Темный Луч. Часть 4 - Эдриенн Вудс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сильно ударил перила лестницы. Они слегка завибрировали, когда я попытался подавить стон. Я снова попытался последовать за ней, но сила отбросила меня назад. Этого не произошло, когда я шел за ней через Лианы. Почему сейчас?
Потому что ее жизнь не была в опасности. Я знал это, и дурацкий приказ знал это.
Я оглянулся на свою дверь и пошел гигантскими шагами.
Табита все еще прислонялась к моему дивану.
— Она явно не настолько тебе доверяет, если не верит. — Улыбка тронула уголки ее губ.
Я подошел к ней, и ее улыбка стала шире.
— Это не то, что ты думаешь.
Я схватил ее за руку и потянул к своему окну.
— Все кончено. Чего ты, блядь, не понимаешь? Я, блядь, тебя не люблю. Никогда больше не заходи в мою комнату, или, клянусь, я убью тебя, Табита.
Я открыл окно и вышвырнул ее вон. Она преобразилась в ту же минуту, как перелетела через карниз, и я снова закрыл окно.
Я подобрал кэмми.
— Елена Уоткинс.
Он даже не зазвонил. Соединение не удалось установить, и я попробовал еще раз.
Какого хрена, Елена, серьезно. Я закрыл глаза, почувствовав себя неуравновешенным, неправильным.
Мой слух автоматически настроился на то, чтобы узнать, как Елена справляется с этим.
Разговор был негромким, приглушенным, но вполне терпимым для слуха, и у меня слегка разболелась голова, но это было терпимо.
Слезы навернулись мне на глаза, когда Бекки и Елена заговорили. Ей было действительно больно, и это была моя вина. Я должен был вышвырнуть Табиту вон в ту минуту, когда обнаружил ее пьяной в дверях.
Что Елена вообще делала здесь сегодня вечером?
Я мерил шагами комнату всю ночь и даже пытался вылезти из окна и подойти к ней, но в ту минуту, когда я был примерно в ярде от нее, приказ вступил в силу и навалился на меня с такой силой, что я не мог дышать.
Я был вынужден вернуться.
Это был безнадежный случай, и я даже не мог поговорить с Еленой из-за приказа.
Слезы навернулись у меня на глаза, когда я почувствовал себя таким потерянным. Все мое тело чувствовалось неправильным. Будто ни одна из чешуек не была там, где должна была быть. Я снова почувствовал себя картиной Пикассо.
Солнце медленно поднималось, оставляя на небе оранжево-красный оттенок, когда дверь открылась, и вошел Джордж.
Он увидел, что я сижу на кровати, наполовину застыв, как статуя, и остановился.
— Что случилось, Блейк?
— Что, ты не проснулся?
— Нет, я спал как убитый.
Я фыркнул.
— Елена никогда не простит меня.
— Что, почему?
— Она приходила сюда прошлой ночью, выскользнула из своей комнаты.
— Я не понимаю.
Я саркастически усмехнулся.
— Табита была в моей комнате пьяная. Умоляла меня посмотреть, что это был за дент. Я пытался вытащить ее, я действительно пытался, и тут Елена постучала в дверь.
Лицо Джорджа вытянулось.
— О, — было единственным словом, слетевшим с его губ, и он опустился на подлокотник дивана. — Она не думает…
Я кивнул.
— Елена думает именно так. Она приказала мне держаться от нее подальше, и я не могу приблизиться к ней. Сила приказа душит меня. — Слезы затуманили мне глаза.
— Хорошо, расскажи мне все с самого начала.
— Это не имеет значения, Джордж.
— Имеет. — Он накричал на меня.
Я просто уставился на него.
— Я знаю, через что тебе пришлось пройти. Знаю, что ты бы, черт возьми, этого не сделал. Людям это давалось так легко, и они даже половины из этого не знают. Я позабочусь, чтобы Елена знала, Блейк.
Я вздохнул и кивнул, а затем начал рассказывать Джорджу обо всем.
Во время всего этого раздался еще один стук в дверь, и я понадеялся, что это Елена.
Я встал, открыл дверь и увидел свою сестру.
Я вздохнул, когда она вошла в мою комнату.
— Что, черт возьми, произошло прошлой ночью, Блейк? Что Табита делала в твоей комнате, расхаживая в нижнем белье? Ты такой чертовски глупый…
— Успокойся. Табита была пьяна. Я пытался выставить ее из своей комнаты, Сэмми.
— Пьяна!
— Он этого не делал, — сказал Джордж.
— О, и ты был здесь. Потому что я помню фигуру, спящую рядом с Бекки, Джордж.
Джордж свирепо посмотрел на нее.
— Сэмми, я прошел через то же, через что прошел твой брат. Почему любому из вида так чертовски трудно в это поверить? Ты — дракон. Ты знаешь, как глубоко драконы заботятся и любят. Умножь это на тысячу, и, возможно, поймешь, что чувствуют денты, и как они любят.
Сэмми просто уставилась на Джорджа.
— Твой брат не делал ничего из того, что происходит в голове Елены. Единственное, в чем он виноват, так это в том, что слишком часто уделял свое время гребаной Снежной сучке.
Лицо Саманты окаменело, а затем она посмотрела на меня.
— Почему она была здесь, Блейк?
— Она все еще думает, что я околдован, Саманта. Все поиски ее брата были чушью собачьей. Мы поссорились вчера, когда я обнаружил это. Я даже пытался использовать свой альфа-зов, чтобы заставить ее нарушить это глупое обещание.
— Я говорила тебе, что Табита была огнем, Блейк. Ты действительно сделал больно Елене.
— Нет, он этого не делал. Елена причиняет себе боль, потому что она слишком упряма, чтобы услышать правду, Саманта, — закричал Джордж.
— Да, это так. Что ты собираешься делать? — спросил Сэмми.
— Я ни хрена не могу сделать, потому что она приказала мне держаться от нее подальше.
— Что?
— Прошлой ночью я пытался объяснить. Приказ такой сильный. Такое чувство, будто невидимая сила выжимает из тебя все дерьмо.
Сэмми застыла.
— Как деревья на той горе, когда мы пытались спасти меч.
Я кивнул.
— Я не могу приблизиться к Елене. — Еще больше слез навернулось у меня на глаза. Знать, что ей больно, было еще хуже.
— Я постараюсь помочь. — Сэмми вздохнула и подошла, чтобы обнять меня. — Ты должен был послать Табиту на хуй, когда она попросила тебя поискать ее брата.
— Да, должен был. Что ж, Табита знает, что я сейчас чувствую. Я сказал ей, что убью ее, если она когда-нибудь приблизится ко мне.
— Что? — взвизгнула Сэмми.
— Табита пыталась уничтожить меня и Елену, Сэмми.
— Тебе не кажется, что это
