Оружие юга - Гарри Тертлдав

Если даже свет в доме ривингтонца был чем-то особенным, какими могли быть его книги? Коделл представил себе самое красивое, и улыбнулся силе своего собственного воображения. Он продолжил писать дальше: — Твои письма становятся все больше и интереснее. Я надеюсь получать еще многие из них, и надеюсь, что ты не забываешь увиденный широкий мир за пределами Ривингтона.

Он поколебался, затем добавил: — Я также надеюсь когда-нибудь увидеть тебя снова. Всегда твой друг, Натаниэль Н. Коделл.

Он посмотрел на последнюю фразу, может, удалить ее? Молли может подумать, что он имел в виду только то, что он хотел ее снова. Вдруг она появится на пороге дома вдовы Биссетт в каком-нибудь неприличном наряде или в своей старой форме Конфедерации. Он подумал, какой это вызовет большой скандал. Но в конце концов, решил оставить написанное. Ведь это была правда, и вряд ли Молли будет искать в этом двойной смысл. Он подождал, пока не подсохнут чернила, потом сложил письмо и положил его в конверт. Он подумал о возвращении в магазин Лайлза, чтобы отнести письма, но тут же передумал. В понедельник будет лучше, если дождь уймется к тому времени. Сверкнул зигзаг молнии. В это время он закурил и зажмурил глаза. Затем моргнул, какие-то блики еще танцевали внутри глаз, заставив вспомнить описание электричества. Слишком много света может быть так же плохо, как и слишком мало. Гром прогремел над головой. Он положил письма на верхнюю часть комода у стены напротив кровати, затем вернулся и лег. Дождь продолжал лить. Еще одна молния осветила все вокруг и угасла. Снова раздался раскат грома. Дети, а также немало взрослых мужчин и женщин жутко боялись его. У него таких страхов не было после Геттисберга, Диких Земель и кольца фортов вокруг Вашингтона. Он слышал столько артиллерийских канонад, по сравнению с которыми гром казался сущим пустяком.

Он натянул свою новую шляпу на глаза, чтобы молнии не беспокоили его больше. Через пять минут он уже храпел.

Мальчики и несколько девочек — в возрасте, начиная от пяти и до почти взрослых, тесно расселись на школьных скамейках. Здание школы города Нэшвилл штата Северная Каролина, располагалось на улице Олстон, в нескольких кварталах к югу от улицы Вашингтона, почти на самом краю города, и вряд ли заслуживало того, чтобы называться зданием школы в общепринятом смысле этого слова. Стены были деревянными, крыша прохудилась. После дождя на полу остались мокрые, грязные пятна.

— Отойди оттуда, Руфус! — прикрикнул Коделл на маленького мальчика, который собирался залезть в одну из таких луж. Руфус хмуро сел на скамью. Тяжело вздохнув, Коделл подошел к двум своим старшим ученикам, которые мелом на своих досках вымучивали свои знания по геометрии.

— Если эти два угла равны, то и треугольники должны быть равны, — сказал один.

— Углы равны? — спросил Коделл. Молодежь закивала. — Из чего это вытекает?

— Наверное, из их названия? Ведь это прямые углы.

— Что ж, это верно, — одобрительно сказал Коделл. — Итак, каков же ответ?

Прежде, чем подающий надежды Евклид успел ответить, пронзительно взвизгнула девочка. Скучающий на скамейке Руфус дернул ее за косы. Коделл поспешил к ним. Он обычно носил длинную, тонкую палку, которую использовал в качестве указки на уроке геометрии. Теперь он бил ей Руфуса по запястьям. Руфус завыл. Он поднял больше шума, чем девочка, чьи волосы он дергал, но это был привычный шум, к которому ученики привыкли.

Привычным шагом Коделл вернулся и закончил прерванный урок. Затем подошел к трем или четырем девятилеткам.

— Вы написали все, что задано? — спросил он. — Откройте свои учебники, и мы узнаем, как вы это сделали.

Дети открыли свои учебники Вебстера «Элементарные правописания» и стали сравнивать свои каракули на досках с правильными ответами.

— Написать правильно каждое слово, в котором вы ошиблись, десять раз, — сказал Коделл. Это займет девятилеток на некоторое время, чтобы он успел преподать арифметику их старшим братьям и сестрам. Он также подумал мимолетно, что Молли Бин тоже бы не помешало немного поработать с элементарным учебником.

От арифметики он перешел к географии и истории, оба учебника которых были выпущены в Северной Каролине Калвином, бывшим государственным школьным руководителем. Если бы все жители этого штата были такими героическими и добродетельными, как описывалось в учебнике, то Северная Каролина была бы земным раем.

Несоответствие между текстом и реальным миром не волновало Коделла. Школьные учебники должны прививать добродетели их читателям.

Он подошел к своим младшим и сказал: — Давайте еще раз повторим алфавит.

Раздалось знакомое пение: — А, В, С, D, E, F, G…

— Мистер Коделл, я хочу пописать, — прервал его Руфус.

— Выйди на улицу, — сказал Коделл, вздыхая снова. — И возвращайся быстро, или я снова накажу тебя.

Руфус вышел, мерзко усмехнувшись. Коделл знал, что шансы на его возвращение были меньше, чем найти на дороге деньги. И завтра утром, он бы забыл о том, что сказал ему. К его удивлению, Руфус все же вернулся. Еще большим удивлением было то, он прочитал весь алфавит без ошибки. Зная, что навряд ли этот день сможет удивит его еще больше, Коделл объявил перерыв на обед. Некоторые дети ели там, где сидели; другие, хотя и не так много, как весной — вышли, чтобы посидеть на траве. Юноши, которых он учил геометрии, подошли к нему, когда он ел свой бекон с лепешкой.

— Расскажите нам подробнее о том, как все было с вами в Вашингтоне, мистер Коделл, — сказал один из них. У него уже начинал темнеть пушок на щеках и верхней губе. Они хотели знать, что они пропустили, оставаясь дома во время войны. Будь они постарше на год или два, они бы обладали этим знанием. А грязную правду он не хотел вытаскивать наружу.

— Джесси, Уильям, там было темно и грязно, и все стреляли так быстро, как только могли, и мы и янки, — сказал он. — Наконец мы прорвались через их укрепления, а затем вошли в город. Должен признаться, что всего я не запомнил. Когда ты воюешь, то тебе до другого дела нет.

Два мальчика смотрели на него с восхищением. Дети младшего возраста также прислушивались, хотя и притворялись, что не делают этого.

— Но ведь вам было не страшно там, мистер Коделл? — спросил Джесси, очевидно уверенный в ответе. — Вас же назначили старшим сержантом, значит были уверены в вашей храбрости.

Одна из причин, по которой Коделла назначили старшим сержантом, заключалось в том, что такой грамотный человек мог вести учет в своей роте и к тому же имел аккуратный почерк. Он подумал, что бы сказали Джесси и Уильям, если бы узнали об этом. Их представления о войне не включали в себя таких приземленных деталей. Он ответил: — Любой, кто не испугается, когда в него стреляют, просто дурак, если вы хотите знать мое мнение.