Седьмой - Андрей Михайлович Фофанов

Я громко рассмеялся. Но не от того, что мне смешно. Скорее это нервное. Я только что говорил о смерти, и тут приходит этот тип с предложением. Уморно.

– Ну и какое же?

– Я могу облегчить вам жизнь в тюрьме, – сказал он после паузы. И опять остановился. Дает время на то, чтобы слова дошли до мозга. На что он рассчитывает? Что я вот так возьму и скажу ему да? Глупец. – В обмен на ваши материалы. Бумаг особо у вас не нашли в лаборатории. А значит, вы их либо уничтожили, либо в голове храните. При любом из вариантов нужна ваша помощь.

– Вы совсем тупой? Скажите мне, – почти шепотом сказал я. Но тут же перешел на крик. – Вы дебил или как? Я сдохнуть хочу, мать вашу, а вы мне предлагаете хорошие условия? Да кто вас вообще звал сюда?

– Доктор, – крикнул Гречаев. Тут же вбежал тот самый врач и медсестра, со шприцом наготове.

– Да пошли вы все! Все! И ты, и ты, и даже ты, укол она мне пришла делать. Суки! Я вас ненавижу всех!

– Аристарх, миленький, успокойся, – начала меня успокаивать Юля. Но я уже ничего не слышал, я просто орал во все горло. Врач схватил меня, а медсестра быстро сделала укол. Я почувствовал, что начинаю проваливаться в сон. Язык уже не может говорить, голова падает. И сквозь туман голос Юли:

– Я люблю тебя, Аристрах. Слышишь? Люблю! И я беременна от тебя, – это были последние слова перед отключкой. Я посмотрел на ее заплаканные глаза, но не в силах что-то сказать, ушел в сон.

                            Удар за ударом по ребрам,

Твое дыхание весьма условно.

Удар за ударом по сердцу,

В твой мирок давно сорвали дверцу.

Давай по роже, еще чуть-чуть

Ты не сможешь никогда уже свернуть.

Меть в центр, туда, где болит,

Где, швы не сойдутся, где и так горит.

Увы, заложник, не на той стороне

Ты посмел родиться и вот теперь:

Замариновонный в собственной крови

Но ты не умер, нет, ты остаешься жить.

ЭПИЛОГ

Кошмары сняться мне каждую ночь. Каждую ночь я вижу лицо Данила. Видимо кто-то сверху в очередной раз проверяет меня на прочность. Но я выстою. Я смогу. Для этого у меня есть хорошая мотивация. Мой сын.

Прошел год с тех пор, как Юля мне сказала о ребенке. Теперь я ее понимаю. Она испугалась, что отец ее будущего ребенка маньяк, которого показывают на каждом канале в новостях. И она, скорее, бежала не от меня, а от себя самой. Но вернулась.

Мне даль семнадцать лет тюрьмы строгого режима. Я заслужил их по праву. Могли дать и больше. Спасибо присяжным.

Вячеслав Игоревич тоже не обманул. Он действительно сильно помог смягчить нахождение в тюрьме…

– Ты гений, Аристарх, и не должен сидеть в тюрьме. Коль так вышло, что тебя нельзя вытащить, тобой надо пользоваться, как бы это не звучало. Ты должен создавать свои шедевры. А я помогу всем, что будет в моих силах, – сказал он в одну из первых встреч. – Через 17 лет ты не сможешь ничего придумать. Ты растеряешь навыки и желание. Так что, давай немного поработаем. Ты нужен своей стране. Хоть ты за решеткой, но ты нужен.

Он не обманул меня. Я действительно расшифровал ему некоторые виды своих изобретений, так сказать, авансом. А он в свою очередь, посодействовал с моим переводом в одиночку. В хорошую одиночку. Да и в самой тюрьме мне выделили лабораторию, из которой я не вылезаю. Что я только не пытаюсь там создать. При необходимости мне привозят необходимые вещества.

Света скончалась в больнице. Ее иммунитет не справился с той нагрузкой, что дало падение. Сердце отказало. Это лучше, чем она умирала бы от спида. Да, безусловно.

Юля ко мне приезжает очень часто. Сынишку оставляет с бабушкой, а сама ко мне. Обещает, что и сына привезет показать, вот только он окрепнет немного. Путь неблизкий преодолеть надо, а автомобиля нет. Я сказал, где у меня лежат деньги от моих продаж, пусть купит машину. Но сначала получит водительское удостоверение.

Я не знаю, что меня ждет в будущем. Мой сын, который всегда будет знать, что его отец в тюрьме все его детство, поймет ли меня? Все окружающие поймут ли? Хотя на них мне все равно, главное Юля и сын. Она назвала сына Даней. Данька!

Мне надо выжить в этом мире. Просидеть в лаборатории еще шестнадцать лет и выйти на свободу, чтобы наконец-таки обнять своих любимых. Я женюсь на Юле. Она сказала, что будет меня ждать. Я ей верю. Они – это самое дорогое, что у меня есть. И смотря на них, я понимаю, что, во что бы то ни стало надо жить.