Светила - Элеанор Каттон

Она провела гостя в комнату и указала на дальний угол.

– Вы будете сидеть на подушке вон там, – велела она. – Будете наблюдать за лицами присутствующих и привносить в наш мистический сеанс холодную, рассудочную невозмутимость. Мы станем звать вас Азиатским Оракулом, или Живой Статуей Востока, или Династическим Духом, или что-нибудь в этом роде. Анна, а ты что предпочтешь? Статую или Оракула?

У Анны предпочтений не было. Она отлично понимала, что Лидия Уэллс и А-Су узнали друг друга и что их общее прошлое имеет какое-то отношение к Фрэнсису Карверу, причем вдова не желает говорить о нем вслух. Анна благоразумно не стала развивать эту тему и вместо того спросила:

– А какова его задача?

– Просто наблюдать за нами!

– Да, но для чего?

Вдовица махнула рукой:

– Ты разве не видела спектакля в «Принце Уэльском»? Билеты раскупаются как горячие пирожки, а все благодаря восточному колориту.

– Вообще-то, он в Хокитике довольно известен, – возразила Анна. – Его непременно узнают.

– Равно как и тебя! – напомнила миссис Уэллс. – Это как раз совершенно не важно.

– Не знаю, – протянула Анна. – Не уверена.

– Анна Уэдерелл! – воскликнула миссис Уэллс с деланым раздражением. – Вспомни, как в прошлый четверг я предложила повесить изображение Мага[56] наверху лестницы, а ты возражала, уверяя, что гравюра окажется в тени мансарды, а я все равно повесила, и свет падал просто идеально, как я и обещала.

– Да, – кивнула Анна.

– Ну вот! – рассмеялась миссис Уэллс.

Из этого всего А-Су не понял ни слова. Он обернулся к Анне и слегка нахмурился, давая понять, что нуждается в разъяснении.

– Ну сеанс же, – повторила Анна без всякого толку.

А-Су покачал головой. Этого слова он не знал.

– Давай-ка попробуем, – предложила миссис Уэллс. – Идите, идите сюда, в уголок. Анна, дай гостю подушку. Или, может, табуретка выглядит более аскетично? Нет, все-таки подушка: тогда он усядется, скрестив ноги на восточный манер. Да, идите сюда – дальше, еще дальше. Вот так.

Она толкнула А-Су на подушку и проворно отступила на несколько шагов, чтобы оценить общее впечатление с противоположной стороны комнаты. И восхищенно закивала.

– Да, – объявила она. – Анна, видишь? Ну разве не чудо? Какой он внушительный! Интересно, а не попросить ли его покурить трубку какую-нибудь? Клубы дыма вокруг его головы смотрелись бы неплохо. Но когда курят в помещении, мне становится дурно.

– Он еще не дал согласия, – напомнила Анна.

Миссис Уэллс досадливо поморщилась, но спорить не стала. Она подошла к А-Су и, подбоченившись, воззрилась на него сверху вниз.

– Вы Эмери Стейнза знаете? – спросила она, произнося слова как можно четче. – Эмери Стейнза? Вы его знаете?

А-Су кивнул. Эмери Стейнза он знал.

– Ну так мы его сюда вызовем, – сообщила Лидия. – Нынче вечером. И поговорим с ним. Эмери Стейнз – тут. – Благоухающей лимоном ручкой она указала на доски пола.

В глазах А-Су блеснуло понимание. Замечательно: старателя, по-видимому, наконец нашли – и нашли живым! Отличные новости.

– Очень хорошо, – промолвил китаец.

– Нынче вечером, – объясняла миссис Уэллс. – Здесь, в «Удаче путника». В этой самой комнате. Фуршет начнется в семь, сеанс – в десять.

– Нынче вечером, – повторил А-Су, не сводя с нее глаз.

– Совершенно верно. Вы будете здесь. Вы придете. Сядете, как вот сейчас. Да? Ох, Анна, он меня вообще понимает? Я прямо не уверена – у него лицо как у статуи. Это-то и навело меня на мысль – Живая Статуя как есть!

Анна медленно растолковала А-Су, что Лидия приглашает его поприсутствовать сегодня вечером на встрече с Эмери Стейнзом. Несколько раз она употребила слово «сеанс»; А-Су, у которого до сих пор не было повода его выучить, вывел из контекста, что имеется в виду какое-то заранее подготовленное собрание или встреча, на которую приглашен и Эмери Стейнз. Китаец покивал, давая понять, что все понял. Тогда Анна объяснила, что А-Су просят вернуться вечером и занять место на подушке в углу, в точности как сейчас. Приглашены и другие люди. Они сядут в круг, а Эмери Стейнз будет стоять в центре комнаты.

– Он понимает? – беспокоилась миссис Уэллс. – Он что-нибудь понимает?

– Да, – заверил А-Су и добавил в подтверждение: – Сеанс с Эмери Стейнзом сегодня вечером.

