Пришелец - Натали Бланш

Натали Бланш

ПРИШЕЛЕЦ

Пришлец аз есмь на земли

Да? Нигде так не написано. Давай напишем о тебе?!

Всем, кого я встретила и полюбила на дорогах жизни, я посвящаю эту книгу.

Часть первая. НЕЖНЫЙ ЛЁД

Мы – тела двойной душиМы – душа двойного тела

Как вольно дышат небеса над нами,Прозрачные лучи бросает пламя,И звёзды покрывают небосвод.

Уходит день, приходит ночь, и сноваСветлеет ткань небесного покрова,И реки устремляются вперёд.

Так жизнь души тиха, непостижима,Неведома, таинственна, незрима,И лишь когда душа душой любима,Одна в другую входит —И поёт.

Никто, как я,Никто так не поймётТебя,Мой сон,Мой мир,Мой Нежный Лёд

Планета слёз

Ищу я в этом мире сочетанья

Прекрасного и вечного…

– Какая ночь! Как песня в тишине. Смотри на небо. Говорю стихами, смотри!

– Смотрю.

– Что ты там видишь?

– Звёзды.

– Да, звёзды… В такую ночь мне всегда верится, что там кто-то есть. Ты понимаешь?

– Да-да! Мне тоже этого очень хочется! Мы так одиноки. Мне страшно, что мы не сумеем сами разобраться…

– В чём?

– Мне кажется, что мы похожи на маленьких детей, которым дали слишком диковинную игрушку, и они, желая знать, как она устроена, не придумали ничего лучшего, как сломать её. Ведь так бывает?

– Бывает.

– Ах, если бы нашёлся умный и терпеливый взрослый, который объяснил бы им, что к чему! Тогда бы всё вышло иначе?

– Может быть… Какая ночь, Марта! Мар-та! Когда я произношу твоё имя и вот так, как теперь, близко-близко смотрю в твои глаза, мне кажется, что я где-то уже видел тебя. Ты не помнишь?

– Нет, Сергей.

– Вспомни, Марта, вспомни!

– Вспомнила! – воскликнула Марта, – мне же давно пора быть дома! Ой, что будет! Прости, Серёжка, я исчезаю…

Каблучки звонко застучали по асфальту. Лёгкая тень девушки переметнулась через дорогу, скользнула в тёмный двор. Жалобно скрипнула калитка.

Сергей подкинул монетку.

– Орёл!

– Решка… – раздалось рядом.

Звёзды столпились над землёй…

ДОМОЙ! К ОТЦУ! НАМ НАДО УСПЕТЬ!

Ярко вспыхнувший луч прожектора осветил огромное пространство космодрома и выхватил из темноты две крохотные бегущие фигурки. Впереди тускло отсвечивал голубоватым светом гигантский конус звездолёта.

Марта глянула под ноги и ужаснулась – под ними бушевала морская пучина, но девушки скользили по ней легко и стремительно, как по стеклу. «Невероятно!» – вспыхнуло в мозгу, но спутница увлекла её к жёлтому прямоугольнику двери, где неподвижно стоял человек в серебристом комбинезоне.

– Я не могу вас взять, – сказал капитан. – Корабль принадлежит не мне.

Голос его был бесстрастен, а взгляд неумолим. Но спутница Марты не сдавалась – она так настойчиво и жалобно просила взять их, что могла бы смягчить даже гору. Марта молчала и во все глаза смотрела на капитана. «Это же Сергей! Почему он нас не узнаёт?»

Капитан был молод и согласился.

– Хорошо, – сказал он. – Я спрячу вас там, где никто не сможет вас найти. Но дайте слово, что не выйдете оттуда.

Дверь сама собой сомкнулась за их спинами, и девушки следом за капитаном стали спускаться вниз по крутой, похожей на пожарную, лестнице.

Марта представила себе, что они уже под водой, ей даже почудилось, что она слышит сквозь стены угрожающий рокот, и она вздрогнула. Капитан подал ей руку.

– Вы сёстры? – спросил он.

Марта взглянула на свою спутницу и рассеянно кивнула.

Они остались одни в круглом тихом помещении без потолка – его заменяли какие-то гибкие переплетающиеся трубы, шнуры, провода, стены же были отделаны металлом, на вид почти не отличающимся от зеркала, но тёплым на ощупь. Круто вверх уходили тонкие ступени лестницы, справа была единственная полупрозрачная дверь, а за ней – темнота, напротив – примерно такого же размера экран, похожий на аквариум, в котором время от времени вспыхивали и гасли голубоватые искры.

Уходя, капитан строго-настрого запретил подходить к двери и экрану, да девушки и сами не решились бы.

