Эдера 2 - Операй

После этих слов граф, предчувствуя, что все разрешится, положил трубку и закурил, сбрасывая пепел в пепельницу, услужливо подставленную следователем.

Ждать пришлось недолго — вскоре раздался резкий звонок.

Гвадонини, вопросительно посмотрев на своего гостя, поинтересовался:

— Это, наверное, вам звонят?

Граф улыбнулся.

— Боюсь, что вам...

— Боитесь?

Отторино ничего не ответил, и следователю оставалось только взять трубку.

После первых же слов неизвестного, но, судя по всему, очень важного абонента у Гвадонини вытянулось лицо.

— Как? Да, знаю... Да, синьор... Но ведь мы действовали по закону... Сперва проверить... Потом? Хорошо. Обязательно, — произнес он и положил трубку.

Переведя дух, Гвадонини достал из кармана большой клетчатый платок и отер им выступившие на лбу капельки пота. 

— Ну, вы убедились?

После того, как следователь послал за охранником, он, с уважением и страхом посмотрев на Отторино спросил:

— Простите, но откуда вы знаете Прокурора Республики, синьор?

Граф махнул рукой.

— Я его не знаю. Но теперь он знает не только меня, но и вас. Боюсь, что за незаконное задержание честного гражданина, за ваше не в меру большое рвение вы вскоре турманом полетите с вашей полупочтенной службы, синьор... Тем более, что для меня совершенно очевидно, что вы были сами заинтересованы в том, чтобы представить дело, будто бы арестованный — действительно Барцини.

Гвадонини попытался было произнести что-то в свое оправдание, но граф только махнул рукой и не стал его слушать.

— Расскажите это в другом месте и в другое время, — произнес граф и отвернулся.

Андреа, сидя на тюремной кровати, молча смотрел в какую-то одному ему единственному известную пространственную точку впереди себя.

Настроение было скверное, чтобы не сказать — подавленное.

Сколько ему еще тут сидеть?

Как доказать, что он на самом деле — не тот, за кого его принимают?

Что с ним будет дальше?

Одному Богу известно, да еще, наверное, синьору Давидо Гвадонини...

В это время дверь открылась, и в проеме появилась фигура карабинера.

— Синьор Андреа Давила?

Андреа вздрогнул.

Как — неужели все прояснилось?

Ну да, получается так — ведь его назвали его настоящим именем...

Или это галлюцинация, или ему просто показалось?

— Синьор Давила, я к вам обращаюсь!..

Вскочив со своего места, Андреа подошел к полицейскому.

— Это я...

— Прошу вас, синьор... К вам приехали...

По тюремному коридору Андреа не шел, а почти бежал — он наверняка бы сбил карабинера с ног, если бы тот шел помедленней...

— А-а-а, а вот и наш аббат Фариа,— воскликнул дель Веспиньяни, едва завидев Андреа.

Первым желанием Андреа было бросится к Отторино, поблагодарить его; но тут Гвадонини остановил недавнего заключенного.

— Простите, синьор, но вы, как ни странно, оказались правы... Произошло драматическое недоразумение. Мы держали вас противозаконно. Примите наши извинения, — пробормотал он невнятно. — Если вы хотите, можете потребовать компенсацию за моральный ущерб. Только,— Гвадонини сделал умоляющее выражение лица, — только, прошу вас, чтобы эта история не просочилась в прессу...

— Не без этого, — весело произнес граф, с чувством пожимая руку Андреа, — ведь вы уже известили общественность о поимке опасного мафиози... Придется известить о том, что произошло недоразумение, «драматическая ошибка», которая, кстати, едва не стоила моему другу многого...

Свет померк в глазах Андреа.

Как?

Значит и он, Отторино, также видел тот номер газеты, значит и он в курсе, при каких именно обстоятельствах его, Андреа Давила, арестовали?!

А Гвадонини уже суетился, отдавал распоряжения карабинерам — чтобы те принесли личные вещи и одежду Андреа.

— Еще раз извините нас, синьор Давила... Мы действительно ошиблись... Но как вы, однако, похожи на Барцини! Даже при опознании все в один голое указали на пае!

Отторино довольно улыбнулся.

— Еще немного, — произнес он, — и вы, синьор, наверника начали бы отзываться на чужое имя...

— Наверное, — растерянно произнес Андреа, пораженный произошедшим.

— А ведь признайтесь — вы уже наверняка смирились с новой участью?

Ничего не отвечая, Андреа опустил голову; теперь он уже был и не рад появлению Отторино.

А тот, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Надо было сразу же после этого нелепого ареста позвонить ко мне... Я бы бросил все дела и приехал. Собственно, у меня-то и дел никаких особых нет.

— Спасибо вам, синьор, — только и мог выдавить из себя Андреа.

— Ну, теперь на аэродром — и в Ливорно... — он едва взглянул на Андреа и воскликнул: — Да на вас просто лица нет! Что-то случилось?

— Случилось,— пробормотал Андреа.— Синьор дель Веспиньяни, нам надобно поговорить...

— Что ж, охотно, — ответил граф. — Поговорим на борту моей «Сесны». Тем более, что до Ливорно у нас будет достаточно времени поговорить...

Через полчаса автомобиль, взятый графом напрокат, остановился у кромки частного аэродрома, где Отторино уже дожидалась двухмоторная «Сесна».

— Ничего, не грустите, — дель Веспиньяни ободряюще улыбнулся Андреа, — через какой-то час, может быть — через полтора мы будем в Ливорно... И вы вернетесь в лоно семьи...

ГЛАВА 22

В то самое время, пока Отторино разговаривал со следователем Гвадонини, в палаццо дель Веспиньяни в Ливорно происходили не менее интересные и значительные события...

Эдера, сидя перед окном, рассеянно смотрела, как на выгоревший от сильного августовского солнца лужайке играют дети. Она старалась отвлечься, старалась убедить себя, что нее будет хорошо, что Андреа жив (а ведь женщины по своей натуре — мнительны, и Эдера уже сколько раз мысленно почти хоронила своего мужа!), мысли все время возвращались к одному и тому же...

В комнату, стараясь не шуметь