– Превосходно, – выдохнула миссис Уэллс, улыбаясь ему так, как улыбаются одаренному ребенку, декламирующему наизусть сонет, – с восхищением отчасти напускным и слегка недоверчивым. – Шлюха в трауре и восточный мистик, – продолжала она. – Лучшего и желать нельзя; у меня при одной этой мысли мурашки по коже! И разумеется, спиритизм – никакая не азиатская традиция, – с запозданием ответила она на Аннин вопрос, – но не твержу ли я всякий день на протяжении вот уже двух недель, что в нашем деле атмосфера – это залог успеха? А-Су нам прекрасно подходит.

Глядя куда-то в сторону, Анна небрежно обронила:

– Ему, конечно же, следует заплатить.

Вдова устремила на Анну ледяной взгляд, который, впрочем, пропал втуне: ведь девушка стояла отвернувшись. В следующий миг лицо Лидии снова прояснилось.

– Безусловно! – весело заверила она. – Спроси-ка его, сколько, по его мнению, ему причитается за такую пустяковую работенку. Спроси ты, Анна; вы же с ним так дружны.

Анна спросила, объяснив А-Су, что вдова готова заплатить ему за его вклад в сегодняшний вечерний сеанс. А-Су, который до поры не понимал, что Эмери Стейнз будет присутствовать лишь в виде духа, предложению весьма порадовался. Однако отнесся к нему с вполне понятным недоверием и о таковом не умолчал. Последовали довольно бестолковые переговоры, в итоге которых А-Су согласился, скорее ради нее, чем ради себя, на гонорар размером в один шиллинг.

А-Су был отнюдь не дурак. Он отлично сознавал, что не вполне понимает, что произойдет нынче вечером. Его удивляло, зачем Анна так упорно подчеркивает, что Эмери Стейнз будет стоять в самом центре комнаты, а остальные расположатся вокруг него, и удивляло еще больше, что вдова готова заплатить ему, а делать ничего не придется. Он заключил, что ему предстоит сыграть роль в каком-то сценарии (и в этой своей догадке почти попал в яблочко), и рассудил, что, каким бы унижением спектакль для него ни обернулся, оно того стоит – ради возможности переговорить с мистером Стейнзом. Так что он принял приглашение вдовы и согласился на обещанную плату, не сомневаясь, что все его сомнения со временем разрешатся.

На том переговоры завершились. А-Су обернулся к Анне; на мгновение глаза их встретились, неотрывный взгляд А-Су и Аннин взгляд – как могло показаться, холодно-отчужденный, – «шляпник» совершенно не узнавал его. Да полно, отчужденность ли это? Или китаец просто не привык к прозрачной ясности этого взгляда теперь, когда густая опиумная завеса не туманила ее лица? Как она изменилась! Не знай он девушку настолько хорошо, он мог бы заподозрить ее в надменности – как если бы она воображала себя на голову выше китайца теперь, когда перестала быть шлюхой.

А-Су решил усмотреть в ее холодности намек на то, что ему пора, и поднялся с подушки. Он уже рассчитал, что ему достанет времени дойти до Каньера и вернуться назад прежде, чем солнце сядет: ему хотелось сообщить своему земляку Цю Луну, что этим самым вечером в «Удаче путника» на Ревелл-стрит в числе присутствующих будет и Эмери Стейнз. Он знал, что А-Цю давно хотел побеседовать со Стейнзом, дабы расспросить молодого старателя насчет золота с «Авроры», – то-то А-Цю обрадуется, узнав, что Стейнз жив!

А-Су поклонился вдове, потом – Анне. В ответ Анна присела в неглубоком реверансе, из тех, что не свидетельствуют ни о томлении, ни о сожалении, и тотчас же отворотилась поправить кружевное покрывало на подлокотнике дивана.

– Вы ведь вернетесь вечером – на сеанс. Сегодня вечером, – напомнила Лидия Уэллс. – Скажем, в шесть.

– В шесть, – эхом повторил А-Су и указал на подушку, с которой только что встал, давая понять, что все понимает.

Он в последний раз оглянулся на Анну; и тут Лидия Уэллс ухватила его за руку и вывела в холл. Протянув руку за его спиною, открыла дверь – и прихожую внезапно затопил свет дня.

– До свидания, – промолвил А-Су, переступая порог.

Но вдова, вопреки ожиданию, не закрыла за ним дверь, вместо того она взялась за шаль, набросила ее на плечи и последовала за А-Су на веранду. Анне же бросила:

– Я выйду ненадолго, вернусь через часок-другой.

Анна изумленно вскинула глаза. Но лицо ее тотчас же утратило всякое выражение. Она бесстрастно кивнула, пересекла гостиную и подошла к двери – запереть ее за миссис Уэллс.

– Всего хорошего, миссис Уэллс, – промолвила она, держась рукою за косяк. – Всего хорошего, А-Су.