Еретики Дюны - Фрэнк Херберт

— Что с теми, кто останется в живых?

— Когда они очнутся, они должны будут присоединиться к великому танцу в пустыне. Если туда придет Шайтан, они умрут. Если Шайтан не придет, они будут вознаграждены.

Одрейд поняла общую схему. Дальнейшие объяснения Шианы были даже уже не нужны, хотя Одрейд и позволила ей продолжить. Сколько же горечи было в голосе Шианы!

— Их наградят деньгами, местом на базаре — всякое такое. Жрецы говорят, они доказали, что являются людьми.

— А те, что потерпели неудачу, те не люди?

Шиана на это промолчала, надолго погрузившись в глубокие размышления. Путь этих размышлений, однако, был виден Одрейд: испытание Ордена на человечность! Ее собственный проход в приемлемую человечность Ордена был уже в точности повторен Шианой.

Каким же мягким кажется этот проход, по сравнению с другими муками!

В тусклом свете верхних покоев Музея Одрейд подняла правую руку, посмотрев на нее, припомнила и ящичек муки, и гом джаббар, нацеленный в шею, готовый убить, если она содрогнется или вскрикнет.

Шиана тоже не вскрикнула. Но она знала ответ Шианы даже еще до ящичка муки.

— Они люди, но по-другому.

Одрейд заговорила вслух в пустой комнате с ее экспонатами из хранилища не-палаты Тирана.

— Что ты с ним сделал, Лито? Только ли ты Шайтан, говорящий с нами? К чему ты сейчас понуждаешь нас причаститься?

«Станет ли допотопный танец допотопным сексом?»

— С кем ты разговариваешь, Мать?

Это был голос Шианы. Он донесся от открытой двери в противоположном конце комнаты. Ее серая роба послушницы виднелась лишь смутным силуэтом, увеличивавшимся при приближении.

— Меня послала за тобой Верховная Мать, — сказала Шиана, подойдя и остановившись рядом с Одрейд.

— Я разговариваю сама с собой — сказала Одрейд. Она посмотрела на странно тихую девочку, вспоминая выкручивающее внутренности возбуждение того момента, когда Шиане задали опорный вопрос.

«Желаешь ли стать Преподобной Матерью?»

— Почему ты разговариваешь сама с собой, Мать? — в голосе Шианы послышалась сильная озабоченность. Обучающим прокторшам придется приложить много усилий, чтобы устранить ее эмоции.

— Я припоминала, как я спросила тебя, хочешь ли стать Преподобной Матерью, — ответила Одрейд. — Это навело меня на другие мысли.

— Ты сказала, что я должна довериться твоему руководству во всем, не оставив позади себя ничего, ни в чем тебя не ослушиваться.

— И ты сказала: «И это все?»

— Я тогда не очень-то много знала, правда? И я до сих пор не очень-то много знаю.

— Никто из нас не знает, девочка. Кроме того, что все мы вовлечены в совместный танец. И Шайтан безусловно придет, если хоть кто-нибудь из нас потерпит неудачу.

Когда сходятся вместе чужестранцы, следует делать большую скидку на различия привычек и воспитания.

Последняя зеленоватая полоска света погасла за горизонтом, когда Бурзмали дал сигнал, что они могут двигаться. Было уже темно, когда они добрались до дальней окраины Ясая и кольцевой дороги, которая должна была привести их к Данкану. Небо затмили облака, на которых отражались огни города, и отсвет этих огней падал на городские трущобы, через которые вели их проводники.

Эти проводники нервировали Луциллу. Они появлялись из боковых улочек, из вдруг раскрывавшихся дверей, шепотом разъясняя, куда двигаться дальше.

Слишком много людей знало о паре беглецов и о назначенном свидании!

Она выиграла бой со своей ненавистью, но следом ее осталось сильное отвращение к любому человеку, которого они встречали. Прятать это отвращение за обычными ухватками гетеры, идущей со своим клиентом, становилось все труднее.

Тротуар был весь в слякоти, налетевшей на него из-под проезжавших граундкаров.

У Луциллы замерзли ноги, они не прошли и полкилометра, как ей пришлось израсходовать дополнительную энергию, чтобы согреться.

Бурзмали двигался молча, с опущенной головой, якобы погруженный в собственные заботы. Луциллу этим не обмануть. Бурзмали слышал каждый звук вокруг них, видел каждую приближавшуюся машину. Он заставлял ее поспешно с сойти с дороги всякий раз при приближении граундкара. Граундкары со свистом проносились мимо на своих суспензорах, грязная слякоть летела из-под щитков и забрызгивала кустарники вдоль дороги.

Тогда Бурзмали бросал ее в снег рядом и ждал там, пока не становился уверен, что граундкар уже далеко. Хотя вряд ли едущие в них были способны разобрать что-то кроме звука своей собственной быстрой езды.

