Кожа. Стихотворения 2000—2017 годов - Александр Петрушкин

«наконец-то нельзя задразнить щебетать…»

наконец-то нельзя задразнить щебетатьперегнувшись из смертивсе равно нас никто не простит —ну а если простит – не заметит

и вконец перекопанный ад —назови его будучи живу —перегнул эту смерть и сломал —как малец конопатя машину

смерть смотрела в свои же глазаповторяя бессмысленно жестыя не помню кто это сказално наверное тоже не местный:

вот и я помолчу о себевот и я постою о другиха снаружи как видишь всё света по свету небесны круги(2010)

«о чём о том скрипят ладони…»

о чём о том скрипят ладонипластмассовые темноты

все переправлено направонарывы рты

животное всё наизнанкуидёт гулять

и начинается по знакувся жизнь опять

о чём о том ты некрасиваи голубь мне

не говори молчи со мноюя сам во тьме(2010)

2011 год

«ну вот и сорок дней (читаешь: лет)…»

ну вот и сорок дней (читаешь: лет)оса влетает в сад и с богом мальчиквсё говорит (считаешь много бед,прошедших мимо? – Отсчитай иначе)в таком заливе – русским заливатьты всё соврёшь и перепишешь вновеи на плечо (чо сядет там? – оса?)тату нарежешь – ощутив мир голымты всё соврёшь – такой посмертный дарчто вечность существует лишь однаждыты входишь в гроб челябинский как в лифти морщишься от этой смерти лажисмерть – это лажа (повтори Орфей)так падал камень и завис в четвёртойполёта доле и своих корнейвошедший в сад конечно же не помнитне помнит став осой в своём садуон видит как его несут во ртуего же дети (если я солгуто в этом ты молчанием поможешь)ну вот и сорок – насекомым яналью с малиной чай на стол поставлючтоб сын осу в руке отца держали говорил что я не помню дажедоговорив свою смешную смертьоса влетает в сад и боль запомнивраздавлено лежит в руках детейи понимает не бывает больно(2011)

Голубятня

Андрею Санникову

насколь прекрасна голубятняи требуха и эта поросльнесущая нас на рукахпока живот со смертью порознь

пока прекрасно смертны мыухватывай снаружи телакак эта поросль нас во тьмынесёт заложено и спело

так рас-спешит в округе жизньв кружок закрытых светом скважин

пока там жарят голубей

парных как молоко и светвсе дольше из замочных скважин

пока природа голубятнакормит миром до ответаи губы вытерев взлетяти в скважину пройдут с рассветом

оставив голубятню намгде смерти их до самой крышичтобы несла нас на рукахпока живот как смертный дышит(2011)

«ни мёртвый ни чужой ни-ни ни-ни…»

Алексею Миронову

ни мёртвый ни чужой ни-ни ни-нисбегающий за дозою колбаснойприпоминай как привели огнив аскезу в этот ящик безопасный

как в длинный снег продавленный трамваемни мёртвый ни чужой ни разговорныйприговорил идти на этот красныйиз горла только выдохом скоромным

переходя здесь за неделю землюпересыпая с каждою открытойтакое горе что Федоре страшнотакое счастье что по швам корыто

ни мёртвый а скорей сорокалетнийстоишь в своём [пока живой] Тагилеи слышишь этот снег тупой отвёрткойзаверчивает смерть что мы забыли(2011)

Мои похороны

песенка

Наташе

о чем пропела песенку ты богуочёртичо напишешь мне в подмогунапишешь сдуру старосте письмов деревне всё как прежде в молокои свысока на нас взирают богиостановившись в небе у дорогистрекочущие два аэропланасканируют всю местность – этот сканеростановить поможет чёртичоно как легко ты пела как легкошагала по букварному пологуспуская слово как колени к богуи обезножена летела а не шлахранила коготками комарасканируя за помощь этой почвыо песенка о женщина мояо торфяное чудо для огняо песенка ты чёрти чо и как жетебя когда никто уже не скажетне пропоёт

ты будешь без меня(2011)

Грач

Поехали в грачиный этот рай,где белый свет и босиком трехпалопроходит глас насквозь тебя, насквозьфизический раствор – где, как упало —так и лежит [что спрашивать в ответ?]рассыпанный на тени, черный снег —он кажется, крошится у запала…

Мне западло, мне – в птичий этот лайгде повестись на каждого базарыи грач больной ведёт [как поводырь]меня и голос, где мясная тараменя ещё выносит – ехать, стыд —весь этот долгий, в прицепном у стаигде чёрный свет нас долюбил, распил,разлил в свои граненые стаканы.

