Аферист Его Высочества - Евгений Сухов

Евгений Сухов

Аферист Его Высочества

Часть I. «Портрет Карла V»

Глава 1. «Хомбург», или Команда Долгорукова

Шляпа была превосходной. Темно-коричневый фетр, узкие, немного загнутые поля, продольная вмятина на маковке и шелковая лента над полями придавали барышне столь элегантный вид, что глаза Ленчика невольно загорелись. Недолго думая, он зашел в магазин, и дверной колокольчик, дважды тренькнув, вызвал к нему приказчика.

– Очень, очень рады, что вы к нам зашли, – пролепетал приказчик, оглядев новый, с иголочки, визитный костюм Ленчика и почтительно склонив прилизанную голову. – Чего изволите, ваше благородие?

«Ваше благородие» приятно поразило слух. Леонид невольно улыбнулся: вот оно как!

Давно ли он плутовал, играя в «горку» или «фараона»? Или на пару с колченогим Митяем промышлял в трактире «Гробы» тем, что облапошивал подгулявших купчиков и прочих простоватых обывателей нехитрой игрой в «скорлупки»? Ну, это когда под одну из скорлупок кладется (или чаще всего не кладется) хлебный шарик, скорлупки перемешиваются и играющий должен угадать, под какой именно скорлупкой спрятан шарик. Ленчик был подсадным – брал на глазах публики хороший куш, провоцируя тем самым на игру зевак и намеченных жертв. Иногда он едва ли не напрямую подбивал выбранную жертву сыграть с Митяем в скорлупки. Была отработанная нехитрая метода, которая практически не давала сбоев. Видя удачливость Ленчика, лох сам предлагал поставить за него и всякий раз проигрывал. А вышибала – могутный татарин Бабай – прикрывал их с Митяем, ежели одураченная жертва начинала вдруг бузить. Словом, полное кидалово!

А давно ли он, робея, стучался в восемнадцатый нумер гостиницы «Европейская», где на то время проживал вернувшийся из мест не столь отдаленных лучший из «Червонных валетов» Всеволод Долгоруков, и буквально просился взять его в свою «команду»? Имея поначалу с ним весьма нелицеприятный разговор?

А вот теперь, вишь: гнутая спина приказчика, «ваше благородие», фетровая шляпа с загнутыми полями на шелковом подкладе. Поистине, неисповедимы пути человеков в этом сложном мире. И непредсказуемы.

– Мне понравилась вон та ваша шляпа, – указал Ленчик на витрину. – Ну, та, фетровая, с загнутыми полями.

– Вы имеете в виду шляпу «хомбург»? – посмотрел приказчик туда, куда указал клиент.

– Ну… Да…

– У вас потрясающий вкус, – искренне и с совсем небольшой примесью лести заметил приказчик.

– Вы находите? – улыбнулся Ленчик.

– Именно так, – подтвердил приказчик. – Это любимая шляпа принца Уэльского… А он, как известно, славится по всей Европе как величайший знаток тонкого стиля.

– Что ж, – усмехнулся Ленчик, вот и от принца недалеко отошел, – значит, я тоже буду носить такую шляпу, какую носит принц Уэльский.

С сотенной он получил сдачу семьдесят девять рублей. Когда приказчик уже убирал радужную бумажку, Ленчик спохватился:

– Прошу меня извинить, но у меня, оказывается, была с собой мелочь. Давайте я вам дам еще рубль, а вы мне вместо семидесяти девяти рублей – восемь червонцев. Хорошо?

– Извольте, – охотно отозвался приказчик и, взяв у него девять рублей, протянул десятку. Ленчик принял ее.

Теперь оставалось запудрить приказчику мозги несколькими мелкими расчетами, предлагая поменять рубль на гривенники, а трешку на рубли. В конечном итоге Ленчик вышел из магазина со шляпой и сдачей в восемьдесят один рубль. То есть модная шляпа стоимостью в двадцать один рубль обошлась ему в девятнадцать. И это была лишь сотая часть разного рода мелких афер и махинаций, каковыми он научился владеть, войдя в команду Долгорукова. Деньги невелики, но терять навык не следовало.

Как московский аферист и исключительный мошенник Всеволод Долгоруков оказался в Казани? Да очень просто: после того показательного процесса по делу клуба «Червонные валеты» в Московском окружном суде в феврале 1877 года Сева Долгоруков получил три с половиной года «крытки». Отсидев в Бутырском централе от звонка до звонка, Всеволод Аркадьевич был освобожден из него со следующей протокольной рекомендацией, имеющей силу приказа:

«…Освободить из заключения в Бутырском тюремном замке Долгорукова Всеволода Аркадьевича за истечением срока наказания с запрещением проезда, остановки и проживания в столице Российской империи городе Санкт-Петербург, а также губернских городах Москва, Киев, Минск, Харьков, Одесса, Смоленск, Варшава и Рига. Также запрещены остановка и проживание в губернских городах Лодзь, Вильна, Тула, Баку, Кишинев, Ростов-на-Дону. Помимо вышеуказанного, запрещено проживание в губернских городах Российской империи Николаев, Ташкент, Ростов, Саратов, Рязань, Пермь, Екатеринбург, Нижний Новгород, Самара…»

Что же оставалось? Да то, что из губернских городов проезжать, останавливаться и жить можно было только в Томске, Тобольске, Енисейске, Вологде, Казани и Астрахани.

