные знания, обучая магии и не принимая жертвы.

— Не принимая жертвы? Значит они…

— Обращаются в змея почти полностью. Кровь становится чистой змеиной. В это время князь, связанный со своим близнецом-змеем должен особенно контролировать его. Ибо сознание человека постепенно угасает. Хотя обычно в это время змей не своевольничает, он занят подготовкой того, кто станет вместилищем его духа. Во время обряда внук получает половину чистой змеиной крови и принимает дух Горана, оставшуюся чистую кровь сохраняют для особых случаев. Обескровленное тело предыдущего «змея» предают огню.

— Это ужасно, — вздохнула Огнеслава.

— Возможно.

— Но почему дед не может стать тенью?

— Это невозможно. Тени не обращаются полностью, их кровь по большей части человеческая.

— И как же хотела обмануть змея княгиня Верея?

— Дать ему полностью обратиться и более не переносить его дух. Если я в конце своей жизни не буду проводить обряд, а просто позволю змею обрести новое змеиное тело, то традиция прервется. Наши внуки будут свободны, и жертвы более не понадобятся. Чтобы контролировать Горана достаточно будет передавать венец от князя к князю. Кроме того княжеский род получит постоянный доступ к чистой змеиной крови и сможет подчинить себе всех змей на земле, будь то ползучие гады или магические существа. План, сулящий грандиозные возможности, согласись, — голос пропитала безысходность с отвращением напополам. — Всего-то нужно вернуть венец князю и нарушить данное слово.