Поехали, гранёный мой стакан,позвякивая ложкою утробной,трёхпало трогая грачиный доязыки, проживая физраствор по пробнойуже двадцатый раз кажись. Кажись!Такая жесть, что, проживая голос,его ты, как покойника, везёшь —прилюдно, по срамному, в одиночку.

Поехали в грачиный этот рык,В сад полосатый, в костяную почку,Которую снежок проборонилЧтобы остались пустота и голос.(2011)

«на двадцать третье каждый неслуживший…»

на двадцать третье каждый неслужившийслужака выпивает две поллитрыи елкою последнею домойстремится по уклону – боже ж мойтакая вот россия приключиласьс тобою брат твоя сестра побриласьи с криками и скринами аллахагуляет тоже ровно россомахавот перекос ворона я закопанс солдатами в районе перекопав районе часа третьего шестого

на двадцать третье на углах убогоразложен снег как баба плечеваяна двадцать три рубля уже хромаярассия поминает нас негромкотрещит у наркомана слева ломкаи речевая просится наружустраны своей которой я загруженпо горлышко и по февраль засветитпылает ёлка соблюдай омертызакон базар чтоб было всё по фенетри раза по поллитре я бессмертеня соблюдаю правила до гробароссия родина слонов читай уродовчитай меня (да хоть по двадцать третье)я сам урод я здесь служу до смерти(2011)

Мелхиседек

И вот, пока жена в отъезде теряет чёткие черты,поговорим в зачёте смерти. Поговори и покориещё одну как десятину. Мельхисадек вошёл во ад,приобретение утратив, как некогда порядок сад.И вот пока нас этот гложет неагрессивный кислородсадись со мной до самой смерти. Смотри рот в рот.

И золотою паутиной по паузам ползёт паукНа древесине невидимый он ножкой отбивает – стукЗабитого гвоздя, где снежный лежит ещё её покровПока жена его в отъезде мы чутко сохраняем кровь.Она то брызжет, то стекает у ангелов среди бровейМой собеседник что-то знает – и Бог за ней.

Четырехостное сердечко её смешно и бьется в тактПока нас вынимает иней из тёплого хитина трат.Какое слабое несчастье смотреть с земли, как слон летит,Ребёнок комнату ломает и темнота вокруг молчит.Мельхисадек по аду бродит и ад напоминает садОтполированный до лака. И белый град

От нас скрывает его голос, как полость или басмачиВ Таджикистане – в полный голос – летят грачиИ гвоздь любви, забитый в небо, в повздошье спелых пауков,Пока жена моя в отъезде разбитая на сто кусков,Проводит опыты потери над нами свысока урод —Мельхисадек ползёт до смерти, сопротивляясь ей рот в рот.(2011)

«Телесный сад, где ест меня листва…»

Телесный сад, где ест меня листва,зачитывает скромные права —перелистав, как нищенка, слайд-ленту,подкожный слайд: наверно, ты права:что ждать в Челябе, прислонившись к рядуподземного скрипящего крота?Все тридцать восемь, что я был варягом,испытывал густую карусель синичнуюна прочность и отсель всегда бежал —но оказался рядом

телесный сад, в который я вхожукоторый раз вдыхая туберозу,три отраженья на себе ношуи строю этим отраженьям розу.Телесный сад, где мудями звеняттакие же безкожные подростки,иголкой смерти тычут сквозь меняв каком-нибудь смертельном,как Свердловске,

и покидают норы и поюттелесный сад во имя нашей смерти —им смерть шмели на блюде подаюткак голову мою в пустом конверте.Нательный сад, ты испытал меня —так отпусти с огнём в живот свой тёмныйво имя мира, рожи и угля, настольной лампыплоти непристойной.(2011)

Чпок