Эдера 2 - Операй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Можно?
— Собственно, в этом нет никакой тайны,— пояснил Гвадонини,— его биография и без того в Палермо известна многим...
Как оказалось, Альберто Барцмни, так удивительно похожий на Андреа, действительно было за что арестовывать. Пробежав глазами содержимое папки, Отторино выяснил, что этот человек родился приблизительно в том же году, как и синьор Давила, в Венеции, закончил Римский университет, а затем — Колумбийскую юридическую школу. Некоторое время, как и Андреа, он жил в Соединенных Штатах.
Там он начал с адвокатуры — сперва он защищал за очень умеренное вознаграждение разного рода мошенников, причем довольно успешно, потом зарабатывал на подпольной лотерее, однако вскоре познакомился с одним из воротил преступного мира, американцем итальянского происхождения, многих из которых защищал в суде.
Тем более, что этот человек с улыбчивыми глазами и покладистым, как казалось многим, характером, вскоре нашел свою нишу в раскладе организованной преступности итало-американцев.
Вскоре Барцини перебрался в Италию, открыл легальный бизнес, и в короткое время стал уважаемым человеком. Но на самом деле уже в то время, два года назад он стал одним из лидеров организованной преступности в Палермо...
Отторино отложил чтение.
— И вы хотите сказать, — он с насмешкой посмотрел на Гвадонини, — вы хотите сказать, что мой товарищ — и есть человек с такой страшной биографией? Что я взял к себе в качестве архитектора крупного мафиози? Что ж,— усмехнулся граф,— для меня это большая честь...— немного помолчав, он добавил, но уже более серьезно: — Да он и в Палермо впервые в жизни!
Тем не менее следователь по-прежнему продолжал упорствовать:
— Вчера на опознании несколько людей в один голос подтвердили, что...
Граф перебил его:
— Это еще ничего не значит. Если вам мало моих слов, посмотрите вот это...
С этими словами он положил на стол перед Гвадонини документы на имя Андреа Давила — те самые, которые Росси выкрал из внутреннего кармана пиджака в вечернем баре, во время «экскурсии» в портовый квартал.
Это была, наверное, последняя надежда.
«Если не поможет и это,— решил Отторино,— остается только одно: связаться с Адриано...»
Когда Гвадонини внимательно осмотрел документы, на его лицо набежала тень.
— Но я не могу так сразу поверить вам, синьор...— пробормотал он.
— Почему?
— Эти документы необходимо проверить...
— ...?
— Настоящие ли они.
— Послушайте, — зашипел на следователя Отторино, с трудом сдерживая негодование,— мало того, что вы вот уже несколько дней держите в этих стенах, — он сделал широкий жест рукой вокруг себя, — в этих тюремных стенах совершенно невиновного человека, мало того, что вы стесняете его свободу, не имея на это никаких прав...
— У нас на руках был ордер, подписанный Прокурором Республики,— вставил следователь.
— Ордер?
— Ордер на арест.
— На чей арест?
Этот вопрос был ключевым — следователю ничего не оставалось, как ответить:
— На арест Альберто Барцини...
— А вы задержали Андреа Давила... Потому что какой-то идиот позвонил к вам по телефону и указал на него, воспользовавшись внешним сходством разыскиваемого и этого честного человека.
— И все-таки, мне надо время.
— На что?
— Для проверки документов... Синьор, — голос Гвадонини зазвучал более мягко, — вы поймите, дело, о котором мы с вами говорим, далеко неординарное...
В ответ дель Веспиньяни только хмыкнул.
— Еще бы!
В этот самый момент граф настолько вошел в образ борца за справедливость, который сам же для себя придумал (такую позицию Отторино посчитал для себя более выгодной), что и сам начал возмущаться самоуправством полиции.
— И сколько продлится эта проверка?
— Ну, думаю, дня три...
— И вы хотите сказать, — спросил дель Веспиньяни, резко обернувшись к следователю, — вы хотите сказать что все это время Андреа будет находиться в камере?
— Синьор, не кричите, — произнес Гвадонини мягко, почти ласково, — поймите нас... Таков порядок.
— Хороши же у вас порядки, ничего не скажешь, — ответил Отторино. — Сперва вы хватаете ни в чем не повинного человека, делаете из него посмешище, садите в тюрьму, а потом, когда приезжает его приятель, который может подтвердить его личность...
— Кстати, а кроме вас кто-нибудь еще может подтвердить правдивость слов... — с уст Гвадонини едва не слетело настоящее имя Андреа, однако в самый последний момент он, словно передумав, изменил формулировку на более обтекаемую: — правдивость слов подозреваемого... То есть, я хотел сказать — арестованного.
Конечно. Во-первых, — граф принялся загибать пальцы, — синьор Стефано Манджаротти, сторож на моей вилле. Во-вторых — синьорина Доминго, у которой Андреа снимал квартиру в рыбацком поселке Алессандрия. В Алессандрии синьор Данила пробыл довольно долго, и, думается, что там найдется достаточно людей, которые подтвердят это. Если вам недостаточно меня, если вы не верите и мое честное слово...
— Что мы, что вы, запротестовал следователь, быстро записывая в блокнот свидетелей, ну что вы, я вам верит... Но их все равно придется опросить.
— Почему?
И опять Гвадонини ответил с непреклонностью, достойной, наверное, лучшего применения:
— Таков порядок.
Это было уже слишком.
Отторино, взяв телефон со стола следователя и по ставив его к себе на колени, спросил очень мягки и вкрадчивым голосом:
— Синьор, вы не будете, конечно же, возражать если я сейчас позвоню в Рим?
Гвадонини передернул плечами.
— Звоните, синьор, но не очень долго. Телефон-то казенный...
— Я не задержу вас...
Дель Веспиньяни быстро набрал номер Адриано и, вкратце обрисовав ему сложившуюся ситуацию, спросил, что можно сделать.
С той стороны послышался приятный знакомый еще с юности баритон:
— Какой номер телефона в кабинете у этого самого Гвадонини?
Отторино назвал номер.
— Хорошо,— ответствовал Шлегельяни,— я сейчас перезвоню,
