Империя проклятых - Джей Кристофф

Девушка встретилась взглядом с Диор и рискнула слегка кивнуть.

Взгляд Диор скользнул за следами ног в один из будуаров, и там она увидела обнаженных людей по всей комнате: на полу и шелковых простынях, один даже свисал с люстры. Многие из них – те «ценные трофеи», вместе с которыми ее привезли в Дун-Мэргенн: симпатичные молодые мужчины и женщины, которых она знала и рядом с которыми страдала. Теперь они были мертвы. Все. Каждый. Рассеченные глотки, оторванные головы, вспоротые животы и вырванные половые органы. Диор, конечно, видела жестокость и раньше – на улицах своего детства, в путешествиях с Габриэлем, но она все равно побледнела при виде такой бессмысленной бойни. А мы вспомнили Никиту в бане, с головы до ног залитого кровью. И тогда мы поняли, откуда он пришел.

– Хозяйка, – объявила Тля. – Пленница подготовлена, как было приказано.

– Мы благодарим тебя, Тля. Искусная работа, как всегда. – Лилид в задумчивости прижала палец к алым губам. – И все же… ты немного запоздала с прибытием.

Мы увидели, как напряглась Тля, услышали, как участился стук ее сердца, когда она прижалась лбом к доскам.

– Простите меня, хозяйка. Граф Никита наткнулся на нас в бане. Он…

– Хочешь обвинить моего брата в собственной неумелости? – Лилид нахмурилась. – Повелитель Ночи, король великолепия темных небес, должен считаться с недостатками слуги?

– Нет, хозяйка. Конечно, это моя вина. Пожалуйста… молю о прощении.

Лилид снисходительно улыбнулась, махнув бледной рукой.

– Конечно, любовь моя.

Тля вздохнула, точно человек, получивший прощение перед тем, как взойти на виселицу.

– Целуй мне ноги, – приказала Лилид. – И все грехи будут прощены.

Можно было ожидать, что молодая женщина вздрогнет, заупрямится, да поможет ей Бог, чтобы отказаться от такого унижения. Но Тля без колебаний бросилась вперед, припав к земле, как и насекомое, чьим именем ее называли. На лице Диор отразилось отвращение, когда рабыня распростерлась ниц. Лилид вытянула свою длинную ногу, и служанка прижалась губами к бледным пальцам мертвой богини, украшенным кольцами, целуя каждый по очереди.

Диор, казалось, не понимала, куда смотреть – на девушку, которую унижают из-за нескольких минут ожидания, или на невинных людей, которых убивают ради того, чтобы угостить безумца. Но в конце концов она остановилась на втором, ведь в наказании служанки отчасти была и ее вина.

Бессердка проследила за взглядом Диор, и ее мрачная улыбка потускнела.

– Ты должна простить моему брату его маленькие слабости, – вздохнула она. – Много ночей прошло с тех пор, как наши кладовые были заполнены так обильно. Король должен испытать катарсис.

Взгляд Лилид упал на Тлю, закончившую целовать кончики пальцев на ноге.

– Пусть это подадут к ужину, – приказала она, указывая на остатки пиршества, устроенного ее братом. – В них еще немного осталось, а дети вечно голодны.

– Живу, чтобы служить, хозяйка, – выдохнула девушка, и в голосе ее звучала безграничная преданность.

Тля проскользнула в будуар и подняла первый попавшийся ей труп. Это был молодой человек с вырванным кадыком и половыми органами. Диор смотрела, как служанка перекинула тело через плечо, словно мешок с перьями, затем подхватила на руки еще и девушку, тоже изуродованную, и выбежала из комнаты. А Исла яростно вытирала пятна крови, тянувшиеся за служанкой.

– У тебя такой вид, будто ты испачкалась кровью.

Диор вздрогнула – она, по-видимому, не слышала, как переместилась Лилид, но вампирша теперь стояла всего в нескольких дюймах от нее. Лилид смотрела вниз угольно-черными глазами, чернила на ее коже проглядывали сквозь прозрачные шелка. Протянув руку, она погладила Диор по щеке, нежной, как весенний дождь.

– Какие глаза, – произнесла Лилид. – А какие ресницы и губы. Ты наверняка из Элидэна. Но цвет лица у тебя оссийский, плоть от плоти. Откуда ты родом?

Диор с трудом сглотнула и отвела взгляд. Стоя на каблуках и в пышном наряде, она почему-то выглядела более обнаженной, чем графиня. Нам она казалась не прекрасной девушкой в ослепительном платье, а солдатом без щита. Рыцарем без доспехов.

– Я выросла в городе под названием Лашаам.

– Мы его знаем. – Лилид кивнула. – Двенадцать десятилетий назад мы с братьями навестили этот город. Мы тогда подумали, что это яма прокаженных и гадюк, лишенная красоты и провонявшая навозом.

Диор слегка улыбнулся.

– Боюсь, с тех пор там мало что изменилось.

Ласковая рука у нее на щеке скользнула ниже, темная богиня приподняла подбородок Грааля так, что та была вынуждена встретиться с ней взглядом.

– Ты всегда должна называть нас хозяйкой.

Слабая улыбка Диор погасла под пристальным взглядом этого чудовища. В нем не таилось ничего похожего на жизнь. На тепло. Или сострадание. Это был взгляд акулы, подбирающейся к тонущему пловцу, широко раскрывающей пасть и обнажающей бесконечные ряды острых зубов.

– Хозяйка, – пробормотала Диор.

Губы Лилид скривились.

– Ты – красавица. Нежная и утонченная. Скажи на милость, почему ты это скрывала?

– Улицы, на которых я выросла, были жестоки к девушкам, хозяйка.

– Под небесами нет улиц. Но мы давно поняли: решение этой дилеммы не в том, чтобы самой бояться, крошка. А в том, чтобы тебя боялись.

При этих словах Диор посмотрела в глаза Лилид, приоткрыв губы. Мы знали, что сейчас в Граале действует кровь графини, смягчая ее волю и согревая чертоги сердца. И хотя, возможно, в нас говорили собственные страхи, мне показалось, что между этой парой – девушкой, стоящей на коленях, и богиней, перед которой она их преклонила, – на мгновение возникло взаимопонимание. Это было тяжело. Жестоко. Как кинжал истины. Бессердка немного повозилась с нарядом Диор: пальцы с золотыми кончиками, поправили лиф платья и рубиновое ожерелье на шее Грааля. И, отойдя в сторону, чтобы полюбоваться своей работой, древняя наконец кивнула:

– Пойдем со мной.

Лилид вышла из помещения, вокруг ее тела струился шелк, а рядом неотступно следовал волк. По взглядам, которые бросали на нее фрейлины, Диор поняла: они ждут, что она последует за их госпожой первой. Пошатываясь, она вскочила на ноги, спеша догнать хозяйку, пока женщины молча толпились вокруг нее.

Когда я была ребенком, на озере близ Лорсона водились лебеди, и сейчас, порхая над ними, мы воображали, что дамы Лилид двигаются так же, как когда-то эти птицы, царственно и грациозно. На всех троих мы заметили клейма Лилид – такая же корона из оленьих рогов, как и на Тле, – но совсем свежие. К тому же они выглядели подпорченными: руки в шрамах, лица в порезах, у некоторых отсутствовали пальцы. На ткани платьев были вышиты