Кожа. Стихотворения 2000—2017 годов - Александр Петрушкин

«пора заснуть пора брат на покой…»

пора заснуть пора брат на покойпора на боковую за рукойтянуться в сони доставать неспешното дерево с зарубкою то сонстрашнее ночи а глаза закрытыи крутятся во сне не по орбитеа против даже этой часовой

пора пора глаза почти закрытынеспешныеи кажется умытыотскоблены слайд кадрами молвойвсей суточнойне то чтоб суетойдревесною и ручьевой тоскойа выглянешь за сон в часу четвёртоми бог стоит над белою метлой(2008)

«слитно пишется рцы плотно речёт вода…»

слитно пишется рцы плотно речёт водакожа тебе горчит нет говоришь кудав плотных слоях судьбы плавит себя Иовпереводи мосты на птичий из всех языковпереводи себя по тёплым мостам сюдаласточкой пролетит мимо тебя плотваминувшим тебя крылом талым к седьмому числучто ж обратись в юдоль для рцыв слог воды в звезду(2008)

«разговор со снегом и базар за нежность…»

разговор со снегом и базар за нежностьпо канве конвой из пернатых тепло-кровных – центробежностьпромелькнула пепломявную небрежностьты успела первой

надорвать январский как снежок последышвыдохнуть на память родных междометийвытащила первойэтот свет на тельникначиналось утрословно понедельник(2008)

2009 год

«комочек переваливая…»

комочек переваливаяс боку на бокеще не Бог а бога нет ина фиг

идешь под фонаремчертя не круги черт не брат ещеи бок не друг

в дыму всходилкак пересказ неточныйвагонный ресторанбеспотолочный

комочек перевариваяместов котором людям былоочень тесно

под яблоней стоял и видел небоприкусывает корочку от хлеба(2009)

«на то смиренный человек клюёт ранетки с мертвых яблонь…»

на то смиренный человек клюёт ранетки с мертвых яблоньзасматриваясь в водный крест и в прорубьперечёркнут за день

он пересматривал себя – пока за мышь возилась вьюгаметель себя переждала и переплавилаиспуга

предвосхищенье – он входил под своды теплых снегопадов —чужой еврей – степной калмык —и большего уже не надо

на то смиренный человек пересчитал свои убыткии Бог смотрел из всех прорех – как ленинв первомай с открытки

он пересматривал своё: хозяйство темные дорогиникчемное но ремесло ранеткивысохшие ноги

он перемалывал себя переменял себя и льдинывдоль чёрных яблонь и прудагорелой глины

на то смиренный человек клевал свои прорехи богуи холод говорил как смех нопо другому

нельзя и всходит из воды как сталь сквозь овнывсё тот же точный человекранету кровный(2009)

«ты не умея лгать я не имея правды…»

ты не умея лгать я не имея правдыстояще в пустоте не стоишь но всё чащевходыще через твердь взлетая через водымы проницаем смерть рекуя от свободы

среди знакомых блюд блядей первопечатнойгде отменен трамвай подземными путямипокурим это друг из общей самокруткинабитой беломором и мертвыми друзьями

крутые берега кыштымской хиросимынас вспоминают кругом и призывают костии кости прорастают из земляного мясаи звонят панихиды как веселяци гости

на берега этила выходят графоманыи пьёт нас алкоголик простимый и простёртыйа костяные птицы перешивают раныи покидают е-бург потомственные Лоты

ты не умея правды я не имея молчастояще в пустоте и в камне коим смеритьнам удается смертность подземного трамваяни живы и ни смертны что стоит только верить(2009)

Семейная ретроспектива

им и было то лет ничегов магазин заходили как детимир пузыристый словно стекловидел нас в переломленном свете

в этом вывихе черных окони с этиловым галстуком в горленам и было то лет от тогочто повидился ангел в зазоре

и летящий навстречу мне снегпо хрусталику окситоцинаобещал внутривенный и смехобнимал переломами сына

