Семко - Юзеф Игнаций Крашевский

Бросив коня и слугу на милость Божью, Бобрек отправился в замок спросить о канцлере, потому что надеялся, что он, должно быть, приехал с князем в качестве капеллана. Но расспросить о ком-либо в этом стечении народа и огромном оживлении, какое там чувствовалось, было нелегко.

С первого взгляда Бобрек понял, что в толпе была почти одна мелкая великопольская шляхта и мазуры, краковских панов и малополян совсем было не видно. В замке он повстречал слугу князя-канцлера, который на этот раз очень ему пригодился. Малый был глупый, любопытный и болтливый.

– Проводи меня к своему пану, – сказал клирик.

– Я не знаю, где его искать, – ответил слуга, – он пошёл к архиепископу, к доминиканцам, и Бог знает, когда вернётся.

– Архиепископ в монастыре?

– А как же, и не один, – добавил парень. – Он привёз с собой ещё двоих, потому что говорят, что их должно быть трое…

Парень усмехнулся.

– У нас будет коронация.

– А корона? – шутливо вставил клеха.

– Её еврей привёз, – шепнул тихо слуга, прикладывая палец к губам. – Еврей-ювелир сидит тут с ней в замке.

– Где?

Парень указал рукой на стены.

– Любопытно бы посмотреть! – забормотал Бобрек.

На это слуга только головой покрутил.

– Сегодня ещё об этом нельзя говорить.

Дожидаясь канцлера, у клехи не было занятия лучше, чем шнырять по углам. Малый показал ему комнату, в которой должен был сидеть еврей с короной.

Смело, как будто был на это уполномочен, Бобрек ворвался в сводчатую каморку с одним окном. В её углу, на лавке, в тёмном плаще, сидел бледный мужчина с длинной бородой, в шапочке на голове, которую при виде клирика немного приподнял и тут же опустил снова. Испуганным взглядом он поглядел на прибывшего.

Клирику было интересно проверить рассказ о короне; он не видел иного средства, кроме как попытаться начать разговор, и таким образом, чтобы еврею могло казаться, что он обо всём осведомлён.

– Вы тут один думаете ночевать, – спросил он, – имея с собой такие драгоценные вещи?

Еврей вздрогнул, подумал.

– Ну, а где может быть безопасней, чем в замке?

– Отдали бы лучше подскарбию, – добавил Бобрек.

Вместо ответа сидящий на лавке многозначительно покачал головой.

– Боитесь, что не заплатят? – улыбаясь, сказал клирик, начиная медленно прохаживаться по комнате.

Он не хотел говорить, только головой дал подтверждающий знак, а на его лице рисовалось сильное беспокойство. – А вы кто такой? – спросил он.

– Я принадлежу ко двору и ксендзу-канцлеру, – сказал Бобрек.

Минуту помолчав, еврей произнёс:

– Как вы думаете? Она понадобится?

Клирик быстро поглядел, будучи неподготовленным к этому вопросу; плечи его вздрогнули.

– Те, что приказали её приготовить, должно быть, были уверены, что пригодится.

Бобрек ещё пару раз прошёлся по комнате. Его глаза заметили тёмный футляр, который еврей старательно скрывал под плащём. Поэтому даже не было сомнения, что корону приготовили. Присутствие двоих епископов также имело то значение, что готовились к коронации.

Для посланца крестоносцев эти новости были неблагополучные, но важные. Неужели там не найдётся никого, кто бы предотвратил провозглашение Семко? Краковские паны так этим пренебрегали?

Погружённый в эти мысли, Бобрек выскользнул из комнаты в коридор и, отворяя дверь, чуть не задел быстро идущего человека, который оглянулся. Он узнал в нём одного из викариев костёла на Вавеле, знакомого из Кракова, которого звали ксендз Плаза. Тот, вероятно, так же был удивлён, неожиданно увидев там Бобрка, как он, что его там встретил.

– Что вы тут делаете? – спросил он.

– Я? Неужели это трудно угадать, – ответил смиренно Бобрек. – Бедный клеха ищет хлеба и работы, поэтому толкается там, где много народа, пробует, не пригодится ли для чего-нибудь. А вы, ксендз-викарий?

Не отвечая на вопрос, ксендз Плаза стоял в задумчивости.

– Что тут слышно? – сказал он. – Я только что прибыл.

Бобрек рад был к кому-нибудь прицепиться, поэтому подошёл к викарию, готов был ему объяснить и в то же время расспросить.

– Неужели вы не знаете, к чему всё идёт? – ответил он. – Семко Мазовецкого хотят королём провозгласить.

– Одни? Великополяне? Для себя? – ответил ксендз-викарий. – Это не может быть.

– Это несомненно будет, – подхватил Бобрек, – потому что даже корону приготовили…

– Быть не может!

– Я это отлично знаю. Архиепископ даже двоих епископов вызвал, потому что они нужны ему для поддержки, – говорил клеха.

– А где архиепископ? – прервал живо викарий. – Я как раз его ищу.

– В замке его нет, но он остановился у доминиканцев, – сказал Бобрек. – Хотите, я вас туда провожу. Вам нужно с ним увидиться?

Ксендз Плаза только головой подтвердил и быстро пошёл, ведя за собой клирика.

На нём было заметно сильное беспокойство.

– Они половы потеряли! – начал он говорить наполовину себе, наполовину клирику, который не отходил от него. – Из одного уважения к своему князю не должны выставлять его на посмешище. Не удивляюсь великопольской шляхте, но ксендзу Бодзанте…

Бобрек слушал внимательно и жадно.

– Было бы хорошо, если бы его кто-нибудь предупредил, – прибавил он тихо.

– Если это поможет! – ответил ксендз Плаза, ускоряя шаг.

Клирику уже легко было догадаться, что викарий, должно быть, послан из Кракова с той целью, чтобы архиепископа, если он даст это сделать, сдержать и не выставлять на преследование, на жалобы, которые против него могли пойти в Рим. Иначе его присутствие там объяснить было трудно.

Так они дошли до монастыря ксендзев доминиканцев, так же переполненного гостями, как и замок. Старшие шли приветствовать гнезненского пастыря, около которого собиралось духовенство из города и окрестностей. Мазуры искали своего епископа Плоцкого. Был тут уже Бартош из Одоланова и много рыцарей, приведённых им. Архиепископу хотели показать, как много было у Семко сторонников.

Архиепископ принимал гостей в трапезной, заседая вместе с другими епископами. Все к нему ломились, целуя руки и прося благословения. Несмотря на то почтение, какое его окружало, лицо у Бодзанты было грустным и обеспокоенным. Он тревожно оглядывался.

Ксендз Плаза, оставив клирика в коридоре, сам проскользнул в трапезную, но вскоре убедился, что с архиепископом лично, как он хотел, поговорить будет невозможно. Ему пришлось ждать. Из двора ксендза Бодзанты он не знал почти никого, кроме его капеллана, но и того найти там было нелегко. Поэтому он крутился в коридоре, спрашивал и блуждал, пока этого капеллана не нашёл.

– Отец мой, – шепнул он, – я специально послан из Кракова, чтобы увидеться с архиепископом. Дело немалой важности; я должен сегодня обязательно поговорить с ним лично. Прошу вас доложить обо мне его милости.

Ксендзу Плазе велели задержаться в келье, которая была предназначена ксендзу Бодзанте, но пока он его