Зажги свечу - Мейв Бинчи

узкой. Длинные обтягивающие рукава спускались заостренным треугольником с запястья на кисть, делая руки более тонкими, чем они были на самом деле. Мелкие жемчужины украшали V-образный вырез. Атлас смотрелся так роскошно и холодно, что мог бы сойти за мрамор, и любая другая девушка показалась бы мертвенной и бесцветной. Элизабет подумала, что более худую и бледную девушку в таком платье можно было бы принять за куклу, но Эшлинг в нем просто сияла.

Сестра миссис Мориарти играла на органе, и, должно быть, кто-то подал ей знак, потому что орган перестал издавать мягкие рокочущие нотки и внезапно грянул так, что все подпрыгнули и мгновенно оказались на ногах, а быстрее всех Тони, на лице которого остались красные отпечатки ладоней. Он посмотрел на сторону невесты, и тетушка Эйлин и Элизабет ободряюще улыбнулись в ответ. Хмурое выражение на лице Тони перетекло в подобие улыбки, что одновременно умилило и позабавило Элизабет. Имон и Донал проскользнули на скамью О’Конноров, и все пододвинулись, чтобы оставить место для дядюшки Шона, который вел Эшлинг под руку.

Элизабет подумала, что дядюшка Шон выглядел умилительно. Он смотрел прямо перед собой застывшим взглядом, словно шел на казнь, и внимательно следил за выставляемой вперед ногой, как будто она могла убежать от него. Локти он прижал к бокам, словно держал папки с ценными документами, которые ни в коем случае не должны выпасть. Рука Эшлинг, наверное, расплющилась под таким нажимом, но на ее лице ничего не отражалось.

Эшлинг нисколько не походила на взволнованную и скромную невесту, стесняющуюся взглядов со всех сторон. Напротив, она наслаждалась вниманием, улыбалась направо и налево гостям, которых ее вид привел в восхищение и даже в ступор. Церковь в Килгаррете давненько не видела таких невест. Лучшим украшением, которое только можно было придумать, стали волосы Эшлинг: они намеренно выбивались бронзовыми локонами и прядками, создавая яркое пятно цвета посреди белизны.

Элизабет показалось, что дядюшка Шон с Эшлинг шли до алтаря целую вечность. Наконец он передал дочь Тони, встал рядом с тетушкой Эйлин и ослабил воротничок. Жених и невеста зашли за алтарное ограждение и поднялись по ступенькам. Платье идеально подчеркивало фигуру Эшлинг, но при этом ничуть не казалось нескромным. За такую мастерскую работу модельер с Графтон-стрит и впрямь просила не так уж много.

Тетушка Эйлин перегнулась через Элизабет и взяла Морин за руку:

– Все повторяется. В точности как твоя свадьба, верно?

Морин сразу оживилась.

– Да, очень похоже! – с жаром прошептала она. – Конечно, я не видела, как оно выглядит со стороны, я же стояла там, возле алтаря.

– Все выглядело точно так же, – твердо заявила тетушка Эйлин.

Элизабет заметила, что лицо Морин расплылось в довольной улыбке, когда прихожане сели и стали наблюдать, как Энтони Джеймс Финбарр Мюррей берет в законные супруги Мэри Эшлинг.

– Я знаю Эшлинг столько лет, но понятия не имела, что ее зовут Мэри! – удивленно призналась Элизабет, повернувшись к Морин.

– Глупая, это христианское имя, – прошептала Морин. – Не могли же ее крестить как Эшлинг, ребенка называют в честь какого-нибудь святого.

– А я и не знала, – ответила Элизабет, молча погружаясь в церемонию венчания.

* * *

В гостинице для семьи невесты забронировали номер, что О’Конноры сочли самым смехотворным из всех смехотворных расходов. В конце концов семья невесты жила в тридцати секундах ходьбы от гостиницы, на другом конце площади, и в их доме комнат хватало на всех. Однако администратор заявил, что номер включен в полную стоимость, и умолял их воспользоваться предоставляемой возможностью, так как в любом случае возмещения они не получат, а номер может очень даже пригодиться.

Морин жаловалась, что освещение в магазине, где она покупала платье из тафты, было какое-то неправильное. Эйлин заявила, что она производит впечатление весьма элегантной и хорошо одетой молодой женщины, а потому хватит уже ныть и хныкать. Эшлинг сняла белые чулки и засунула одну ногу в раковину.

– Маманя, я так и знала, что эти дурацкие туфли слишком жмут.

– Миссис Мюррей, вы уверены, что стоит мочить ноги? Потом может быть еще труднее снова надеть туфли!

– Бог мой, Эшлинг у нас теперь миссис Мюррей! – воскликнула Ниам, пристально разглядывая подозрительное пятнышко на подбородке. – Подумать только, моих сестер зовут миссис Дейли и миссис Мюррей…

Слова Ниам внезапно развеселили Морин.

– Ниам, не переживай, когда-нибудь ты тоже будешь миссис Кто-Нибудь!

– Морин, что за глупости, с чего бы мне переживать? Мне всего пятнадцать, слишком рано для замужества, даже если все парни будут за мной бегать.

– А миссис Мюррей не захочет зайти сюда попудрить носик? – нервно спросила Морин, косясь на дверь.

– Пусть в коридоре пудрит, если ей надо, – ответила Эшлинг, вытирая ноги. – На квитанции папани указано, что номер предназначен для семьи невесты. И что всяким злобным свекровям вход запрещен.

– А ей идет темно-синий костюм, верно? Этель всегда отличалась хорошим вкусом, – заметила Эйлин, стараясь быть справедливой.

– Маманя, да она выглядит как гнев Господень, ты сама прекрасно знаешь… Лицо все белое, словно мукой посыпано.

– Эшлинг, не упрекай женщину за ее внешний вид!

– Маманя, послушай меня! – Эшлинг, стоя в одном чулке, допрыгала до матери на одной ноге и положила руки ей на плечи. – Маманя, вот что я тебе скажу. Сейчас ты разговариваешь не с дерзкой и упрямой Эшлинг О’Коннор, я уже полчаса как миссис Тони Мюррей. И Богом клянусь, если мне вздумается звать миссис Этель Мюррей отвратительной старой кошелкой, то я так и буду ее называть, потому что она и есть отвратительная старая кошелка.

– Миссис Мюррей, если вы продолжите в том же духе, то впереди вас ждет прекрасное светлое будущее, – ответила Эйлин. – Давай обопрись на меня и надевай чулок, нам уже пора спускаться.

– Все идет просто замечательно, правда? – спросила Элизабет. – Разве ты не довольна свадьбой?

– Думаю, да. Есть три вещи, с которыми мне хотелось бы разделаться побыстрее… банкет, жуткая потеря невинности с кровотечением и воплями… и еще я хочу поставить себя так, чтобы старая карга миссис Мюррей боялась меня, а не я ее…

– Не преувеличивай, какое еще кровотечение и вопли…

– Да ладно, нет, конечно. Думаю, сражение со свекровью будет куда кровопролитнее, чем половой акт… Ну что ж, начнем с банкета. Где Ниам? Она должна сопровождать меня повсюду, как верный оруженосец, и исполнять все мои капризы, а вместо этого она торчит перед каждым попадающимся на глаза зеркалом и выдавливает прыщики.

* * *

Тони ждал их у подножия лестницы. Рядом стоял Шей Фергюсон, держа по большой бутылке виски