Седьмой - Андрей Михайлович Фофанов

вряд ли у меня получится с такой ногой что-то сделать. И вместо пули в лоб, я получу дубинкой по спине. Не то, что мне нужно. Ладно, надо вытерпеть это. Меня переведут в тюрьму. Там что-нибудь придумаю. А пока только боль…

СИЗО

.

После приговора

В камере было прохладно, но меня бил озноб. На лбу появились испарины. Я лег. Нога ужасно болела. Сказали, что вызвали врача, но он придет позже. Опять же всем на всех все равно.

Перед приговором у меня спросили, смогу ли я идти. Я ответил, что да, смогу. Каждый шаг мне давался с трудом. Но это я понял, когда меня вели обратно. Я упал прямо в зале суда. Упал и расшиб голову. Растяпа.

Я молился про себя, чтобы поднялась высокая температура, и мое сердце не выдержало. Но этого не случится. Я не медик, но кое-что понимаю в этом. Я биолог. Хороший биолог. Возможно лучший. Самый лучший. Кем бы я мог стать, если бы не моя слепая вера в месть? Профессором? Доктором биологических наук? Я много чему могу научить людей. Мог.

Постепенно разум начал проваливаться в темноту, я уснул.

Я очутился в каком-то лесу. Вокруг желтые листья целым одеялом. Никого вокруг не было. Даже тропинок нет. Я решил пойти в любое направление. И я шел, шел, шел, но не видел выхода из этого лесного лабиринта. Где я вообще?

Поднялся сильный ветер и листья начали подниматься. Мне стало холодно, и я укутался еще сильнее в куртку.

– Сыночек, – услышал я сзади. Резко обернувшись, я никого не увидел. – Миленький.

Голос звучал где-то рядом. Это мама. Мама!

– Мамочка, – закричал я. – Это ты?

Ответа не было. Я побежал. Без какого либо направления. Просто бежал вперед. Мне казалось, что я бегу целую вечность. Я оперся о дерево, тяжело дыша. В груди было больно.

– Аристарх, ну как же так? – Голос Данила заставил меня вздрогнуть.

– Даня, прости меня, – крикнул я в небо. – Слышишь? Прости! Я не хотел такого. Я не хотел.

Я упал на землю и просто заплакал. Не в силах что-то говорить и бежать. Я кричал, бил руками о землю.

– Ты жалкий придурок, – я резко вскочил на ноги. Я без труда узнал голос Глеба. Подняв какую-то палку и размахивая по сторонам ею, я закричал:

– Где ты? Выходи! Я прикончу тебя!

Но он не появился. Как и не появились мама и Данил. Бросив палку вдаль, я опять упал и заплакал еще больше.

– Дёмин, очнитесь, – я попытался угадать голос. Я его не слышал раньше. Чистый, теплый женский голос. – Дёмин.

Я резко вздрогнул и осознал, что лежу в камере. А рядом врач.

– Вам плохо?

– Я не знаю, – я отвернулся к стене. Мне только что приснилась мама. Господи, мама… Как же я хочу к ней. Она меня поймет.

Врач о чем-то разговаривала с начальником СИЗО. Из обрывков я слышал, что меня переводят в санчасть.

Меня очень трясло.

– Больно, – выдавил я.

– Я сейчас сделаю укол, вам сразу станет легче, – тем же милым голосом сказала она.

– Морфий?

– Нет, вы что. Новокаин.

– Вколите двойную дозу, пожалуйста. Или снотворное.

– Хорошо, конечно.

Пару мгновений и я опять провалился в пустой черный сон.

Лазарет

Боль проникала в каждый участок моего тела. Я не мог пошевелиться. Точнее даже не пытался. Просто понял, что если я сделаю движение, то боль пронзит тело. Не открывая глаз, я вспомнил последние события. Суд. Приговор. Твою мать! Даня… Я уж было подумал, что это сон был, но нет. Данька…

Собрав все силы в себе, я открыл глаза, чтобы посмотреть, что со мной. Я помню, что сломал ногу, помню, мне было плохо. Но почему все болит? Я посмотрел вокруг. Нога на вытяжке, привязанная к кровати, на руке капельница, на второй руке наручники. Ну да, я прям и хотел в таком состоянии убежать. Рядом со мной были две пустые больничные койки. А чуть дальше кресло, в котором кто-то сидел. Мне не видно было человека, сидящего в моей палате, обзор закрывала капельница и низкая подушка. Напрягшись, я чуть привстал. И увидел Юлю, которая спала в кресле. Юля! Юлечка. Моя любимая. Она пришла ко мне. Пусть спустя столько времени, но пришла. Как же мне стыдно перед ней. Я ничтожество.

– Юль, – прошептал я.

Она нерешительно открыла глаза и посмотрела на меня. По щекам тут же потекли слезы. Она несколько секунд просто смотрела на меня, а потом рванула ко мне. Вблизи я увидел, что ее глаза сильно заплаканы. Она переживает за меня.

– Аристарх, миленький, прости меня, пожалуйста, я не знаю, что на меня нашло, я испугалась, я уехала из города. Когда я увидела в новостях тебя и тех подонков.., – начала она быстро говорить. Но я ее перебил:

– Тссс. Не надо извиняться. Это я должен просить прощения. Я убил столько людей. По моей вине погиб Данил, – я тоже не выдержал и заплакал.

– Нет, ты не виноват, ты не мог знать, – она опустила голову вниз. Видимо что-то хотела сказать, но промолчала.

– Что? Договаривай. Я знаю, что ты хотела сказать, – я немного поднялся. Прикинув, что со мной может быть, я понял, что просто на каких-то препаратах. А если и болен, то чем-то не хуже гриппа. – Ты думаешь, что я убийца, мразь.

– Нет, Аристарх, я так не думаю. Я понимаю мотивы, которые тебя натолкнули на этот ужасный шаг, но я тебя не осуждаю.

– Не осуждаешь? Да ты должна проклинать меня, – закричал я. – Ты должна презирать меня. Я испортил свою жизнь, жизнь Данила, твою жизнь!Да я мразь, сволочь, убийца! И не говори мне, что это не так. Я знаю, что я прав. Я не достоин жить.

В палату вбежали врачи. В руках у одной медсестры был шприц. Ирония судьбы. Вот недавно я бегал по городу со шприцами, а теперь ко мне бегут.

Вслед за врачами зашел еще один человек. Его я видел несколько раз среди зрителей в зале суда. Он обошел всех врачей, махнул медсестре, на что та сразу убрала шприц в карман. Все переглянулись молча. Секундная тишина.

– Мы будем за дверью, – заверил доктор и все вышли, кроме этого господина и Юли.

Он подошел ко мне и сел на соседнюю кровать. Немного помолчал, смотря на меня своими карими глазами. Мне на секунду показалось, что он проест дырку во мне. Первой нарушила тишину Юля:

– А вы кто?

– Я из центра по контролю заболеваний. Меня зовут Гречаев Вячеслав Игоревич. И у меня к вам, Аристарх Борисович, есть несколько вопросов.

– Центр по контролю заболеваний? Вопросы? Вы о чем вообще? – Я не понимал о чем речь. Я болен или это по поводу моих изобретений?

– Меня интересуют формулы некоторых видов противоядий, что вы придумали. Насколько я знаю, вы придумали