Седьмой - Андрей Михайлович Фофанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А Доронина? Почему она не вызвала скорою? Она же знала что с тобой, – спросил прокурор.
– Доронина… Это был последний раз, когда я ее видел в школе. Не знаю, почему никого не позвала. Но тогда я на нее озлобился сильно. А когда я ее встретил через шесть лет, она сказала, что Глеб держал ее два дня у себя. Я простил ее.
В зале нависла полная тишина, даже никто не шептался. Присяжные были в ступоре от моих слов и мало чего уже понимали.
– Скажите, а что было дальше?
– А дальше, ваша честь, я весь июнь пролежал в больнице. Травмы были не сложные, но требовали ухода. Экзамены я писал в июле отдельно. Поэтому Глеба и его мерзких друзей я не застал в школе. Сразу после школы я пошел в армию. И был прав, армия сделала из меня мужчину. И с тех пор меня никто не смел обидеть, – переведя дух немного, я обернулся назад и увидел тетю. Для нее эта история звучала впервые.
– А ваша тетя? Она что? Заявила в милицию об избиении? – Поймал мой взгляд обвинитель.
– Тетя? А что тетя? Она о себе заботилась всегда. Хотя она просила рассказать о произошедшем, но я сказал, что не видел, кто это сделал. Было темно, их было несколько. Следователь искал улики, но не нашел. Видимо отец Глеба все убрал до приезда скорой.
– Гражданин Дёмин, что было после армии, – спросил судья.
– После армии? Университет. Я поступил на химический факультет. Затем пошел работать в библиотеку. Там проще было добраться до всех энциклопедий и книг с ядами. Это была часть плана мести. Ничего личного к моему руководству, свою работу я выполнял максимально хорошо и трепетно.
– Да, это мы уже слышали. А почему вы ждали так долго? Ведь 7 лет прошло, – прокурор почесал затылок.
– Да, 7 лет. Не то, чтобы я выжидал, но так получилось. Я всегда хотел с ними распрощаться, но вот отправной точной для действия стала Света. Я встретил ее случайно и с трудом узнал. Приехал к товарищу в больницу и ждал в регистратуре, когда услышал знакомую фамилию из уст врача. Обернулся. Света выглядела ужасно: серые глаза стали тусклыми, волосы какие-то потускнелые, на спине появилась горбинка и, главное, очень медленные движения. Они куда-то ушли с врачом. Я прождал 15 минут, и она вышла. Не узнала меня. На глазах были слезы. Мы немного пообщались. После школы она начала встречаться с Глебом. Он сказал, что убьет ее, если она откажет. Когда я спросил что с ней, она молча протянула листок, это оказалась справка с больницы, и заплакала.
«Определение антител к ВИЧ всех классов (lgG, lgM) методом иммуноферментного анализа с ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМ результатом». Это был конец. Точнее начало конца. В тот момент включился тумблер и я начал действовать. По очереди…
ГЛАВА 2
Зал суда
Сегодня в суде больше народу. Пришли свидетели, которых я вообще не ожидал увидеть: женщина с рынка, которую постоянно терроризировал Сашка – это было его развлечением, раскидать помидоры по земле и ржать, как конь. Он знал, что Глеб его отмажет в случае чего. Мальчишка со двора – у него постоянно отнимали деньги эти мрази, а заодно его избивали. Пару соседей и участковый. Он многим насолил, но теперь уж точно никого не тронет, разве что муравья переедет на своей коляске, да и то сам не справится. Поделом ему, его не жалко. Этот мелкий выродок то и дело пытался походить на своего братца, только мозгов у него намного меньше, от чего дела его были более жестокими.
Мой адвокат постарался на славу. Всех нашел, да еще и собрал много заявлений на него. Люди хоть и боялись Сашку, но время от времени то в прокуратуру отнесут заявление, то в следственный комитет. Обычные рядовые полицейские были в доле с ним, поэтому писать заявление в местный ОВД смысла не было, это все знали. Может этого инвалида еще и осудят за преступления? Было бы забавно, инвалид в тюрьме. Ха!
Мои размышления прервал резкий, писклявый, но одновременно громкий голос, от которого пошли мурашки:
– Подсудимый, расскажите о том, как вы готовили преступление по отношению к Матюсову Александру.
Я немного задумался, выждал паузу и, нарушая кромешную тишину зала суда, начал вспоминать с чего все началось…
Армия
Кто-то скажет, что армия – это бесполезное времяпрепровождение, где либо процветает дедовщина, либо пионерский лагерь для неучей. Полностью не соглашусь. Армия – это, прежде всего, переломный момент человека, где все не так, как было прежде. Распорядок, устав, питание, форма одежды, старшие по званию, да и сама атмосфера – все оставляет след на судьбе человека. И если цель достичь полноты ресурсов, что предлагает армия, то можно демобилизоваться другим человеком.
Кем я был до этого? Трусом? Слабаком? Игрушкой в руках больших мальчиков? Но я изменился. И изменения начались в военкомате, когда меня признали годным и отправили в войска радиохимической и биологической защиты. В тот момент я взял с себя слово, что ни за что не буду поддаваться страху, что бы ни случилось, как бы меня не пытались сломить. Хотя страха-то и не было.
И вот я в армии. Ворота распахнулись, автобус заехал на территорию, нас встретили офицеры.
Давление началось в первый день. Сержант построил нас, а нас было пятеро, и сказал:
– Добро пожаловать в армию, сынки. Я тут главный и вы будете выполнять мои приказы. Для начала 30 отжиманий.
Все отжимания были сделаны. Сержант встал, подошел к одному из нас и ударил его в живот.
– Отжиматься надо полностью, до земли. И руки выпрямлять до упора, – потом он повернулся ко мне. Посмотрел мне в глаза, ему не понравилась моя ненависть в них. Видимо я даже не пытался скрыть ее. Следующий удар пришелся мне. Молча. Я выдержал, немного отдышался и выпрямился. Увидев, что сержант пытается меня еще раз ударить, я немного отошел назад, поймал его руку , подтянул к себе и сказал шепотом прямо в ухо:
– Не смей меня трогать, паскуда!
Можно и не говорить, что меня все равно избили. Ну, как избили, так немного побили. По сравнению с Глебом, это были комариные укусы. Но всё равно было больно.
В санчасти я попросил обработать разбитую бровь. Молодая медсестра смазала ее йодом. Пока она обрабатывала рану, зашел один из офицеров
