Пришелец - Натали Бланш

– Надечка! Надечка! Пожалюста! Пожалюста!

Он задыхался – горло сдавило, он едва мог протолкнуть звуки наружу, как во сне. Он был готов задушить её в объятиях, но она ускользала, как змея.

– Другую девушку даже не хочется так обнять. Я так тебя чувствую! Ти подходишь ко мне! Ми подходим друг другу! Сериозно! Я так тебя чувствую! Пожалюста! Пожалюста!

Это его «пожалюста», жалобное и отчаянное, одновременно и смешило, и пугало её. Надя совершенно не разделяла его чувств, но глядя в его перекошенное лицо, чувствуя, как напряжены мышцы его груди и рук, поняла его состояние: шутки плохи, парень вне себя. Она пыталась вырваться на свободу.

– Отпусти меня! Я хочу на улицу! Отпусти!

– Надя, я же сильний, я сильний! Я сильнее тебя! Но я так не хочу!

В какой-то момент ей удалось вырваться из его объятий и отбежать подальше от кровати. Происходящее не было ей неприятно, ей нравились его страсть и сила, его слова, нравилось, когда запустив руку в волосы, он наклонял её голову назад и покрывал поцелуями её шею, плечи, руки. Но о большем пусть и не мечтает! Поэтому кровать казалась ей особенно опасным местом. Несмотря на то, что это было первое в её жизни свидание и первые настоящие поцелуи, она чувствовала себя уверенно и не боялась, что ситуация может выйти из-под контроля. Ей всегда везло, но это не помешало осознать, что сейчас она ходит по тонкому льду. Интерес к происходящему перешёл в азарт – и не больше. Его волнение её забавляло. И только когда, внезапно оставив её, он опустился на стул и смотрел оттуда потемневшими от гнева глазами, наморщив лоб, ей сделалось страшно: казалось, он замер, как тигр перед прыжком, – вот-вот бросится и разорвёт её на части… Но минута прошла – Кидан совладал с собой, налил себе вина – и застыл, сжав бокал в пальцах. Лицо его сделалось задумчивым. Наблюдая за ним, Надя поняла, что сейчас он где-то далеко и не с ней. «У него было много коротких связей и одна долгая, – внезапно решила она, сама не зная почему, – и сейчас он её вспоминает».

Она была права – он думал о Полине. Где она сейчас – так его любившая, исполнявшая беспрекословно малейшую его прихоть, как волю божества. А эта…

Кидан обернулся, почувствовал на себе её взгляд.

– Что ти стоишь, эре? Садись.

– Я хочу выйти на улицу. У меня голова болит.

– Гарашё… Давай, пей вот это – и виходим!

Он доверху наполнил её бокал.

– Я всё не выпью!

– Хорошо. Пей.

Она заставила себя сделать несколько глотков. И тут же почувствовала, что пьянеет, перед глазами поплыли круги. Он подхватил её и притянул к себе на колени, но она вырвалась.

– Ты сказал: пей и выходим. Где моя шуба? – в голосе послышались истерические нотки. Она направилась к двери, но Кидан опередил её, подхватил на руки, покрывая поцелуями все доступные участки тела.

– Что ти со мной сделала! Завтра за тебя не смогу заниматься!

– Отпусти меня! Это не честно! Я выпила! Ты сказал: пей и выходим. Я хочу на улицу! Мне плохо! Мне плохо!

Она отчаянно билась в его руках. Она кричала и рвалась к двери. Кидан достал из кармана ключ. В глазах его появилась решимость. Даже голос изменился.

– Да? Ти только за этим пила? Чтобы ми виходили?

Ей в самом деле было нехорошо. Совсем непривычная к спиртному, она едва владела собой и чувствовала: ещё немного – и она перестанет соображать. Поэтому она и стремилась немедленно покинуть пределы комнаты, где больше не чувствовала себя в безопасности. Но и Кидан видел, что она на пределе. Совершенно трезвый, только разгорячённый вином, он шёл к своей цели.

– Пей ещё немножко!

– Нет! – она оттолкнула его руку. Вино залило пол и шубу, которую она уже успела надеть.

– Вот, шуба мокрая – всё из-за тебя!

– Не волновайся!

Он принялся старательно вытирать мех, оттаскивая её подальше от двери.

– Да, а запах?!

Он взял с полки дезодорант и побрызгал на шубу. Теперь он смотрел ей прямо в глаза, ставшие вдруг синими-синими. Щёки её раскраснелись, пунцовые губы припухли от поцелуев, пушистые волосы рассыпались по плечам, сливаясь с рыжим мехом. Как он её желал! Ни одна женщина не поднимала в нём такую бурю! Но она продолжала упрямо твердить своё:

– Я хочу на улицу! Я хочу на улицу!

И бегом бросилась к двери, прежде, чем он успел её задержать. Но дверь оказалась уже закрытой.

– Что ты сделал! Открой!!

