Космическая чума. Сборник - Гэри Вульф

Мы поехали в машине Мариан. Мой взятый напрокат автомобиль вернули, конечно, хозяевам, а мой собственный шарабан должны были перегнать после того, как приведут в порядок. Так что вряд ли я окажусь в Техасе без личного транспорта. Катарина осталась в Висконсине, потому что она была еще слишком молодым и зеленым мекстромом и не знала пока, как вести себя так, чтобы ни у кого не возникло подозрений и не раскрывались рты при виде ее сверхмощного тела.

Мы поехали по хайвэю в Хоумстид с грузом мекстромовой почты. Путешествие прошло без приключений.

13

Поскольку это описание моей жизни и приключений писалось без всякого плана, я не уверен, что эта часть должна приходиться на главу тринадцать. Вечно несчастливая тринадцатая охватывает девяносто дней, которые, как я думаю, были самыми мрачными днями моей жизни. Все вроде текло довольно гладко и неожиданно обернулось полным провалом.

Мы начали с энтузиазмом. Они резали, ковыряли, втыкали в меня иголки и брали образцы тканей на анализ. Я помогал им копаться в моем теле и позволял их лучшим телепатам читать мои мысли.

У нас с ними установились теплые отношения. Лучше и быть не может. Но одних теплых отношений для меня было недостаточно. Такие чувства мог испытывать Гулливер среди бробдингнегианцев. Они были так сильны, что сами не сознавали своей собственной силы. Особенно это касалось мекстромовых отпрысков. Я как-то ночью попытался перепеленать ребенка, и пальцы буквально опухли от бешеных усилий. Это все равно, что бороться не на жизнь, а на смерть с Бедом Сирилом.

Дни складывались в недели, и их надежды и энтузиазм начали увядать. Длинный перечень предполагаемых экспериментов иссяк, и стало очевидным, что нужно разрабатывать другие идеи. Но факел новых идей то ли не разгорелся, то ли оказался слаб, и дело не продвигалось, а время потянулось тягуче медленно.

Они избегали моего взгляда, прекращая обсуждать свои намерения при мне, и я больше не понимал, что они затевают и чего хотят добиться. Они чувствовали безнадежность положения, и это чувство разочарования передалось мне.

Мысль об этом сначала приводила меня в бешенство, но шли дни, и факт стал налицо. Пришлось признаться, что здесь Стиву Корнеллу удачи не будет.

Пора было менять лошадей.

Смена личности, жизни — переориентация — одна из форм гибели сознания. Когда переориентируешься, проблемы, делавшие жизнь невыносимой, забываются, личность изменяется, круг интересов полностью пересматривается, происходит полная переоценка жизненных ценностей. А ты становишься новым человеком.

Так что, как-то рассматривая свое изображение в зеркале, я пришел вдруг к выводу, что не хочу быть никем, кроме М. Лучше вообще не жить, — сказал я своему изображению, и оно покорно со мной согласилось. Я не стал спорить с М. Просто взял сел в машину и был таков. Все вышло очень просто, ведь в Хоумстиде мне доверяли.

14

Я старательно объезжал хайвэи. Правда, несколько проскочил, но в противоположном направлении. Ожидая погони, я постоянно держал начеку свое восприятие. Но никого не заметил. Если бы не хайвэйские знаки, я бы пересек Миссисипи еще до заката. Но я выбился из сил задолго до приближения реки, нашел мотель в довольно безлюдном месте и остановился на ночь.

Я проснулся перед рассветом с чувством, что что-то происходит. Это было не предчувствие гибели, иначе меня бы подстегнуло чутье. И не было что-то очень хорошее, потому что, предвидя это, я бы очнулся. Происходило что-то странное. Я начал поспешно одеваться и, натянув одежду, стал осторожно прощупывать соседние номера мотеля.

В первом номере находился какой-то торговец, в чем я убедился, исследуя его багаж. Второй номер занимала пожилая пара, нагруженная туристским шмотьем. В третьем номере приютился заезжий водитель грузовика, а четвертый наводнила банда школьниц, набившихся в единственную кровать, как сельди в бочки. Пятый номер был мой, шестой номер оставался свободным, седьмой тоже был свободный, но постель смята, а в умывальнике бежала вода. Дверь еще не захлопнулась, по маленьким ступенькам раздавался быстрый стук высоких каблучков и…

Я выскочил сломя голову из номера и опрометью бросился к машине. Одним движением открыл дверцу и нажал сцепление. Взвизгнули колеса, разбрызгивая грязь, автомобиль рванулся со стоянки, и моя голова откинулась назад.

Я сконцентрировал зрение и восприятие, выбирая кратчайший путь по автомобильной стоянке, заполненной стоящими машинами и деревьями, призванными придать ей некий уют. Я был слишком занят, чтобы уловить больше, чем слабый стук руки о дверную раму, пока дверь открывалась и закрывалась. А потом я уже был на хайвэе и мог немного расслабиться.

— Стив, — проговорила она, — зачем ты это сделал?

Ух! Передо мной была Мариан Харрисон.

— Я не просил тебя впутывать меня в это дело! — прорычал я.

— Но ты же не просил, чтобы тебя родили.

На мой взгляд, аргумент показался не очень логичным.

— Жизнь была вполне сносной, пока я не встретил ваших людей, — сказал я ей раздраженно. — И было бы лучше, чтобы вы исчезли. С другой стороны, жизнь — единственное, что у меня осталось, и она куда лучше смерти. Поэтому если я сделал твою жизнь несчастной, то свою сделал несчастной вдвойне.

— Почему бы тебе не устраниться? — спросила она.

Я остановил машину. Теперь я нашел ее болевой центр и старался не упустить его из виду.

— Почему ты хочешь, чтобы я отступился, Мариан? Неужели кому-то придется по душе, если я вытащу из кармана пушку и продырявлю себя кусочком свинца? Или осчастливлю кого-то, ворвавшись в ближайший музей переориентации и, пуская из носа дым, объявлю, что я чайник, сбежавший с плиты, прежде чем сомкнуть веки?

Мариан опустила глаза.

— А ты ждал, что найдешь у меня сладостное забвение? — Она тихо покачала головой.

— Тогда, во имя Господа, что тебе от меня надо? — проревел я. — Я такой, как есть, ни рыба, ни мясо, просто мерзкий и грязный. Я вряд ли отстранюсь, Мариан. Если думаешь, что угрожаю тебе или твоему роду, то перебираешь через край. Но если ты хочешь сбросить меня со счетов, то лучше скрути покрепче и пригони, криками ли, пинками, в ваш Департамент Отточенного Ума. Потому что моего уже не хватает. Понимаешь?

— Понимаю, Стив, — сказала она мягко. — Я знаю тебя, мы все знаем тебя и людей твоего типа. Ты не устранишься. Не сможешь.

— Тем более если меня загипнотизировали, — сказал я.

— Гипнотическое вмешательство Торндайка, — вскинула голову Мариан, — было почти ничтожным. Он только заронил идею, чтобы остаться впоследствии неопознанным, — объяснила она. — Нет, Стив, ты настроился на розыск по собственному почину. Все, что сделал Торндайк, так это слегка намекнул о нас и подтолкнул в нашу сторону. Ты же сделал остальное.