После двух часов пути Бурзмали остановился и оценивающе поглядел на дорогу перед ними. Местом их назначения была община на кольцевой, которую им описали как «совершенно безопасную». Луцилла сомневалась в этом — на Гамму не было совершенно безопасных мест.

Община перед ними приветливо светилась желтыми огнями, от отсветов которых наполнились внутренним светом облака. Их продвижение по слякоти привело им к туннелю под кольцевой дорогой и низкому холму, на котором было разбито что-то наподобие садика. Ветки неподвижны в тусклом свете.

Луцилла взглянула вперед. Облака таяли. У Гамму было множество маленьких лун — не-кораблей, орбитальных крепостей. Некоторые из них размещены Тегом, но она заметила линии новых, тоже несущих охрану. Они были в четыре раза ярче самых ярких звезд и часто передвигались вместе; их отраженный свет был полезным, но неверным, потому, что двигались они быстро — через все небо и за горизонт всего лишь за несколько часов. Она посмотрела на цепочку из шести таких лун, видневшуюся в разрывах туч, гадая, не являются ли они частью защитной системы Тега. Секунду она думала над врожденной слабостью защитного менталитета. Тег был прав. Мобильность — вот ключ к военному успеху. Но она колебалась, что он имел в виду мобильность пехоты. Здесь, на белоснежном склоне, нелегко было бы спрятаться, и Луцилла почувствовала нервозность Бурзмали. Что они смогут сделать, если кто-нибудь на них наткнется? Слева от них, наискосок к общине показалось покрытое снегом углубление. Это была дорога, но ей подумалось, что на этом месте могла быть и простая тропа.

— Вот сюда, — сказал Бурзмали, уводя их в углубление.

Снег здесь доставал им до паха.

— Надеюсь, этим людям можно доверять, — сказала Луцилла.

— Они ненавидят Преподобных Черниц, — подтвердил он. — Для меня этого достаточно.

— Лучше бы гхола был здесь! — Луцилла сдержала более резкие слова, но не могла удержаться, чтобы не добавить: — Для меня их ненависть недостаточна.

«Правильнее ожидать самого худшего», — подумала она.

Однако она успокоилась по поводу Бурзмали. Он похож на Тега. Никто из них не следует курсом, который может завести в тупик — нет, если они хоть как-то могут этого избежать. Она подозревала, что даже сейчас вокруг них спрятаны силы прикрытия.

Тропа, запорошенная снегом, перешла в мощеную дорожку, плавным изгибом уходившую от подножия холма и очищенную с помощью системы растопления снега. Посреди дорожки сочился ручеек. Луцилла сделала несколько шагов по дорожке, до того как поняла, что это магнитный желоб, бывший некогда путепроводом для древнего транспорта, которым доставлялись вещи и сырье на фабрику, располагавшуюся в этом месте до времен Рассеяния.

— Здесь становится круче, — предостерег ее Бурзмали. — Прорублены ступеньки, но будь осмотрительна. Ступеньки узкие.

Скоро они добрались до конца магнитного желоба. Он закончился у разрушенной стены, сделанной из местного кирпича поверх пластального фундамента. В тусклом свете звезд очистившегося неба проступила грубая кладка — типичное сооружение времен Голода. Стена была густо покрыта вьющимися растениями и пятнами плесени. Растительность почти не скрывала трещин и расколов в кирпичах, как и грубых попыток заполнить трещины цементом. Единственный ряд узких окон смотрел на то место, где магнитный желоб растворялся в массе кустарников и сорняков. В трех окнах светился электрический свет — свидетельство наличия жизни внутри, которая сопровождалась слабыми потрескивающими звуками.

— В былые времена здесь была фабрика, — сказал Бурзмали.

— У меня есть глаза и память, — огрызнулась Луцилла.

«Неужели этот ворчливый мужчина считает, что она полностью лишена разума?»

Что-то уныло скрипнуло слева от них. Это приподнялся кусок дерна и сорняков, открывая спуск в подвал, сквозь щель брызнул яркий желтый свет.

— Быстро! — Бурзмали повел ее быстрым бегом через густые заросли и вниз по пролету ступенек, открывшихся под приподнявшимся люком. Люк скрипнул механическим скрежетом, закрываясь позади них.

Луцилла увидела, что они очутились в большом помещении с низким потолком, освещенным длинными рядами современных глоуглобов, укрепленных на массивных пластальных захватах над головой. Пол был чисто выметен, но на нем виднелись царапины и признаки жизнедеятельности: здесь раньше, без сомнения, располагалась убранная теперь машинерия. В глаза бросилось движение вдали. Молодая женщина, одетая в такую же накидку с драконами, как и на Луцилле, рысцой направилась к ним.