Империя проклятых - Джей Кристофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О, Господи, – прошептала Диор. – О, Благая Дева-Матерь…
Мы отчаянно хлопали ее по щекам, требуя, чтобы она пришла в себя и двинулась дальше. Если нас здесь обнаружат, мы потеряем все, и на рассвете у нас будет предостаточно времени для скорби. Диор сотворила знак колеса, тихо прошептав молитву. Затем закрыла глаза, стиснула зубы, повернувшись спиной к этой яме, к этой пропасти, к этой зияющей пасти ада.
И зашагала вперед.
Кузнечный цех располагался неподалеку, ночь разрезал свет горнов Дивока. Впереди, в тени крепостных стен, находился каменный колодец, ведущий прямо в канализацию: слуги легко до него добирались, чтобы вынести и выбросить ночную грязь из дуна. Колодец был закрыт железной решеткой, запертой на тяжелый замок, но мы знали, что Диор быстро с ним справится. Прячась в тени, стараясь не обращать внимания на доносившуюся из него дьявольскую вонь и на горы выброшенной одежды, Диор вытащила верную шпильку для волос.
В ночи раздался крик. Кричала какая-то девушка в городе или за его пределами, и только Бог знал, какая судьба ее постигла. Грааль посмотрела сквозь ворота на тени Ольдтунна, на все эти бедные души, оказавшиеся в ловушке между высококровками здесь и грязнокровками в Ньютунне за стенами старого города. Никакой надежды на спасение. Никакой другой судьбы, кроме этой ужасной ямы.
– Я вернусь, – прошептала она. – Вернусь за всеми вами, обещаю.
Мы понимали, что сейчас она ничего не сможет сделать ни для кого из них – ни для Ислы, ни для Аарона, ни для маленькой Милы – и что остаться значило рисковать всем. А ее прирожденный прагматизм мог бы помочь ей выбраться, если бы она напоследок не взглянула в сторону кузнечного цеха. И там, в свете огня, она увидела силуэт человека – широкоплечего, с кожей цвета красного дерева, тело которого блестело от пота, когда он стучал по наковальне. Человек, заступившийся за нее, когда мало кто в этом мире смог бы. Человек, ради ее спасения рискнувший своим городом, но потом все равно потерявший его.
– Батист…
Шшух-шшух. Шшух-шшух.
Диор взглянула на висячий замок, потом снова на чернопалого, освещенного пламенем горна.
– Я могла бы…
Шшух-шшух. Шшух-шшух.
– Прошло всего две ночи, и его еще не успели поработить. Я просто не могу оставить его тут, Селин.
Шшух-шшух-шшух-шшух-шшух-шшух-шшух-шшух.
Она небрежно оттолкнула нас и, проскользнув вдоль стены замка, осторожно прокралась к кузнице. Здание когда-то построили из добротного камня, крышу покрыли черепицей, воздух вокруг был блаженно теплым. Низко надвинув капюшон, Диор бесшумно прокралась через заднюю дверь в тень, окружавшую кузнечный цех. Там было оживленно: на переднем дворе мужчины укладывали доспехи и клинки на длинные стеллажи. Но лишь Батист действительно работал в кузнице, лицо у него было изможденным, под глазами залегли тени. Он носил кожаный фартук и толстые перчатки, но без рубашки, на смуглой коже блестел пот. Диор подкралась ближе, отмахиваясь, когда мы, разъяренные и беспомощные, хлопали ее по щеке.
– Батист, – прошептала она.
Чернопалый, не обращая внимания, стучал молотом по наковальне и вытирал пот со лба. Мы поняли, что он кует новые наручники.
– Батист, – прошипела Диор погромче.
Великан-кузнец поднял глаза, увидел ее в полумраке, и за один удар сердца у него на лице отразились и потрясение, и удивление, и страх. Он открыл рот, чтобы заговорить, но она прижала палец к губам, предостерегая его взглядом. Батист осмотрелся по сторонам, придвинулся ближе и притворился, что возится с углями.
– Благая Дева-Матерь, детка, что ты здесь делаешь? – выдохнул он.
– Уношу отсюда ноги к хренам. И ты пойдешь со мной.
При этих словах он замолчал, нахмурив красивые брови. Бросил настороженный взгляд на людей, складывающих оружие, на внутренний двор, на дун, вырисовывающийся в темноте.
– А как же…
– Я не знаю, где Аарон, – сказала она, умоляюще глядя на него. – Но сестра Габи где-то рядом. Сейчас она ранена, но когда она поправится, она будет сильнее всех этих ублюдков. И мы сможем вернуться за Аароном. Я обещаю, мы вернемся за всеми – за каждым. Но сейчас нам нужно уйти. Немедленно.
Он с болью посмотрел на нее.
– Но… как мы уйдем?
– Рядом с замком есть колодец, который ведет в сточные канавы, а оттуда к океану. Мы сможем пробраться вдоль скал к берегу.
Чернопалый оглянулся на крепость, было видно, как его душа рвется на части.
– Пожалуйста, Батист, – умолял Диор. – Аарон просил меня вытащить тебя отсюда, если смогу. Спасти всех сегодня ночью не получится, но если я смогу спасти хотя бы тебя…
Мужчина опустил взгляд, и теперь над ним собралась грозовая туча. Он провел рукой в перчатке по голове, лицо его исказилось от боли, и я почувствовала, как пульс Диор бешено забился под кожей, когда она увидела, как он сражается в этой своей внутренней войне: кровь против сердца, любовь против жизни. Но, в конце концов, кузнец из Авелина одержал какую-то горькую внутреннюю победу, тяжело вздохнул и посмотрел на скрытую в тени девушку.
– Дай мне одеться. Встретимся у колодца, chérie.
Ее лицо осветилось широкой улыбкой, которая быстро погасла перед лицом грозящей им опасности.
– Я пока вскрою замок. Давай быстрее.
Она беззвучно повернулась и растворилась в ночи. Мы летели перед ней, описывая отчаянные виражи, чтобы заставить ее двигаться быстрее. В мерцающем мраке она прокралась обратно по склону холма, спрятавшись в тени, когда по зубчатой стене над нами прошли два солдата. Присев на корточки и корчась от исходившего из-под земли зловония, она еще раз взглянула на ужасную яму с костями и, достав шпильку, принялась за дело. И снова замок быстро не сдался и не открылся волшебным образом, с ним пришлось долго возиться, и ее дрожащие пальцы танцевали, уговаривая механизм и железо быть покладистыми.
Шшух-шшух.
Она теребила шпильку трясущимися руками, выдыхая пар.
Шшух-шшух-шшух-шшух.
– Да я и так тороплюсь! – прошипела Диор. – Если тебе нечем заняться, лучше помолись за меня.
Шшух-шшух-шшух-шшух-шшух-шшух-шшух-шш…
– Отличный совет, мышонок.
Диор обернулась, чтобы посмотреть назад, и у нее от лица отлила кровь. Там, на фоне огня кузницы, вырисовывались силуэты полудюжины фигур, возглавляемых Киарой. Мать-Волчица сердито смотрела на нее горящими глазами, сжав кулаки.
– Помолись и за себя тоже.
Грааль хмуро посмотрела на Мать-Волчицу, вокруг которой