говори же со мной говоримать с отцом там остались иныетолько свет остается как светдаже если меня опрокинет

и вокруг остается гало-перидол остаётся чуть сзадиздравствуй дом переломленный доми звенят у дверей санитары(2009)

«скорее проступает ледокол…»

скорее проступает ледоколс той стороны оконного желудканапротив мясом мучают щенка

вагонная блядина в форме суткиблюёт на чистокровную кроватьразносит чай с вагоном-рестораном

что ей осталось? только напеватьи напиваться – потому что рано(скорее проступает ледокол —

по рвотной маске рыщут в нас менты)и сдохнуть рано даже от того,что смерть длиннее всей своей тоски

апрельская стальная лимитана крыше съехавшей стартует к Армавирувагонная блядина умерла и потому не стало легче миру

возьми меня в свой невозвратный мири ледяного чая подливая – води меня где я других водилгде мяса в нас от края и до края

где речи в нас на переезд до смертигде всякий оживает до Сысертиводи меня щенка до Армавира

Апрель. Вагонное депо и смерть.Спасибо.(2009)

«как ни смотри война воде война…»

как ни смотри война воде войнаиз дыма руки тянутся до днана кухне авраам и иафетзастыли ищут старых сигаре

т (в смысле тень) глядит на тень себяснег – 20 темная поракартавая как речь моя похмельевойна войне почти что очищенье

почти что ощущение порыкоторая несётся вдоль горыдым вырывает норы из норыковчег плывёт но мимо говори

как ни смотри вода воде войнаон вынимает тело из огняи смотрит удивительно двоихне различая разделяя их

о деревянный стыд веретенаковчег еще принадлежит корнямпочти что ощущение виныводой сочится из войны страны

как ни смотри – с кузнечьих их коленно руки – чувствуешь? – проходят мимо стенощупывай у матери животи изнутри смотри на оборот

я говорю ты говоришь и многорукпоследний сон внутри у всех подругкоторые почти (что?) поняли тебядым вырывает дыры и с огня

сдувает наших жен как пузыриони плывут насквозь и вдольстраны(2009)

«Переплетаясь с тишиной, в шарах летящих слева, с Юга …»

Переплетаясь с тишиной, в шарах летящих слева, с Юга —ты говорила не со мной. Скрипел упругонеисчезающий вагон – на всех собаках,и дворник шёл, и подметал – на автозакахкатились в тишине, в земле сплошные знаки,варились зеки в козырнОм козЫрном фарте.

Ты, милая, ЧЕГРЕС, ЧЕРМЕТ с голодным словом,а там за мной приходят шесть, как за уловомты ехала по тишине – а я за смертьюпод фонарём и на убой… и дворник в третьюзакрытую, как дверь, стучал кайлом и пивом,переплетаясь с тишинойв шарах и фильмах.(2009)

«а ты скажи скажи: еще не завтра…»

а ты скажи скажи: еще не завтраеще посмотрит словно смерть таджик

и холодно вослед халявный бог из кадрауходит чтобы свет проговорить

а рыба выплывает на ЧГРЭСиз ста китайских чмо один скинует

а из апостолов земле досталось шестьи только свет не по себе взыскует

и смотрит вслед прощальный героинничейный сын стоит во тьме у слова

и комнату переходя за шестьдощатых метра смерть его

условна(2009)

«Тебя уже не слышно никому…»

Евгения Изварина

тебя уже позвали никомусказать ему – так надо – на видуна водку дал и умер и проспалсялетели ангелы как листья в октябреа оказавшись в этом и нигдеим не укрыться слухом листопада

но выше тот который в сторонеон путает следы на словареи топает по фене с рафинадом

тебя уже не надо никомуи сто солдат закопано на лунномлобке хотелось говорить о чом-то умномно весь июль не снится только смертьна водку дать и выйти в октябретуда – наружу – где на языкедругом не говорят ужене надо

где делится молчанье лишь на всехкак хлеб и дети в топкеснегопада(2009)

Качели