Темный Луч. Часть 4 - Эдриенн Вудс

Следующим экспонатом была миссия «Король Лиона». Все наши фигурки были частью этого, с изображением Священной пещеры на обороте. За этим последовала миссия Люциана. Его статуя совсем была не похожа на него.

Елена улыбнулась его статуе, прочитав надпись на медной табличке.

Мы двинулись дальше, и она ахнула, когда ее взгляд упал на следующий экспонат прямо рядом с экспонатом Люциана.

Это была огромная статуя дракона с человеческой фигурой его всадника, сжимающего переднюю лапу.

— Я же говорил тебе, что они проделали дерьмовую работу.

Она улыбнулась и протянула руку, чтобы дотронуться до крыла статуи.

— Неужели они действительно видят нас такими?

— Думаю, именно такими они хотят нас видеть, — ответил я.

Молчание затянулось, и рука Елены покинула мою.

Я посмотрел на нее сверху вниз, и она разозлилась.

Они не выполняли эту дерьмовую работу.

— Он так много отнял у меня. — Она говорила тихо, и я понял, о чем она думала. О Горане.

Я обнял ее.

— Шшш, не думай об этом, Елена, это в прошлом, и никто из нас ничего не может с этим поделать.

Она высвободилась из моей хватки.

— Для тебя это так просто, — закричала она на меня. — Я потеряла все, Блейк, из-за него. И по какой-то причине я чувствую, что я единственная, кто по-настоящему расстроен из-за этого. Ты хотя бы представляешь, какой могла бы быть наша жизнь?

Я глубоко вздохнул.

— Ты не можешь, не так ли? Что ж, я могу. Ничего из этого не случилось бы, если бы они просто убили его.

— Как, Елена? Никто не знал, что это был он.

— Должны были знать, у них были какие-то подозрения. — Она смахнула сердитую слезу. — Что-то, что подсказало им, что он замышляет недоброе. Я имею в виду, если бы они искали кого-то, кто собирался их предать, они бы искали. Разве я им не была нужна? — Она умоляла со слезами на глазах, и ее нижняя губа дрожала.

— Елена, остановись! — взмолился я. — Это в прошлом. Твоя мать в то время очень страдала. Она изо всех сил старалась просто справиться со своей печалью. Твой отец перепробовал все, чтобы найти того, кто мог их предать. Он никогда не рассказывал моему отцу о тебе, поскольку даже мой отец был подозреваемым. Ты не можешь себе представить, как тяжело это было для них обоих. Они любили тебя. Они просто не видели знаков так сильно, как мы хотели, чтобы они их видели.

Я притянул ее ближе, когда она просто разрыдалась.

— Твои мать и отец ничего так не хотели в этом мире, как тебя. — Я вздохнул. — И да, я могу представить, на что это было бы похоже, если бы ты всегда была здесь, Елена. Но я не хочу этого делать, потому что никто не выигрывает войну с помощью гнева.

Она посмотрела на меня.

Я нежно поцеловал ее в кончик носа.

— Я бы хотел, чтобы один из этих лифтов мог вернуть нас в прошлое. Я бы проехал на нем с тобой, даже если из-за них я чувствую себя разбитым. Но таких лифтов не существует даже в Пейе. Так что тебе нужно перестать думать о том, что было бы, если бы, Елена. Их не существует.

Она кивнула и вытерла слезы.

— Мы должны сконцентрироваться на предстоящей задаче и найти способ остаться в живых.

Она снова кивнула, когда я прижал ее к своей груди.

— Я знаю, как отказываться от всего, Елена.

Она посмотрела на меня с таким беспокойством, будто несла весь мир на своих плечах.

— Сосредоточься, и мне нужен твой огонь.

— Сейчас?

Я приложил палец к ее губам.

— Доверься мне. Сделай это.

Она громко вздохнула, как будто думала:

— Почему бы тебе просто не оставить это в покое, — но закрыла глаза. Я взял обе ее руки в свои.

— Не концентрируйся на моей боли или на том, что это могло бы сделать. Просто сосредоточься на огне, Елена.

Я закрыл глаза и просто вернулся к тому, что чувствовал в ту ночь, когда она забрала то, что принадлежало ей, на глазах у Древних и членов совета.

Я цеплялся за это чувство, и внутри меня вибрировал мягкий звон. Это не было похоже на мои способности к исцелению. Это было сильнее.

Я открыл глаза и увидел розовые языки пламени, танцующие на наших ладонях.

Улыбка тронула уголки моих губ.

— Открой глаза, Елена, — сказал я.

Она посмотрела на это, и я тоже. Наконец-то мы сделали это по-настоящему. Знание того, что мы сделали, было ключом к успеху.

Я ухмыльнулся, как идиот, и она посмотрела на меня.

— Как ты узнал?

Огонь исчез.

— Давление не помогает. Я слишком сильно давил на тебя. Эмоции — это ключ к разгадке. Я понял это, когда практиковался в своем убеждении, чтобы показать тебе проблески матери и отца. И понял, что ключевое значение имеет то, что от меня должна исходить определенная эмоция.

— Какая эмоция?

— Любовь. — Я улыбнулся. — Моя любовь к тебе. Она хочет защитить тебя, увидеть твою улыбку. — Я улыбнулся. — И потом, есть тот факт, что мы уже делали это раньше.

— Да? Когда?

— Тогда, когда ты сказала Дюклину, что сделаешь все, что в твоих силах, чтобы помешать ему поместить остальных в карантин. — Я улыбнулся. — В ту минуту, когда я понял, что это была та самая минута, тогда я все понял. Мы можем это сделать. Без сомнений. Но первое было тем, что открыло все остальное.

Она рассмеялась, а затем схватила меня за воротник и притянула к себе. Наши губы соприкоснулись.

Поцелуй был страстным, и я должен был оставаться сосредоточенным, чтобы не потерять себя с ней вот так, потому что я бы утонул.

Поцелуй прервался, и я улыбнулся.

— Нам действительно пора идти, — сказал я и снова взял Елену за руку, ведя ее обратно вверх по лестнице и обратно на мероприятие.

Все уже собирались уходить, и мы чудесным образом нашли мастера Лонгвея так, что он даже не заметил нашего отсутствия.

Поездка обратно в Академию была быстрой. Елена как бы прижималась ко мне, когда мы сидели на кожаном диване. Она, должно быть, смертельно устала. Сегодняшний вечер был грандиозным.

Я не мог перестать думать о ее поцелуе.

Я чувствовал себя так, словно был на седьмом небе от счастья.

Наконец мы спустились, и я начал обдумывать свой выбор. Должен ли я разбудить Елену или отнести ее в ее комнату? Она подняла голову, и я