Космическая чума. Сборник - Гэри Вульф

Через город прошел скорый поезд и забрал полторы машины почты. Следующей остановкой этого поезда был Албани. Но моего конверта в этой почте не было. Далее наступил новый период частых посещений почты (я уже упоминал прежде, что она находилась в мертвой зоне, поэтому я не видел, что делается внутри, и лишь следил за входящими), пока, наконец, я не почувствовал, что ту часть почты, где было мое письмо, переложили в другой мешок. Потом его отвезли на перрон и повесили на крюк. Я купил билет до Нью-Йорка и сел на скамейку рядом с крюком, проникнув мысленно в мешок, насколько позволяло мое восприятие.

Я проклял весь белый свет. Мешок был жирно помечен буквами, которые можно было разглядеть с девяноста футов: «Срочная почта». Конечно, мне не составляло труда прочесть свое письмо, каждую точку над «i» и черточку над «т», рисунок платка Катарины. Но я не мог прощупать адрес, напечатанный на бланке, приклеенном к лицевой стороне самого конверта.

Пока я сидел, силясь разобрать надпись, мимо промчался скорый, подхватив с крюка всю корреспонденцию.

Я кинулся в следующий поезд. Я клял и поносил его почем зря, потому что допотопный паровоз едва тащился по ровному месту, постоянно останавливался, пропуская машины, и в основном пытался выяснить, сколько времени он в силах тянуть аж под сорок миль в час. Видно, это была судьба. И, разумеется, все остальные поезда, задерживаемые моим грохочущим монстром, тоже поминутно тормозили по дороге, где какие-нибудь аборигены останавливались, чтобы распить бутылочку пива из его крытых вагонов.

И все же я вернулся на Пенсильванский вокзал как раз вовремя, чтобы почувствовать, как мое письмо опустили в контейнер для Ла Гардина.

Тут-то меня и засек мой старый приятель полицейский.

— Ну вот, — произнес он.

— Вновь свиделись, офицер. Я…

— Вы пойдете сами, мистер Корнелл? Или мне применить силу?

— Что?

— Вы нарушили положение о тайне переписки Закона Федеральной Связи, и не будем спорить.

— Послушайте, офицер, я же говорил, что здесь нет ничего криминального.

— Я не идиот, Корнелл.

Я с сожалением отметил, что он пренебрег формальностями обращения.

— Вы последовали за определенной почтой, чтобы узнать, куда она направляется. А поскольку местонахождение адресата является тайной, вы нарушили закон, пытаясь его узнать. — Он уставился на меня холодно, видно, ожидая, что я начну протестовать. — А теперь, — подытожил он, — давай послушаем твои сказочки.

Он пытался нагнать на меня страху. При нарушении закона всегда действует одно старое правило, которое гласит, что никто не имеет права использовать средства связи в корыстных целях. После прихода Райна закон «70 нарушений» стал просто всеобъемлющим законом, охватывающим всю нашу жизнь.

— Послушайте, офицер, это касается моей девушки, — сказал я, надеясь, что эти слова на него подействуют.

— Знаю, — сообщил он спокойно, — вот почему я не стал тебя задерживать. Я просто велел тебе проваливать. Твоя девочка сбежала, оставив тебе только свой пересыльный адрес. Может, она не хочет тебя больше видеть.

— Она больна, — сказал я.

— Может, ее семья думает, что в этом виноват ты. Так что лучше остановись и проваливай подобру-поздорову. И если я снова увижу, как ты прощупываешь почту, то отправлю тебя прощупывать железную решетку. А теперь уматывай!

Он подтолкнул меня к выходу с вокзала, будто овчарку, прозевавшую его стадо. Я взял мотор до Ла Гардина, хотя вряд ли добраться на нем можно было быстрее, чем на метро, лишь бы поскорее скрыться с глаз полицейского.

В Ла Гардина я вновь нашел следы моего письма. Его погрузили на борт ДС-16, направлявшегося по маршруту Чикаго — Денвер — Лос-Анджелес — Гавайи — Манила. Я не знал, куда заведет меня это путешествие, поэтому купил билет на тот же рейс и вскочил в самолет буквально перед закрывающейся дверью.

Мое письмо лежало в отсеке подо мной, и по дороге я понял, что Чикаго и будет местом назначения багажа, хотя конечный адрес на штемпеле письма все время оставался смутным.

Я последовал за багажом, выгруженным из самолета в Чикаго, и застрял, сдавая билет. Не стоило пренебрегать деньгами, достаточными для полета от Чикаго до Манилы. Я отправился в город в полугрузовом автобусе, находясь менее чем в шести футах от моей маленькой корреспонденции. Всю дорогу я пытался прочесть адрес.

Выходило, что оно шло в Ледисмит, штат Висконсин, а оттуда — куда-то в провинцию, куда — я не понял, смог разобрать только номер.

Потом я отправился обратно в аэропорт Мидвей и к своему неудовольствию обнаружил, что в Чикагском аэропорту нет бара. Меня это немного обескуражило, но тут я вспомнил, что Чикагский аэропорт строился на средства Публичной школы, а согласно закону, они не имеют права продавать что-либо крепче содовой, не важно, кто арендует их сооружение. Поэтому я проторчал в баре напротив Цицеро-авеню до отправления самолета и взял билет на старый винтовой «Конвоир» до На Клаир, стоявший среди обширных маргаритковых полей. Из На Клаир багаж перегрузили на еще один допотопный «Конвоир», облетавший все деревеньки по своему маршруту, а я сел в поезд, потому что моей почте суждено было приземлиться в Ледисмит.

В Ледисмит я нанял машину, отметил возможные маршруты и тронулся, влекомый предчувствием. В девяти милях от Ледисмит находился холм, названный Брюс, а недалеко от Брюса виднелась гладь воды, чуть больше деревенского утиного прудика, звучно именовавшаяся озеро Калей.

Дорога, украшенная инкрустированными металлическими дорожными знаками, вывела меня мимо Брюса, штат Висконсин, к озеру Калей, где оказался знак со сбитой планкой.

Я воспрянул, почувствовал себя как Фердинанд Магеллан, когда он, наконец, прошел сквозь пролив и открыл моря, лежащие за Новым Светом. Я проделал хорошую работу и хотел, чтобы кто-нибудь приколол мне на грудь медаль. Дорога петляла еще несколько сотен ярдов, и вдруг я увидел Филиппа Харрисона.

Он копался длинным ключом внутри автоматического насоса, подававшего воду из глубокого колодца в водонапорную башню, около сорока футов высотой. Он не заметил моего появления, пока я не затормозил машину за его спиной и не произнес:

— Как инженер-механик и эспер, могу сказать тебе, Фил, что…

— Мелкая ничтожная ищейка! — сказал он. — Чтобы заниматься этим, не нужно быть инженером. Как ты нашел нас?

— В вашем почтовом ящике лежит письмо, — сообщил я ему. — С ним я и пришел.

Он взглянул на меня насмешливо.

— Сколько стоила тебе пересылка? Или ты пользуешься второсортной почтой?