Волк и голубка - Кэтлин Вудивисс

— Разве ты не знала? — издевательски хмыкнул Вулфгар. — Мы сошлись в поединке за право владеть этой землей и леди Эйслинн.

Глаза Гвинет зловеще сузились.

— Чего добивается эта шлюха? — злобно вскричала она. — Какие ее уловки и хитрости заставили сойтись в бою тебя и благородного рыцаря? Она, должно быть, наговорила всяких небылиц, чтобы оклеветать меня перед тобой! Так и вижу, как она с притворной невинностью закатывает глазки!

Вулфгар ощутил, как Эйслинн сжалась, хотя внешне ничем не выказала гнева. Гвинет под спокойным взглядом Вулфгара протянула к нему руку и умоляюще произнесла:

— О, неужели ты не разгадал ее игры, брат? Она пытается править Даркенуолдом и отвратить тебя от родных и семьи. Преодолей в себе низменные побуждения бастарда и избавься от нее, пока не погиб сам. Сколько благородных девиц ты встречаешь при дворе! Развлечения и игры с грязной тварью не пристали лорду!

Гвинет окинула девушку надменным взглядом, прежде чем продолжить обличительную тираду.

— Она и крепостных настроила против меня! Представь только, загородила мне дорогу и не дала наказать наглеца Хэма, когда тот осмелился ослушаться моего приказа! Да-да, даже Суэйна ухитрилась поймать в свои сети и заставила предать тебя! Теперь он, без всякого сомнения, на ее стороне! — И, злобно улыбнувшись, прошипела: — Она тебе не поведала про свою симпатию к бывшему женишку и о том, что оба творили в твое отсутствие? Ты как раз вовремя поселил в зале этого раба, чтоб дать им возможность получше познакомиться друг с другом!

Гвинет заметила помрачневшее лицо Вулфгара и поняла, что ее замысел удался.

— А эта добрая Хейлан, которую ты послал сюда…

Она обернулась к вдове. Та, смущенно переминаясь в углу, выглядела, однако, очень хорошенькой в одном из принадлежавших когда-то Эйслинн платьев.

— Эйслинн сразу же невзлюбила ее и не пожелала поделиться даже самыми жалкими обносками, пока я не восстановила справедливость. Не вижу ничего дурного в том, чтобы заставить ее отдать несколько платьев тем, кто в них нуждается. Но она потребовала еще, чтобы свободная женщина жарила мясо и готовила еду, как крепостная!

Вулфгар оглядел собравшихся. На некоторых лицах отразилось сомнение, на остальных — откровенная ярость. Гаузйн гордо выпрямился, готовый броситься на защиту Эйслинн. Вулфгар, покачав головой, повернулся к сестре.

— Я ни из чьих уст не слышал клеветы, пока не появилась ты, Гвинет, — спокойно заметил он, и та раскрыла рот от удивления. — Говоря по правде, Эйслинн ни словом не упомянула ни о тебе, ни о Хейлан.

Гвинет что-то смущенно пробормотала, и Вулфгар язвительно улыбнулся.

— Кажется, дорогая сестрица, ты сама себя выдала. Но теперь, когда ты выложила все свои жалобы, прошу тебя крепко-накрепко запомнить мои слова. Я здесь господин и повелитель, Гвинет, как указано в грамоте на владение. К тому же я еще судья, а если понадобится, то и палач. И ни один человек, кроме меня, не смеет здесь никого наказывать, даже ты. У тебя в этом доме нет никакой власти. И прав тоже. И ты, как остальные, должна подчиняться установленным мной законам, иначе, клянусь, тебя постигнет та же кара, что и любого другого ослушника, так что будь поосторожнее, сестра. Что же до тех, кого я послал сюда, — прибавил он, пристально уставясь на Хейлан, поежившуюся под его взглядом, — они должны работать на этой земле и верно служить мне, и никому не было дано позволения остаться в этом доме.

Вулфгар мельком взглянул на Эйслинн, прежде чем вновь обратиться к Гвинет.

— Ты отказываешься видеть, что Эйслинн предана мне и старается исправить то, что ты умудряешься натворить. Мне по душе ее общество, и она живет в этом доме под моей защитой, так же как и ты. Я с радостью и охотой награждаю ее за труды и старание, поскольку таково мое желание. Керуик прекрасно знает силу моего гнева, и не сомневаюсь, что он не осмелится даже притронуться к тому, что принадлежит мне. — И, показав на одежды Гвинет и Хейлан, язвительно бросил: — Вижу, вы прекрасно разделили ее жалкие обноски, но отныне все, чем владеет Эйслинн, неприкосновенно, и всякий, кто возьмет ее вещи, будет считаться вором. Мне не нравится, когда ты шаришь в моей спальне, и поэтому приказываю тебе заходить туда лишь с моего позволения. Гвинет сконфуженно молчала, не в силах найти ответа.

— Из уважения к твоему отцу и нашей матери я говорю с тобой мягко, но впредь постарайся не испытывать моего терпения.

— Я и не ожидала, что ты посочувствуешь моей злосчастной участи, Вулфгар, — вздохнула Гвинет. — В конце концов, я всего лишь твоя сестра.

Она повернулась и со спокойным достоинством удалилась, вызвав жалость во многих сердцах. Хейлан с недоумением посмотрела ей вслед, и когда Гвинет исчезла из виду, подошла к очагу, где жарились кабан и другая дичь. Там уже стоял Керуик, издевательски поблескивая ясными голубыми глазами.

— Твой наряд слишком хорош для такого низменного занятия, миледи!

— Прекрати болтовню, чурбан неотесанный, — прошипела Хейлан. — Или я постараюсь вышибить дурь у тебя из головы! Теперь мой брат Сенхерст здесь и никому не даст меня в обиду!

Керуик искоса поглядел на вышеупомянутого защитника, который в этот момент, отдуваясь, тащил наверх сундук Вулфгара, и ехидно ухмыльнулся.

— По-моему, Сенхерсту не до твоих бед, у него и своих полно. Хороший парень, не замахивается высоко, не стремится разделить стол с хозяином, а честно делает свое дело.

Хейлан вспыхнула, но не нашлась с ответом и принялась протыкать мясо ножом, чтобы проверить, хорошо ли оно поджарилось.

Ужин закончился, и было уже поздно, когда Эйслинн направилась в спальню следом за Вулфгаром. Пока он запирал двери, девушка закружилась по комнате, радуясь, что она снова дома.

— О Вулфгар, — воскликнула она, — столько счастья просто невозможно вынести!

Однако Вулфгару было не до веселья. Настроение непоправимо испортили грязные намеки Гвинет. Он так и не сумел выбросить их из головы и теперь намеревался добиться правды.

Головокружение наконец одолело девушку. Эйслинн остановилась и покачнулась, но тут же со смехом бросилась на кровать. Вулфгар подошел ближе и молча наблюдал, как она с детским восторгом разбрасывает шкуры, но не выдержал и грозно уставился на нее. Эйслинн встревожено вскочила и уселась на корточки.

— Ты не болен, Вулфгар? Может, ноют старые раны? Ложись поскорее, я разомну мышцы, и боль уйдет.

Брови Вулфтара грозно сошлись.

— Эйслинн, признайся, ты обманула меня?

Эйслинн ошеломленно воззрилась на него.

— Прежде чем ты ответишь, — медленно продолжал Вулфгар, — знай, что я все равно докопаюсь до истины. Ты спала с Керуиком, пока меня не было?