Зажги свечу - Мейв Бинчи

запел «Bless This House»[27], а потом: «Прекраснее стихов я не найду, чем дерево в Твоем, Господь, саду»[28], но это не слишком вдохновило слушателей. Словно осознав, что аудитория заскучала, отец О’Доннелл сказал, что маленькая птичка попросила его спеть одну, последнюю, песню в качестве особого подарка жениху и невесте. Когда звенящий голос взял высокие ноты «Danny Boy», Элизабет почувствовала странное пощипывание в глазах и в носу. Она посмотрела на Эшлинг, которая улыбнулась ей сквозь фату и рыжие локоны. Когда-то Элизабет рассказывала ей про то, как спела «Danny Boy» для мамы, Гарри и Джонни. Эшлинг заметила, что это было вполне естественно. Все плакали, когда слышали эту песню.

Затуманенными от слез глазами Элизабет оглядела присутствующих. Все смотрели на молодого священника и, очевидно, отчаянно старались не показать эмоций. Когда дошло до последнего куплета, все вздохнули с облегчением и дружно подтянули:

Но ты вернись, хоть летним днем по лугу,

Хоть по долине, что тиха в снегу,

И днем и ночью ожидать я буду,

О Дэнни мой, о Дэнни мой, тебя люблю[29].

Гости вытирали глаза, шмыгали носом и поспешно глотали чай или вино, потом захлопали. Элизабет улыбнулась Эшлинг в ответ, сглатывая слезы, и подумала, что свадьба достаточно душещипательное событие и без того, чтобы петь на ней подобные песни.

* * *

Тетушка Эйлин сказала, что ее ноги увеличились вдвое и по возвращении домой туфли с них придется срезать. Дядюшка Шон заявил, что от сладкого вина у него перехватило горло и только пара пинт пива может его спасти. Эшлинг отпустила Имона. Он помялся и сказал, что тут не так уж и плохо, а раз он уже столько времени здесь провел, то вполне может и еще подождать до проводов молодоженов. Именные таблички валялись на полу, вокруг стола носились дети, родственники разбились на группки и обсуждали друг друга.

Шей Фергюсон, подхватив два больших стакана виски одной рукой и еще зацепив мизинцем стакан с водой, загудел, как приближающийся поезд:

– Ту-ту-у-у, с дороги! Мне нужно подготовить жениха к долгому путешествию…

Тони переодевался в кабинете мисс Доннелли, меняя роскошный свадебный костюм на повседневный.

* * *

Морин злилась, так как Брендан хотел уже уходить домой.

– Ну так и пусть сам идет, а ты вернешься позже, – предложила Элизабет.

– Вот сразу видно, что ты не замужем! В браке есть правило: куда один, туда и другой. – На щеках Морин горели пятна румянца – от вина и злости.

– Можно подумать, тебя потом до дому не довезут. Скажи ему, пусть уходит один, тогда вы оба будете довольны.

– Тогда мы оба будем недовольны. А если я пойду с ним, то доволен будет хотя бы один из нас. Давай ты его отвлечешь? Поговори с ним о чем-нибудь, о чем угодно.

Морин выглядела расстроенной. Элизабет решила не спорить о принципах и подошла к Брендану, который переминался в дверях.

– Где Морин? Она только о себе и думает! Моя бедная маманя с утра возится с Бренданом-младшим. Не понимаю, чего тут все слоняются, вместо того чтобы домой пойти…

За их спинами послышался шум, и Эшлинг с Тони вместе спустились в холл. Из столовой вышли женщины, а из бара – мужчины с пивом в руках. Эшлинг надела костюм, который, как она объяснила Элизабет, следует называть аквамариновым, хотя на самом деле он зеленый, но многие считают, что зеленый цвет приносит несчастье.

На голове у Эшлинг красовалась крохотная шляпка-таблетка из той же ткани, что и костюм. Волосы она собрала в пучок на затылке.

– Она прямо как кинозвезда! – в полном восхищении прошептала Морин, появившаяся из-за угла, чтобы насладиться моментом.

– Она выглядит совсем старой, лет на тридцать, – сказал Донал. – Великолепно выглядит, – добавил он, заметив гримасу Морин. Не помогло. – Ну, тридцать – это не так уж и много…

Позади молодоженов из дверей гостиницы гордо вышла Эйлин. Увидев стоящую отдельно от всех Этель Мюррей, она сделала над собой усилие и присоединилась к ней.

Элизабет заметила, как миссис Мюррей слегка улыбнулась от удивления, но быстро вернула на лицо обычное, слегка лукавое выражение.

– Ах, Эйлин, время пришло…

– Они выглядят безумно счастливыми. Разве не здорово отправлять их в путь такими? – (Миссис Мюррей кивнула.) – Тони славный парень, – продолжала тетушка Эйлин. – Не говоря уже о хорошем происхождении. Мы с Шоном очень рады, что Эшлинг вышла замуж в такую семью и у нее будет заботливый муж. Тони – замечательный, добрый парень.

Тетушка Эйлин сжала руку миссис Мюррей, и они вдвоем пошли по дорожке. Элизабет стояла чуть поодаль от всех и смотрела на Эшлинг – незнакомку в шикарной шляпке. Почему-то сейчас она казалась более чужой, чем когда на ней было подвенечное платье, которое уже аккуратно повесили в номере гостиницы, накрыв слоями папиросной бумаги, приколотой к целлофану. Потом тетушка Эйлин заберет его и будет бережно хранить, пока не достроят дом для молодых.

Провожающие выкрикивали прощальные пожелания. Шей Фергюсон почти не мог стоять, так как стукнулся головой о крышу машины.

– Ну давайте уже, садитесь… Тони, не теряй времени зря, она уже почти в твоих объятиях… не позволяй ее пылу угаснуть!

– До свидания, Эшлинг! Удачи! – пожелала Морин со слезами на глазах.

– Где она отхватила такой костюмчик? Отлично скроен! – донимала всех Джоанни.

Эшлинг поцеловала на прощание дядюшку Шона, миссис Мюррей и наконец тетушку Эйлин.

Тони прощался рукопожатиями, беря руку каждого в две свои:

– До свидания, спасибо, до свидания, спасибо! До свидания, спасибо! – сказал он Элизабет, когда пришла ее очередь.

– Я надеюсь, вы оба будете очень счастливы, Тони. Очень счастливы и подарите друг другу огромное… безмерное счастье, – запинаясь, закончила она.

– Уверен, именно так и будет, – неловко ответил он.

Рядом с ним возник Шей Фергюсон:

– Если уж ты не подаришь ей счастье, старина Тони, то кто ж еще это сделает? Давай уже сделай ее счастливой – и поехали!

Элизабет покраснела от ярости. Она пыталась быть совершенно искренней, а ее так громко и грубо прервали… Она и в самом деле надеялась, что Эшлинг и Тони будут счастливы вместе, ведь у некоторых пар так бывает, например у Эйлин и Шона и у мамы с Гарри какое-то время. Хотя другим явно не так везет. Ну почему именно этот наглый здоровяк Шей Фергюсон оказался рядом и подслушал ее слова?

Должно быть, Эшлинг почувствовала эмоции Элизабет на другом конце толпы провожающих и бросилась к ней.