После быстрого бега, волнений и физической усталости приятно было, наконец, успокоиться – всё или почти всё – уже позади. Девушек клонило в сон. Устроившись рядом в жёстких креслах, напоминающих раскладушки, они задремали.

Со всех сторон раздавался мерный гул – то усиливающийся, то стихающий, – но девушки быстро привыкли к нему.

Неожиданно к этому монотонному звуку примешался другой – живой и переменчивый. Марта быстро открыла глаза и задохнулась от ужаса: там, где раньше был экран, образовался тёмный колодец коридора, и по нему прямо на девушек неслось громадное животное, по виду напоминавшее собаку. Марта успела заметить белые отточенные клыки и свирепые глазки. Пронзительно закричав, она бросилась в противоположную сторону и побежала, не разбирая дороги. Мелькали лестницы и переходы, абсолютно похожие друг на друга. Но вот что-то матово забелело перед ней, Марта почувствовала лёгкий толчок и внезапно ослепла от нахлынувшего света…

Она сидела на полу у стены (которая пропустив её, встала на место) и в немом изумлении озиралась по сторонам.

Это была просторная прекрасная зала с убранством, какое Марте приходилось видеть только во дворцах или музеях. Марта принялась бродить по комнате, рассматривая тяжёлые зелёного бархата портьеры с вышивкой и золотыми кистями, огромную великолепную кровать под таким же зелёным балдахином, искусную лепку потолков и карнизов, зеркала высотой от пола до потолка. Причудливый, непохожий на электрический, свет заполнял комнату, но источника его Марте обнаружить не удалось. Она была так очарована красивой комнатой и сбита с толку всем происшедшим, что бродила по зале, забыв об осторожности, хотя где-то в глубине души таилось чувство, что это не безопасно, ведь, сама не зная как, она попала в чью-то спальню. Обойдя всю комнату, Марта обнаружила, что из неё нет выхода, а все окна – фальшивые. Оглянувшись в недоумении, она увидела в зеркале своё озадаченное лицо с огромными голубыми глазами и всю свою фигуру, такую неуместную и беззащитную в чужой роскошной комнате, даже новый спортивный костюм не спасал положения.

В то время как Марта рассматривала своё отражение, где-то поблизости послышались голоса, шум приближающейся толпы, музыка и приятный женский смех. Марта метнулась в сторону и притаилась за портьерой.

И вовремя! В щёлочку между портьерами она увидела, как противоположная стена раздвинулась, открывая вход в другую комнату – большую и ярко освещённую. Оттуда с весёлым смехом выпорхнула стайка девушек, одетых в лёгкие одежды. Все они были рослые, стройные, светловолосые, похожие друг на друга, а одинаковые полупрозрачные одежды увеличивали сходство. В центре этого чудесного живого букета неторопливо шагал юноша. В его походке, в каждом жесте и взгляде сквозило величие, он мог бы показаться высокомерным, если бы не ласковое выражение его лица. Юноша был фантастически красив. Он с мягкой властной улыбкой смотрел вокруг, большие лучистые глаза были задумчивы, тёмные кудри были перехвачены тонким обручем. Одет он был в переливающийся костюм, оттенки которого менялись при каждом его движении, с плеч ниспадал длинный плащ, а тонкий стан стягивал широкий пояс, со множеством блестящих бусинок-кнопок. Девушки что-то говорили ему, но Марта не могла понять ни слова. Наконец, юноша остановился посреди комнаты и жестом приказал всем удалиться.

Девушки исчезли, только одна из них задержалась. Марта видела её точёный профиль и кроткий ждущий взгляд. Юноша обнял её, провёл рукой по собранным в причёску волосам и отстранил от себя. Она приникла губами к его руке и бесшумно выскользнула. Он же сначала сел, потом откинулся на кровать и закрыл глаза.

Напуганная, удивлённая и ошарашенная всем, что ей довелось пережить, Марта долго не решалась пошевелиться. Но юноша лежал неподвижно, дыхание его было спокойным и ровным, и Марта решила, что он уснул. Она осторожно выбралась из своего укрытия, сделала несколько крадущихся шагов и, наконец, оказалась у раздвинутой стены, но та вдруг сама собой встала на место, а сзади послышался торжествующий смех.

Марта обернулась – юноша сидел на кровати и смотрел на неё.

– Подойди ко мне, – сказал он негромко; в голосе его было нечто, заставившее Марту повиноваться. Она подошла к нему, только сейчас заметив, что она босая.

Он молча рассматривал девушку.

– Я не знаю тебя. Кто ты?

– Я? – она растерялась. – А мне тут… разрешили!

Разрешать или не разрешать здесь что-либо могу только я, – произнёс он.

– Это ещё почему? – спросила она тоном человека, которому терять нечего, и всё же отчаянно труся.