Зажги свечу - Мейв Бинчи

чтобы составить план рассадки гостей за столом. Миссис Мюррей желала знать, кто такие Хейли и можно ли посадить их рядом с отцом Риорданом. В конце концов план утвердили. Мольбы дядюшки Шона, который утверждал, что не в состоянии разговаривать с миссис Мюррей на протяжении всей трапезы, во внимание приняты не были, как и просьба Джоанни посадить ее в дальний конец стола, где не придется ни с кем общаться.

На столах уже стояли стеклянные вазочки с грейпфрутами, украшенными сверху половинкой вишенки, а также кувшины с молоком и сахарницы. Возле каждой тарелки поставили по два бокала и чайную чашку. Семейство Мюррей внесло свой вклад в виде дюжины бутылок шампанского, предназначенного для тостов.

Свадебный торт водрузили на столик сбоку, и тут тоже не обошлось без горячих споров. Миссис Мюррей считала, что торт должен быть на главном столе. Эшлинг заявила, что тогда жених с невестой не смогут видеть гостей. Морин напомнила, что, согласно традиции, торт нужно поставить на стол, а тетушка Эйлин сказала, что даже если Эшлинг захочет держать его на заднем дворе, то у нее возражений нет. Мисс Доннелли из гостиницы предложила поставить отдельный столик, который можно будет перенести целиком для церемонии разрезания, чтобы исключить вероятность повреждения торта.

Гости перетекали в столовую неуверенными ручейками. Кто-то восхищался обстановкой, другие молча искали свои имена на табличках. Те, кто нашел себя, тут же смотрели, кто сидит справа и слева.

– Похоже, здесь посадили двух женщин рядом, – неодобрительно произнесла миссис Хейли, обнаружив, что ее соседкой будет тетя Брендана Дейли.

– Среди гостей больше дам, чем джентльменов, – прошипела мисс Доннелли, недовольная тем, что жалобы начались еще до того, как гости успели занять свои места.

По мере наполнения столовой людьми разговоры стихали, пока не настала полная тишина, почти как в церкви. Элизабет надеялась оказаться между Доналом и Имоном. Она знала, что ни один из них не жаждет общаться с дядюшками или священниками, да и сама чувствовала себя несколько неловко. Однако бесконечные торги привели к тому, что с одной стороны сидел Шей Фергюсон, а с другой – отец Риордан. Половина гостей уже заняли свои места, а некоторые, вроде Хейли, даже начали есть хлеб с маслом, когда послышался громкий кашель.

Отец Махони, пожилой приходской священник, проводивший венчание Тони и Эшлинг, прочистил горло.

– Надеюсь, вы все уже нашли свои места, – сказал он, неодобрительно глядя поверх очков на тех, кто осмелился сесть. – И пришло время помолиться.

Несчастные покраснели, зашаркали стульями, и торопливо.

– Благослови, Господи, нас и эти Твои дары, которые по Твоей щедрости вкушать будем…

– Аминь, – сказали все, решительно благословляя себя.

Это был сигнал к началу разговоров, а также еды. Начали резать грейпфруты, просили передать сахар. Постепенно гул разговоров становился все громче. Эшлинг великолепно выглядит, прямо как достопочтенные леди на фотографиях в дублинских газетах. И как же ей повезло отхватить столь завидного жениха! До Элизабет также доносились рассуждения о том, как странно, что Эшлинг так повезло с замужеством, тогда как Морин, имея лучшее образование, вышла замуж всего лишь за бедолагу Дейли. Элизабет надеялась, что говорящие сменят тему или понизят голос до того, как Морин их ненароком услышит.

Шей Фергюсон болтал без умолку, поворачивая голову туда-сюда – к Элизабет направо и к Джоанни Мюррей налево.

– Вот уж мне повезло сидеть между двумя старыми девами нашего прихода, а? – захохотал он.

– О боже! – произнесла Джоанни, и он повернулся к Элизабет в ожидании более развернутого ответа.

– Строго говоря, я не из вашего прихода… хотя частенько мне кажется, что я все-таки местная, – вежливо ответила Элизабет.

– Ты так чувствуешь? Это все, что ты чувствуешь? – спросил он.

– Простите, что вы сказали? – Элизабет продолжала все в том же учтивом тоне.

– Нет, ничего. Когда уже дадут наконец выпить? Сегодня Мюрреи наливают выпивку ведрами.

– Насколько я знаю, Мюрреи предложили шампанское для тоста, а все остальное обеспечивают О’Конноры, красное и белое вино, – запротестовала Элизабет, пытаясь донести правду даже до такого бесчувственного крикуна, как Шей Фергюсон.

– Да? Ладно, ну и где вино? Уже должны были налить!

Элизабет повернулась к отцу Риордану.

– Говорят, ты не исповедуешь католическую веру, – сказал он.

– Да, святой отец, это верно. Мои родители принадлежат к англиканской церкви.

– И после стольких лет, проведенных в монастыре с монахинями и с такой набожной католичкой, как миссис О’Коннор, ты все еще не видишь причины принять католичество? Какая жалость! Видимо, чего-то в нас не хватает.

– О нет, святой отец, я бы так не сказала. Я и в самом деле научилась относиться к католической вере с глубоким уважением и восхищением…

– Какая же польза от уважения и восхищения, если ты не способна смиренно склонить голову и сказать: «Верую». Ты ведь знаешь, именно в этом смысл Церкви. Склонить смиренно голову.

– Да, святой отец, именно так, – покорно согласилась Элизабет, подумав про себя, что отец Риордан ничего не понимает.

Чем бы ни являлась католическая церковь, она явно не про то, чтобы смиренно склонять голову.

Официантки, должно быть, услышали жалобные мольбы Шея Фергюсона и принялись протягивать руки между гостями с вопросом: «Красное или белое?»

– Я бы предпочел капельку виски, всего лишь капельку, – сказал отец Риордан.

– Пойду спрошу, святой отец, – ответила официантка.

– Спасибо, Дейрдре! Ты славная девочка.

Дейрдре, изо всех сил стараясь угодить приходскому священнику, побежала к тетушке Эйлин, забыв наполнить бокалы Элизабет и Шея Фергюсона. Лицо Шея вытянулось.

– Пресвятая Дева, куда подевалась эта девчонка? – спросил он у Элизабет. – Ты ее куда-то послала?

– Несколько минут можно и потерпеть, – улыбнулась Элизабет, стараясь его успокоить, и подумала, что он весьма неприятный тип.

Ради Эшлинг хотелось бы надеяться, что они с Тони не слишком близки, хотя кто его знает: раз Тони выбрал его шафером, то они наверняка достаточно хорошо знают друг друга. Эшлинг редко говорила про друзей Тони. Он вечно проводил время либо в гостинице с компанией, либо где-то еще с парнями. Надо полагать, Шей как раз один из тех самых парней. Элизабет оглядела столовую, пытаясь опознать, кто еще мог быть из их братии.

За большим столом в форме подковы гости сидели близко друг к другу, так как столовая гостиницы не была рассчитана на то, чтобы устраивать свадебный завтрак на семьдесят три человека. Официантки неуклюже протискивались в узкие промежутки между стеной и спинками стульев, разнося тарелки с курицей, ветчиной и салатом. Элизабет не обнаружила никого, кто выглядел бы как один из друзей Тони Мюррея, поскольку среди собравшихся почти не было мужчин