Какой город избрать для проживания? Вологда отпала сразу – само слово вызывало у Долгорукова тоску и скуку. Помимо этого, Вологда издавна была местом каторги и ссылки государственных преступников, разбойников и прочих уголовных элементов. С какой же стати избирать сей каторжный город местом добровольного проживания?

Томск, Тобольск, Енисейск… Все сибирские места. А тяги к Сибири у Севы Долгорукова не наблюдалось с детства. Даже к Западной. Так что Сибирь тоже не рассматривалась.

Ежели взять город Астрахань, то Долгоруков в нем никогда не бывал. И слышал о нем много нелестного: жара, пыль, духота, таборы цыган… Всего этого, особенно духоты, Всеволод Аркадьевич не выносил. А потому выбрал Казань. К тому же Севе уже приходилось бывать в ней, и первая его афера была совершена именно в этом городе. А воспоминания, милостивые государи, вещь немаловажная…

А что за команда была у Всеволода Аркадьевича! Творить разные дела с такими людьми – уже честь для любого махинатора и афериста.

Взять того же Африканыча. То бишь Самсона Африкановича Неофитова. На первый взгляд сей статный, обаятельный красавец и покоритель женщин смотрелся просто напыщенным бонвиваном, прожигающим жизнь в череде непрекращающихся удовольствий. Но то было лишь на первый взгляд. На самом деле Самсон Неофитов, бывший гвардейский корнет (правда, надо признать, очень недолго) и дворянин невесть в каком поколении, ум имел чрезвычайно изощренный и на разного рода мошенничества и аферы весьма и весьма острый. Да, Неофитов очень любил жизнь. Однако не только разгульную и полную всяческих удовольствий и наслаждений, но и насыщенную разными опасностями и риском. А еще он любил женщин. Без них он не мог обойтись и нескольких дней. Причем – без разных, что ни в коей мере не ставится ему в упрек. Ведь без женщин жизнь – просто неинтересная и пресная штука.

Африканыч был в числе тех семерых «валетов», которых осудили на ссылку в Тобольск. А когда срок ссылки закончился, он подался в Казань, к своему другу и тоже бывшему «валету» Севе Долгорукову. Потому как проживание в обеих столицах Африканычу также было заказано всерьез и надолго.

Еще в группу Долгорукова входили столбовой дворянин Алексей Васильевич Огонь-Догановский, что держал общую казну клуба «Червонных валетов» и был их старейшиной, и «граф» Давыдовский. Правда, титул графа Павел Иванович Давыдовский присвоил себе самолично, но ежели кто и походил на графа – статью, осанкой и манерами, – так это единственно Давыдовский. Похоже, в этом сыграло свою роль воспитание и образование, ведь он приходился сыном тайному советнику, вот-вот готовящемуся получить чин «действительного» тайного советника.

В бытность в Тобольске «граф» Давыдовский, и прежде в охотку или по необходимости (ради дела) пописывающий в газетки и журналы, занялся сочинительством и сделал на этом поприще значительные успехи. Он написал три пьесы, одна из которых, под названием «В края сибирские», была поставлена на сцене Тобольского театра и имела оглушительный успех. Такой, что Пушкинский театр в Москве выбрал ее для своей постановки в сезон восемьдесят второго – восемьдесят третьего года с Андреевым-Бурлаком и Южиным в главных ролях. А затем Павел Иванович занялся сочинительством романа, описывающего как свои собственные похождения, так и его друзей из клуба «Червонные валеты», – деятельная натура «графа» и в ссылке требовала выхода.

Что же касается Огонь-Догановского, то Алексей Васильевич был известным в Москве карточным игроком. Какое-то время даже самым известным! А кем еще быть сыну знаменитого в свое время держателя игорного дома Василия Огонь-Догановского, обыгравшего как-то на двадцать пять тысяч первого пиита Российской империи Александра Пушкина?! И членом какого клуба, кроме Англицкого, быть такому человеку? Конечно, только клуба «Червонных валетов»! Это он, Алексей Васильевич Огонь-Догановский, позволил себе громогласно и открыто не согласиться с главным обвинителем Муравьевым на том достопамятном судебном следствии 8 февраля 1877 года в здании Московского окружного суда, что «Червонные валеты» – не только махинаторы и аферисты, но и «банальные грабители».