Седьмой - Андрей Михайлович Фофанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После обеда я пошел на дополнительные занятия по биологии, куда ходил и Юра. Мы проводили лабораторные исследования со змеями. Это интересно. Мне начали нравиться эксперименты с ядами. Учительница рассказала, что один грамм яда индийской кобры способен убить около 140 собак средних размеров. В тот момент я захотел зависти такую змею дома.
После урока мы пошли с Юрой домой. Странно, но на неприятности мы не нарвались. Я очень захотел рассказать Юре об увиденном в военкомате. И рассказал. Он долго смеялся, но пообещал, что никому не расскажет. И я поверил ему. Зря.
5 октября 2005 года
После уроков ко мне подошел Сашка и сказал, что меня ждет Глеб. Неохотно я пошел за ним – все равно от них не сбежишь. Мы вышли со школы, и пошли в лес.
– Зачем мы в лес идем? – поинтересовался я.
– А тебе какая разница, где быть избитым? – Засмеялся он и пнул ногой мне под задницу. Я поежился от боли и побрел вперед, опустив голову вниз. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Метрах в ста от входа в лес нас ждала вся компашка в сборе. Я не сразу заметил Юру, который лежал на земле у дерева. На его лице была кровь.
– Мы кое-что придумали для вас, – заявил Ден.
– Вы даже не представляете, какое веселье вас ждет, – потер руки Серега.
Макс поднял Юру с земли и поставил на ноги. Леха подошел к нему вплотную и ударил палкой по обратной стороне колен, от чего Юра упал, громко крикнув.
– Да погоди ты, у них силы должны быть, – Глеб протянул руку Юре, который неохотно взял ее, но, только встав на ноги, получил удар в грудную клетку. Глеб засмеялся, заражая смехом остальных, а Юра опять упал на землю. – Ладно, дело к вам. Сейчас вы оба будете драться. Победит тот, кто отправит второго в нокаут, – он опять засмеялся. Подкурив сигарету, продолжил, – а если вы откажитесь, то я вас буду избивать, пока вы в больничку не попадете.
Я стоял в нерешительности и боялся даже дышать. Я не могу ударить никого – это не по мне. Да и тем более Юру, беззащитного мальчика, который вряд ли будет меня бить. Если бы можно стать невидимым, я бы воспользовался этим. Мне хотелось провалиться сквозь землю.
– Да пошли вы!
Я подумал, что ослышался. Нависла угрожающая тишина. Юра явно переборщил. Так нельзя было говорить, они теперь его точно в больницу отправят. А он лежал на траве, вытирая слезы рукавом.
– Что ты сказал? – Глеб немного опешил от слов Юры. Он привык, что его слушаются сразу.
– Я сказал, что пошел ты! Тебя даже в армию не берут, шизофреник долбанный, – по Юре было видно, что он, как говорят психологи, в состоянии аффекта. Его лицо стало злобным, кулаки сжались, в глазах виднелась ненависть.
– Глеб, а это он про что? – тихо спросил Макс.
Глеб не ответил на вопрос. Он поднял с земли большую палку и ударил Юре по голове, который в этот момент побежал на него. От удара очки слетели с лица, а сам он упал на землю и обездвижено лежал секунд десять.
– Пошел вон отсюда, – зло прошипел мне Глеб. Я не стал искушать судьбу. Подорвался с земли и побежал. Бежал без остановки почти до самого дома. Я понял, что Юре будет плохо. Его изобьют очень сильно. Мне хотелось плакать, но слезы не шли.
Часов в десять вечера я позвонил Юре домой. Трубку взяла его мама и сказала, что его нет.
– А ты его не видел? А то я волнуюсь очень, он сказал, что придет к трем часам, – по голосу было понятно, что она плачет. В тот момент меня охватила зависть – по мне никто никогда не скучал и не волновался.
– Ну, мы после биологии разошлись, он ничего мне не говорил, – сказал я почему-то так. Мне хотелось рассказать правду, но я не решился. Тем более в этом и я виноват, ведь именно я рассказал Юре о болезни Глеба.
В тот момент я подумал, что если Юра расскажет Глебу о том, кто же ему сказал про армию, то мне будет очень плохо…
8 октября 2005 года
Все три дня я ходил сам не свой. Юра так и не нашелся, его искали все: менты, родители, учителя и простые добровольцы. В школе ЧП – ребенок не пришел со школы. И никто не видел, где он был и что с ним. Никаких зацепок ни у кого, кроме меня.
Был урок истории, когда в класс зашла завуч и попросила выйти учителя. Вернулась она бледная и взволнованная, но ничего не сказала нам. И только на перемене я узнал, что нашли тело Юры на другой стороне леса, на развалинах у старой церкви. Там почти никто не ходит, поэтому его долго искали. Никаких подробностей не было, поэтому никто не знал, что с ним случилось.
Но я знал! И от этого хотелось выть и плакать. Это я рассказал Юре… По моей вине убили Юру…
В тот день я понял одно: если не остановить этих людей – они много судеб разрушат. Первая жизнь на их совести уже была. Хотя какая там совесть…
Зал суда
– Погодите, – прервал меня прокурор, который немного опешил от услышанного, – вы хотите сказать, что Глеб и его друзья убили Юрия Кутузовского?
– Да, именно это я и сказал, – ответил я, не понимая, почему он удивился.
– Я понимаю избиения, издевательства, но убийство? Вы уверены?
– Поймите, господин прокурор, это не люди, это звери. Хотя даже звери не убивают ради развлечения. А эти – легко. Они избивали нас только потому, что им хотелось развлечения. Руками, ногами, битами, палками – всем, что было под рукой. Их не пугала кровь – она им нравилась. Им нравилось, что мы лежим, обтекая кровью.
– Но почему вы не рассказали милиции о случившимся? – не унимался прокурор.
– А вы как думаете? – я сделал паузу в своей речи, а потом продолжил: – Вам когда-нибудь было по-настоящему страшно? Когда вы не знаете куда бежать и на что рассчитывать? Вот мне тогда было именно так. Все знали, неважно, что натворит Глеб и его друзья – их отмажет Матюсов-старший. И ничего с этим не сделаешь.
– Ваша честь, – сказал мой адвокат, которого мне помог найти один мой приятель, – в зале находится человек, который производил осмотр места происшествия. Можем его выслушать?
– Да, конечно, – судья подождал, когда седоволосый старичок подойдет
