Принцесса викингов - Симона Вилар

— Ничего страшного, даже Одину-приходилось терпеть проделки своих асов.

Эмма независимо тряхнула головой, откидывая с лица разметавшиеся волосы.

— Не забудь указать на меня, Серебряный Плащ.

— Значит, ты не боишься? Эмма в ответ лишь расхохоталась.

Наконец из священной рощи вернулась Ингрид и поведала, что они нашли Ролло полулежащим, упершись лбом в алтарь, а старый годи, принеся в жертву богам петуха, молит за конунга богов, творя над ним знаки самых могущественных рун.

Эмма улыбнулась, но Ингрид было не до смеха.

— Конунг едва не прикончил Бьерна, когда тот все открыл ему. Если бы мой отец и другие викинги не растащили их… О, великая Фригг, я едва не сорвала голос, крича, что все это подстроил не Серебряный Плащ, а ты.

Но Эмма уже не слушала ее. Из-за деревьев показался темный силуэт Ролло. Остановившись, он вгляделся в нее. Лицо его казалось почти спокойным, но Эмма знала, какая ярость скрывается за этим спокойствием. Ей понадобилось все ее мужество, чтобы справиться со страхом и крикнуть со смехом:

— Ну что, Левша, спасли ли боги твою голову? Продолжая смеяться, она стала отступать, путаясь в полах плаща, Ролло же двигался через заснеженное поле, как драккар по волнам, не замечая, что по колено увязает в снегу. Он был все так же спокоен, но когда из-за деревьев появился Бьерн и окликнул его, он, не оборачиваясь, оттолкнул его левой рукой с такой силой, что скальд покатился по склону.

В Эмму же словно бес вселился. И хотя ей было так жутко, что у нее темнело в глазах, она оглядывалась и хохотала, дразня Ролло, пока он не кинулся к ней.

Теперь она бежала со всех ног, подхватив полы плаща. Бежать было тяжело, она задыхалась и только теперь поняла, что двигается не в сторону частоколов города, а к темному ельнику. Но поворачивать было уже поздно.

Она пересекла болотце в низине. Сухой камыш с треском ломался, когда она пробиралась через него, оскальзываясь на корке льда и взвизгивая. Здесь, в низине, она потеряла Ролло из виду и немного замедлила шаги.

Вскоре она оказалась у незамерзающего источника с каменным надгробием и прямо перед ним опустилась на колени. Безумное веселье все еще не покидало ее.

— О святой Сульпис, спаси меня, укроти его гнев!

Она зачерпнула в пригоршню воды и немного отпила. Когда позади раздался хруст камыша, девушка метнулась вверх по склону. У подножия елей она оглянулась. Отсюда она видела, как от священной рощи вслед за ними двинулось еще несколько человек, Бьерн что-то кричал им, видимо требуя остановиться. Пожалуй, сейчас Эмма не поблагодарила бы его за эту услугу, ибо Ролло находился уже у источника. Переводя дыхание, Эмма глядела, как он начал взбираться по склону, но едва он одолел треть его, как снег осел и он съехал вниз. Эмма рассмеялась, хлопая в ладоши, — и с облегчением увидела, что и Ролло смеется. Пожалуй, в его положении посмеяться над собой было наилучшим выходом. Теперь их гонки стали походить на игру.

— Ну, погоди, рыжая!

Он двинулся вперед, и когда Эмма заметила, что Ролло одолел уже половину склона, она с криком бросилась под защиту леса.

Глубокий снег безжалостно выдавал ее, к тому же Ролло легче было бежать по ее следам. Какое-то время они с хохотом носились между огромных елей с обвисшими до земли, обремененными снегом лапами. Они были совершенно одни в этой чаще, и чем-то это напомнило Эмме те времена, когда они вместе шли через леса Бретани. Теперь их никто не преследовал. Бьерну, судя по всему, удалось остановить бежавших за ними.

Лес под серым небом казался таинственно притихшим. Заснеженные ели с удивлением взирали на людей, кружащих между ними. Лишь порой удивленно каркал ворон — птица Одина, — пораженный тем, что ему придется сегодня поведать своему господину (Вороны, птицы Одина, летают весь день, а с наступлением сумерек опускаются на плечо хозяина и сообщают обо всем, что видели.) Ролло позабавила эта мысль, но вместе с тем, настигая Эмму, он ощущал себя совершенно счастливым.

Он остановился, переводя дыхание, и сейчас же Эмма запустила в него снежком. Он вновь бросился следом. Их голоса и смех звонко отдавались в холодном воздухе. Весь мир был безмолвным и белым, а огненные волосы Эммы и ее рыжий плащ, казалось, оставались единственным ярким пятном в этом застывшем мире. Он не хотел, чтобы это кончалось.

На склоне с поваленной елью он почти настиг ее, и Эмму спасло лишь то, что она, сев на плащ, словно на салазках съехала вниз. Ролло стоял наверху смеясь, пока сугроб под ним вдруг не подался — и он кубарем покатился по склону. Внизу он упал на спину, едва переводя дыхание. Эмма была совсем близко, он слышал ее смех, но лежал неподвижно. Она вдруг притихла и обеспокоенно спросила:

— Ролло, что с тобой? Ролло!

Она подошла совсем близко, когда он вдруг вскочил, поймав ее за полу плаща. Какое-то мгновение они боролись, но силы были слишком неравны.

— Ну же, рыжая, так у кого это голова распухла? Эмма вдруг перестала сопротивляться. Все еще тяжело дыша, она смотрела в его склоненное лицо.

— Накажи же меня!

Ролло вздрогнул. Ее глаза были как темные пропасти. Он стремительно встал на ноги.

— Довольно. Нам пора возвращаться.

Она послушно последовала за ним. Ролло шел, боясь оглянуться, потому что его руки, тело, сердце в любой миг могли выйти из повиновения. Оглянулся он только тогда, когда шаги позади смолкли. Эммы нигде не было.

— Эмма!

Какое-то время он кружил по следам.

— Эмма, довольно! Хватит шуток! Лес стоял в безмолвии.

Укрывшись за стволом ели, она вдыхала чистый запах снега и хвои и вглядывалась в полумрак. Тяжелые ветви опускались едва не до земли, скрывая ее. Под ногами пружинил ковер старой хвои. Окликая ее, совсем близко подошел Ролло. Она опустила веки.

Конунг так и не смог найти ее по следу, но вскоре снег посыпался с ветвей, и они раздвинулись:

— Не хватит ли нам играть в прятки? Нас ждут, а тебе еще предстоит понести наказание за мою голову.

Ролло усмехнулся, отряхивая плащ. Эмме уже не хотелось шутить. Не отрываясь, она смотрела на него огромными, таинственно мерцающими глазами.

— Фея… — пробормотал он, ступив на настил опавшей хвои. Ветви опустились, и они оказались отрезанными от всего мира в этом естественном шатре.

Казалось, из всех звуков осталось только биение их сердец.

«Только бы он не ушел! Только бы не покинул меня сейчас!» — молилась Эмма.

Золоченая застежка мехового плаща Ролло на бегу расстегнулась, его край волочился по снегу. В светло-русых волосах алмазной пылью сияли снежинки. Эмма ловила его пристальный взгляд в полумраке, каждой клеточкой тела ощущая присутствие возлюбленного. Ей нестерпимо хотелось, чтобы он шагнул к ней и коснулся ее, обнял. Но вместо этого она приблизилась сама и коротким движением, как когда-то с Атли, поправила плащ.