Она с силой дёрнула за ручку.

– Нет, ти не понял! Это чтоби нам не мешали.

– Я сейчас закричу!

Она была достаточно напугана и пьяна, чтобы исполнить свою угрозу. Но кричать ей не пришлось. Снаружи тихо, но настойчиво постучали.

Обменявшись парой фраз с пришедшим, Кидан открыл дверь, и Надя пулей выскочила в коридор, едва не сбив с ног Менгисту, маленького хозяина комнаты.

Кидан догнал её на лестнице, но упрямая девушка мёртвой хваткой вцепилась в перила. Он попробовал силой оторвать её пальцы, но вдруг рассмеялся и посмотрел на Надю, как на не в меру расшалившегося ребёнка.

– Ти так и пойдёшь, wonderful, без твоя шарф и шапка?

– Принеси мне сюда, я здесь оденусь.

– Надя, так нельзя. Ми же гости. Ми должны сказать: «До свидания». Что он подумает?

«Какое мне дело? Сам виноват! Всё равно я его больше никогда не увижу». Но мягкий тон его возымел действие, и вслух она произнесла:

– Ладно, я скажу ему «до свидания», но в комнату заходить не буду!

Они вышли в ночь. Свежий ветер подул в лицо, и Надя почувствовала себя гораздо лучше. Теперь, когда опасность миновала, это короткое приключение казалось ей увлекательным!

Кидан первым нарушил молчание.

– Я не доволен.

– Я не виновата, – беспечно отозвалась она.

– А кто вьюноват?

– Не я.

– Ти считаешь, что права?

– Да, я права.

Он задумался.

– Да, наверное, это так, – и лицо его озарила озорная улыбка. – Когда ти так, мне интересно, сериозно!

Он крепко обнял её, прижал к себе, и с удивлением почувствовал, что её губы охотно отвечают на его поцелуй. На улице Надя чувствовала себя в полной безопасности – почему бы не поучиться?

– На улице ти слюешь меня с интересом.

– Что? Слушаю?

– Се-лю-ешь, – он улыбнулся. Ну и милая же была у него улыбка! Почему-то теперь он казался ей выше ростом и крепче, особенно после того, как в комнате она так явно ощутила его силу.

– Дома папа и мама не разрешают мне пригласить девушку. Они знают, что я взрослий. Не разрешают жениться, как я хочу.

Надя отлично поняла его ход – ишь, какой предусмотрительный! Сразу поставил её в известность об имеющихся ограничениях, но её вовсе не интересовали перспективы – она всё уже решила на его счёт: это была первая и последняя встреча, хорошего – понемножку.

Они снова целовались. Целовались и целовались на каждом шагу, под каждым фонарём и в укромных уголках, совершенно позабыв о времени и об окружающем мире. Наде нравились его настойчивые горячие губы, и она в своей невинности даже не подозревала, что делают с ним её поцелуи, – ведь в комнате она только оборонялась. Кидан сжал её в объятиях с такой силой, что она едва не задохнулась.

– Я поеду с тобой!

В душе она рассмеялась: «Какой странный!»

– Ко мне нельзя. Дома у меня тётя, дядя, бабушка и четыре брата.

– Я не боюсь твоих братьев! – пылко воскликнул он. – Четире брата?… Никогда не слишал, чтоби здесь било много детей… Можно, я буду пятым?

Её смешила и озадачивала его горячность. Для неё он был чужим, и она не понимала: да что с ним? Чего он так к ней прилепился?

Наконец, они пришли на остановку, где было ещё довольно людно, несмотря на поздний час (стрелка часов приближалась к двенадцати), спрятались за одним из домиков, где днём продавались горячие пирожки, и целовались, целовались, целовались.

– Надя, едем со мной!

Она только смеялась.

– Надечка, ти не человек!! Не хочешь меня? Не хочешь меня?! – «Похоже, он не привык к отказам», – как мне сделать, чтоби ти хотела?

В эти минуты ни он, ни она не понимали, какая пропасть лежит между их ощущениями, восприятием и целями; между его опытностью и её невинностью, между его зрелой страстью и её детским любопытством, между его неукротимым желанием удовлетворить эту страсть и её стремлением, чтобы любопытство не завело слишком далеко; между неожиданным для него самого накалом эмоций и её лёгкой, едва уловимой симпатией с этнографическим оттенком. Поэтому они оба казались друг другу по меньшей мере странными. Надя даже не уверена была в том, что правильно его понимает: неужели он, в самом деле, хочет от неё этого и полагает, что это могло бы между ними быть?! Если бы она наперёд знала о таких его намерениях – она бы и близко к нему не подошла! Поэтому на его вопрос: «Когда я тебя снова увижу?», она, не задумываясь, выпалила:

– Никогда. Я больше не хочу встречаться.

– Как это?! Почему??? – воскликнул он, окончательно сбитый с толку.

И она ответила простодушно:

– Потому что я ничего к тебе не чувствую.