Оружие юга - Гарри Тертлдав

— Не думаю, что это так, — сказал Коделл. Хотя он основывался на своем видении довоенного образа жизни, было и то, что он наблюдал на действительной военной службе: бегство Джорджи Баллентайна из-за того, что ривингтонцы отказались доверить ему винтовку; цветные войска под Билетоном, удерживающие свои позиции под убийственной огнем и стоящие до конца…

— С неграми не все так просто, как кажется.

— Да ладно! — сказал Рэфорд Лайлз. — Единственное, что не так с неграми, если оставить в стороне их ленивость, так это то, что они слишком дорого стоят. Я вот подумал: может, я бы и купил себе одного. Но Господи Исусе, такие деньги! Теперь, когда хлопок снова в цене, стоимость простых рук поднялась выше крыши — плантаторы дерутся за них друг с другом, иначе они не смогут собрать урожай. Простой лавочник не может конкурировать с ними в этом.

— Все дорого в эти дни. — Улыбка Коделла из сочувствующей стала злой. — Это также касается и товаров в этом магазине, знаете ли.

— Ты самонадеянный мальчишка! — Лайлз демонстративно задрал глаза к небу. — Я что, похож на человека, который наживается на ком-то?

— Теперь, когда вы сами сказали об этом, конечно. Вы все время говорите о том, что едва сводите концы с концами, а вы попробуйте прожить на зарплату школьного учителя хоть немного.

— Нет уж, спасибо, — сказал продавец сразу. — Мои родители научили меня читать, писать и считать еще задолго до вашего рождения. Я ничего не имею против вас лично, Нейт, вы знаете это, но спросите меня, как должно все быть с образованием? Я далеко не уверен, что это дело государства — содержать школы. Это из раздела очередных глупых и вредных идей.

— Времена всегда сложнее, чем кажутся, — сказал Коделл, — а идей все время становится все больше: возьмите телеграф, железные дороги и пароходы, да много чего еще. Люди должны учиться, чтобы быть в состоянии справиться с ними.

— Может быть и так, может быть и так. — Лайлз вздохнул. — Все было гораздо проще, когда я был мальчиком, и это факт.

Коделл подозревал, что каждое поколение имеет свои собственные ценности, а также подумал, что когда станет старым и седым, он с теплотой будет вспоминать те дни, когда южные штаты еще не обрели свободу. Но за время жизни Лайлза произошло уже столько изменений, а в ближайшие годы будет еще больше. И в то же время один из четырех взрослых белых мужчин в Северной Каролине не мог ни читать, ни писать.

— Не у всех есть отцы, осознающие ответственность за своих детей, как ваш, мистер Лайлз. Мы должны подать другим руку.

— Рука в моем кармане исправно отчисляет налоги, — пожаловался Лайлз. Затем он оживился. — Могло быть и хуже, я думаю. Если бы эти чертовы янки победили, скорее всего, они заставили бы меня ходить в школу вместе с неграми.

Он засмеялся над самой такой идеей. Как и Нейт Коделл.

Три федеральных комиссара хмуро зашли в кабинет министров Конфедерации. Ли, Джуд Бенджамин и Александр Стивенс встали, чтобы приветствовать их. Ли старался сохранять серьезное выражение лица, чтобы избежать даже тени злорадства.

— Итак, ваше слово, северяне, — сказал Бенджамин. Его голос был учтивым, но казалось, что издевательство так и прет из его глубины.

— Да к черту все, — прорычал Эдвин Стэнтон. Военный министр выглядел усталым и обессиленным, и его слова звучали горько.

— Я восхищен заявлением президента Линкольна в итоге, — сказал Ли, пытаясь все-таки смягчить момент. — Он был мудр, призывая вашу страну объединиться вокруг новых лидеров, которых выбрали ее граждане: «Без злобы, но с добром для всех» — эта фраза заслуживает того, чтобы ее не забывали.

— Линкольн больше заслуживал победы, — ответил Стэнтон. — Лучше бы увидеть проигравшего Горацио Сеймура, произносящего фразу на века.

— Что ж, все впереди, — сказал Александр Стивенс. — Подождем до 4 марта, и у него будет свой шанс. Интересно, кого он выберет в качестве своих представителей на этих переговорах?

— Пожалуй, ни одного из нас, — сказал Уильям Сьюард. Федеральные комиссары подались вперед в своих креслах, после слов госсекретаря США: — Возможно ли нам согласовать все нерешенные вопросы между нами перед тем, как президент Сеймур приступит своим обязанностям?

— Линкольн мог решить их в любое время до сих пор, — сказал Ли. — Его неторопливый подход к этим переговорам разочаровал меня.

— Это также стоило ему двадцати двух голосов выборщиков от Кентукки и Миссури, которые перешли к Сеймуру, — добавил Джуд Бенджамин.

— Даже если бы все они поддержали Конфедерацию, то и этого было бы недостаточно, чтобы победить на выборах, — сказал Бен Батлер после быстрого подсчета.

— Тем не менее, — Сьюард махнул рукой, чтобы положить конец прениям. — Президент Линкольн уполномочил меня сообщить вам, господа, что теперь он готов признать результатов выборов в двух спорных штатах, по принципу, выдвинутому генералом Ли, и предлагает в качестве даты выборов вторник, 6 июня 1865 года. Он также уполномочил меня, что мы фиксируем сумму в девяносто миллионов в звонкой монете, в качестве выплаты Конфедерации Штатов, причем половина из этой суммы будет выплачена до 4 марта, а вторая половина в течение тридцати дней после выборов в Кентукки и Миссури.

— Хорошо, — сказал Джуд Бенджамин. Ли посмотрел на госсекретаря Конфедерации с еще большим уважением — он догадался, в какую сторону события будут развиваться. — Хорошо, — опять повторил Бенджамин, как будто только что собрался с мыслями. Наконец ему удалось выразить что-то более логичное: — Большинство новых предложений достаточно конструктивны, господа, и я надеюсь, вы простите нас, если мы попросим отсрочку до завтра для консультаций с президентом Дэвисом?

— Больше из нас выжать не удастся, — грубо сказал Стэнтон. По его плотно сжатым челюстям было видно, что Ричмонду, по его мнению, и так много досталось.

— Ну, не от вас, конечно.

Не останавливаясь на достигнутом, Александр Стивенс намекнул федеральным комиссарам о том, насколько больше Горацио Сеймур может пойти на требования Юга.

Ли подвел черту: — Как уже сказал госсекретарь Бенджамин: это вопрос, который требует решения президента. Встретимся здесь завтра в наше обычное время?

Представители Соединенных Штатов вышли из комнаты кабинета Министров. Их ноги еле тащились по ковру. Ли видел, что они выглядели еще более угнетенными, чем в начале переговоров: даже их соотечественники не поддержали их политики.

Федеральные комиссары направились в кабинет Джефферсона Дэвиса. На этот раз Александр Стивенс был с ними. Дэвис оторвал глаза от бумаг на столе.