Империя проклятых - Джей Кристофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жан-Франсуа оторвал взгляд от своего тома и невольно улыбнулся.
– Шпилька для волос.
XI. Без ответа
– Есть такое искусство, грешник, – вскрывать замки, – сказала Селин. – А есть еще большее искусство – лгать об этом.
Легенды нам вещают о великих мастерах-ворах, которые просто шептали что-то в скважину, и замок охотно отпирался, как кошелек гонимого жаждой пьяницы. Но на самом деле вскрыть его не так-то просто. С дверью камеры Диор провозилась двадцать тревожных минут. Глаза ей заливал пот, а над головой к тому же висела угроза, что к ней с визитом явится Никита Дивок.
Но, наконец, воздух поцеловала самая прекрасная музыкальная нота, которую только может услышать вор.
«ЩЕЛК».
Мы взлетели вверх по лестнице, ведущей в подземелье. За столом по-прежнему сидел надзиратель, и хотя работа, должно быть, смертельно наскучила ему, он был бодр и держал дубинку из железного дерева у себя под клейменой рукой. Этот парень, без сомнения, был свидетелем того, чем может обернуться недостаточное рвение при дворе Никиты, и он совершенно точно не желал превратиться в обед для грязнокровок.
Мы выскочили из темноты как стрела и ударили его прямо в лицо, тюремщик вздрогнул и хлопнул себя по щеке. Отскочив в сторону, мы развернулись и нанесли еще один удар – в глаз. Мужчина выругался, привстал с кресла и хлопнул себя еще сильнее.
– Сгинь. Мелкая тварь.
Мы отступили, давая ему время прийти в себя, а потом вынырнули из темноты и наотмашь врезались ему в ухо. Тюремщик поднялся и со всего маху врезал кулаком по воздуху, да так, что закачалась кружка на столе.
– Да чтоб тебя…
Он потянулся за дубинкой и нахмурился, осознав, что ее нет там, где он ее оставил. Обернувшись, он оказался лицом к лицу с беспризорницей с пепельными волосами, в льдисто-голубых глазах которой горела холодная ярость.
– А эт…
Его крик разбился вместе с его зубами. Диор нанесла ему удар по подбородку, которым ее бывший учитель фехтования несомненно бы гордился. Но, плюясь красным и с болтающейся челюстью, мужчина схватил Диор за горло и с такой силой впечатал в стену, что она чуть не потеряла сознание. Она взвизгнула, он сжал пальцы – он обладал невероятной скоростью и силой раба. И ей пришлось применить старый испытанный прием – не тот, которому научил ее великий Черный Лев, спасший Диор Лашанс, а первое, чему она научилась на суровых улицах Лашаама.
Она изо всех сил вдарила ему коленом между ног, раздался чавкающий звук, и глаза тюремщика чуть не выскочили из орбит. А Диор, схватив дубинку обеими руками, с силой опустила ее на затылок противника.
Она продолжала бить его, и удары обрушивались ему на голову, пока он не перестал двигаться. Зажав рот липкой рукой, Грааль втащила мужчину за стол и сорвала с него тунику, чтобы вытереть кровь.
Жан-Франсуа приподнял бровь, занеся перо над страницей.
– Она убила его?
– Не совсем. Но ему просто повезло. Она, конечно, довольно сильно его отделала. – Селин посмотрела на противоположный берег реки. – Неужели этот ее портрет не соответствует тому, что нарисовал Габриэль?
– Едва ли, – ответил Жан-Франсуа.
– Дорогой брат, – усмехнулась Селин. – Ты всегда видел только то, что хотел видеть.
Историк взглянул в сторону башни высоко над ними, проворно вертя в пальцах перо.
– Пожалуйста, продолжайте, мадемуазель Кастия.
Диор дочиста вытерла дубинку, вымыла руки в кружке тюремщика и сняла с крючка его плащ. И тогда мы начали наш с ней парный танец. Мы летели впереди, она следовала за нами, мы скользили сквозь освещенный свечами мрак дуна, как нитка сквозь игольное ушко. Но чем выше мы поднимались, тем опаснее становилось: в логове вампира ночь сменилась днем, и хотя ужасный аукцион закончился, в замке по-прежнему было полно слуг, посыльных, солдат.
В итоге Диор решила спрятаться у всех на виду – все-таки она была одета как служанка. Схватив поднос с кружками со столика в прихожей, она промаршировала сквозь суматоху, будто так и задумала, натянув на волосы капюшон, под которым спрятались мы.
Она замедлила шаг, когда проходила через Зал Монархов, – в парадные двери влетела знакомая фигура и направилась прямо к ней, сверкая темными, как кремень, глазами. Мы похлопали крылышками по коже, отчаянно пытаясь предупредить, и Диор поняла и отпрянула в тень под перилами. Но Кейн ее вообще не заметил. Он несся, перепрыгивая через шесть ступенек за раз, выплевывал желчь об «этой жадной сучке Киаре» и жаловался какому-то птенцу, следовавшему за ним.
Грааль отступила еще дальше, ожидая, пока Кейн пройдет у нее над головой. Но сердце у нее неслось вскачь, а глаза по-прежнему наблюдали за Палачом, вместо того чтобы смотреть за дорогой. В результате она налетела на другую фигуру, спрятавшуюся в тени под лестницей, с грохотом уронив свой поднос.
– Дева-Матерь, прости и сохрани, – сказала она, наклоняясь, чтобы поднять кружки. – Я не…
И тут сердце Диор замерло, когда она увидела широко распахнутые глаза того, на кого налетела.
– Хоакин, – прошептала она.
Все было кончено, и я обругала себя, понимая, что теперь ее точно поймали. Перед ней, без сомнений, стоял псарь из Авелина и смотрел прямо ей в лицо. Диор стиснула зубы, ожидая неизбежного крика тревоги, появления охранников и возвращения в камеру. Но Хоакин только опустился на колени и занялся опрокинутыми кружками, помогая расставлять их на подносе Диор, прежде чем подняться на ноги.
– Да пребудет с вами Господь, мадемуазель, – прошептал он.
Услышав это, Грааль моргнула, взглянув на клеймо Киары у него на руке. Но Хоакин только бросил украдкой взгляд по сторонам и, кивнув, скользнул в тень.
Покрывшись внезапным потом, Диор просто продолжила следовать за нами. Мы провели ее через шумный дун и вскоре выпорхнули на крыльцо. Она шла так, словно всю жизнь провела в этом замке, миновала медно-темную вонь Зала Изобилия, толкотню и затхлость замковых кухонь и наконец выбралась на пронизывающий холод. На крыльце она внезапно остановилась, и у нее перехватило дыхание.
Перед ней была яма около пятидесяти квадратных футов в диаметре, и одному дьяволу известно, сколько в глубину. И она до краев была полна человеческих костей. Мужчины, женщины и
