Елизавета I - Маргарет Джордж

40

В последний раз я видела Джона Ди на похоронах Хансдона и теперь все чаще подумывала навестить его. Он нынче почти безвылазно жил в Манчестере, где занимал должность ректора колледжа Христа, которую получил благодаря моему покровительству. Она была не идеальной, но ничего лучшего я предложить ему не могла. За годы, проведенные на континенте, он погубил свою репутацию, с головой уйдя в причудливые духовные искания, которые включали в себя беседы с ангелами и увлечение сверхъестественным, а закончились, как это нередко случается с подобными вещами, совершенно приземленным и постыдным обменом женами с партнером, совершить каковой, по его словам, им приказал архангел Уриил. Разочаровавшийся, павший духом и без гроша в кармане, он вернулся в Англию, где обнаружил, что репутация у него ниже черепашьего брюха.

Но он был далеко не первым, кто опрометчиво пустился в духовные искания, и не заслуживал, чтобы с ним обращались как с преступником. Если он кому-то и нанес урон, то исключительно себе и своей семье. Он не растратил общественные средства и не запустил руку в казну. Он точно заслуживал снисхождения за обширные знания и верную службу. И поэтому я намерена была поддерживать его, как только смогу.

Я приказала снарядить королевскую барку и, выслав вперед гонца, чтобы предупредил его, отплыла в направлении Мортлейка. Я знала, что неожиданно нагрянувшей королеве радуется мало кто, как бы впоследствии эти люди ни ценили оказанную им высокую честь, сдувая пылинки с кресла, в котором я сидела, и бережно храня кубок, который я держала в руках. Никто не любит быть застигнут врасплох.

Барка, рассекая воду, неторопливо плыла вверх по течению. За кормой колыхались на мутных волнах какие-то обломки и мусор. Запах тухлой рыбы был совершенно невыносим, и я прижимала к носу флакончик с ароматическими солями. У берега плавали лебеди, их белоснежные перья были все в зеленой слизи. Их осталось куда меньше обычного; остальные, видимо, то ли погибли, то ли куда-то улетели.

Лодок тоже было заметно меньше. Торговля и так сократилась из-за непрекращающейся войны в Нидерландах, а из-за недавних беспорядков на севере Франции и попытки испанцев захватить Кале захирела еще больше. Несмотря на то что Генрих IV перешел в католичество, испанцы продолжали осаждать Францию. Войны сказывались на торговле самым пагубным образом. Когда я думала об Антверпене, некогда банковском и экономическом центре Европы, и жизненно важной для континента торговле шерстью, которая пришла в упадок из-за этих конфликтов, меня охватывала ярость. Когда это все закончится и мы сможем вернуться к нормальной жизни? Фермеры, лишенные возможности экспортировать шерсть, моряки, лишенные возможности импортировать готовое сукно, торговцы, лишенные возможности получать европейские займы, – все это ослабляло Англию.

Кадисская миссия уже должна была завершиться. Уверенности в успехе у меня не было, но, если она все же увенчалась успехом, я буду петь ей осанну. Нам отчаянно необходима победа, повод для празднования. После разгрома армады прошло почти десятилетие. У людей короткая память, и настроения в стране царили самые что ни на есть упаднические.

Барка мягко ткнулась носом в причал. Мы приплыли в Мортлейк. Я сошла на берег, любуясь знакомым пейзажем – деревенской церквушкой в окружении жмущихся к ней домишек, тенистыми дубами по обочинам дорожек. Однако же, шагая по этим дорожкам к дому Ди, я не могла не заметить, что они устланы толстым слоем зеленых листьев, и, подняв голову, обнаружила, что листва на ветках выглядит весьма поредевшей. От всех этих ливней листопад начался значительно раньше срока.

Джон Ди уже ждал меня на пороге с ласковой улыбкой на лице.

– Я вижу, вы вернулись домой, – произнесла я, скользнув взглядом по его длинной белой, как молоко, бороде и расшитой изображениями небесных символов мантии c пышными ниспадающими рукавами. – Сюда, в Мортлейк.

Он с поклоном поцеловал мне руку.

– Теперь я знаю, где мой дом. Иногда понимаешь это, лишь пожив в чужом краю.

За спиной у него маячила жена. В отличие от Ди, она сильно изменилась, постарела и выглядела недовольной. Что было совершенно неудивительно, учитывая опыт вынужденного распутства. Она, должно быть, радовалась возвращению домой еще больше мужа.

Я переступила порог библиотеки и немедленно увидела, что все здесь совершенно переменилось. Стены были голые, некогда провисавшие под тяжестью книг полки опустели. Полки по-прежнему провисали, но теперь лишь под грузом воспоминаний о сгинувших томах.

– Вернувшись в Мортлейк, я обнаружил, что моя библиотека разграблена и большая часть самых ценных фолиантов исчезла. Когда-то у меня была самая богатая библиотека во всей Англии – свыше четырех тысяч книг. Теперь же, – Ди развел руками, – это все, что осталось.

В его собрании имелись редкие научные труды, собранные по монастырям перед тем, как их уничтожили.

– Все это осталось у вас в голове, – произнесла я.

– Это лишь малая толика того бесценного знания, что хранилось на этих полках, – пожаловался он. – Многие инструменты тоже забрали.

– Ох, Джон, – вздохнула я.

У него были навигационные приборы, глобусы и карты, а также алхимическое оборудование; астрономические и астрологические диаграммы.

– Пропало не совсем все, – утешил он меня. – Мои диаграммы, карты и глобусы воров не заинтересовали. Им нужно было алхимическое оборудование. Ходили слухи, что я открыл секрет превращения олова в золото, поэтому они взяли то, что, по их разумению, могло в этом поспособствовать. До чего же глупы бывают люди. Если бы я знал, как делать золото из олова, разве я был бы так беден?

– Люди верят в то, во что хотят верить, Джон.

Видит Бог, я постигла эту мудрость на собственном горьком опыте. Я улыбнулась, вспоминая тот день, когда привезла сюда Франциска. Мой французский Лягушонок… Как он смеялся и играл. Давным-давно, пока предсказание, которое составил для него Ди, не отняло мой смех.

Внезапно я вспомнила, зачем приехала:

– У вас остался ваш магический кристалл?

– Мой хрустальный шар? Да, его не тронули.

Ди откинул покрывало с кисточками, и моему взору предстал круглый кристалл размером с апельсин, лежавший на восковой печати. Он подул на него и подождал, пока хрусталь, затуманившийся от его дыхания, вновь не станет прозрачным.

– Вы желаете узнать про Кадис, – произнес он утвердительно.

– Да. Они отсутствуют уже много недель. Все должно уже завершиться. Я просто не могу выносить эту неизвестность! И… если все плохо, я хочу узнать об этом до того, как они вернутся – если они вообще вернутся.