Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы - Марк Михайлович Вевиоровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мамы смущались, смущено улыбались, поглядывали на Свиридова.
– А вот я ничего-то плохого на горизонте не наблюдаю, – сказал Свиридов, и добавил, обращаясь к Вере, – Когда будешь целоваться со своим Никитой, отдай ему мой должок. Да не забудь сказать, что мне должна была!
– Что за смех? Мы работаем, а они смеются!
– Неужели уже уснули?
– Так они же устали за день!
– А Дашу что не привели?
– Она сказала, что будет с ребятишками – мало что. Она как со своими с ребятишками возится …
– Никита, иди сюда! – Вера встала, обняла подошедшего Кулигина.
– Должок тут тебе велено передать …
Она целовала Кулигина долго, сильно, взасос, обнимая его полными обнаженными руками.
– Не передал бы, – запыхавшись обернулась она к Свиридову, – Могла бы и тебя так поцеловать. Извините, Антонина Ивановна, без задних мыслей – он же нам теперь совсем родной …
Немного еще выпили и пели, и женщины активно подпевали Свиридову.
– Ты слышишь?
– А ты еще не спишь? Не пора ли тебе?
Мальчик отмахнулся и показал пальцем.
– Вот вы четверо – перейдите сюда, а другие пускай пока не поют.
Спели еще.
– Вот видишь, дядя Толя – есть и тебе с кем попеть … Они подтягивают чисто … Годятся, в общем.
Вечер тихой песнею над рекой плывет,
Дальними зарницами светится завод.
Свиридов играл тихо и пел вполголоса. Так же еле слышно подхватили остальные.
Где-то поезд катится точками огня,
Где-то под рябиною парни ждут меня.
Напевный мотив сам диктовал задумчивый речитатив, голоса крепли, включаясь в песню.
Ой, рябина-рябинушка, белые цветы,
Ой, рябина-рябинушка, сердцу подскажи…
Припев в полный голос очень дружно и складно подхватили отобранные мамы, подчиняясь дирижирующей руке Мальчика, и так душевно и складно полилась, покатилась песня. И когда она кончилась все долго молчали.
Разумеев разлил остатки вина, встал с рюмкой.
– За тех, кого сегодня с нами нет.
Встала Тоня, встали остальные мужчины, встали непонимающие женщины, но так же серьезно и молча выпили.
– Завтра в двадцать три у вас мальчишник, – прощаясь сказал Свиридов офицерам. Женщины переглянулись.
А когда Свиридовы ушли все дружно засобирались прогуляться перед сном.
КАК ХОРОШО ПАХНУТ ТВОИ ВОЛОСЫ
– Как хорошо пахнут твои волосы…
– Это меня твоя Галина научила. Отвар из трав … Неужели не замечал, что у нее волосы так пахнут?
– Правда? Ревнуешь?
– Ага … Вокруг тебя столько красивых молодых баб, и ты постоянно так много времени им уделяешь …
– Наверное, это очень плохо … Но я почти не замечаю … красивы они или нет … Мне надо заставлять себя сказать им какой-нибудь комплимент … что-нибудь не по работе, оказать знак внимания … Они присутствуют как … как функции, а не как люди … и я превращаюсь в функцию, мне некогда … У меня нет времени на длинные вежливые обороты – «пожалуйста, сделайте то-то и то-то» … кто-то считает меня сухим и даже грубым – я говорю коротко … наверное, очень жестко … Я могу, конечно, вспомнить, во что была одета Галина Климентьевна сегодня, но для этого мне нужно сделать усилие … А вот такое прикосновение к тебе – это такое … блаженство … разве это можно на что-нибудь променять? Я понимаю, как мало тебе – и Грише – я уделяю внимания … Но я стараюсь …
– Ты устал, а сам заводишь меня… Ну, что ты делаешь!
– Не делать?
– Вот глупый!
А через час с небольшим полковник Свиридов ехал в город, оставив спящую и улыбающуюся во сне Тоню.
МАЛЬЧИШНИК. БЕЛЯСЬ НАПУГАН
Белясь был несколько удивлен ночным вызовом и напуган тем, что вызвал его Свиридов.
Он жмурился от яркого света, но вряд ли заметил видеокамеру, внимательно наблюдающую за всем происходящим в комнате.
– Я полковник Свиридов Анатолий Иванович провожу допрос бывшего подполковника войск Комитета Государственной безопасности Беляся Вениамина Львовича по вновь открывшимся обстоятельствам …
Сперва Белясь старался помалкивать, отвечал односложно, но потом, удивленный степенью информированности Свиридова разговорился.
Задавая вопросы, Свиридов то и дело открывал лежащие на столе папки, и обращался к материалам допросов других задержанных.
Уже под утро, потягивая кофе из бумажного стаканчика, Белясь узнал о переводе в Москву и испугался. Но все сказанное им только что было настолько страшно, что он истерически начал выдавать то, о чем его не спрашивали и называть такие фамилии, рассказывать о таких событиях, что Свиридову стало не только противно, но и очень горько.
Две машинистки в соседней комнате печатали протоколы с кассет магнитофона, и Белясь подписывал их, читая и сам ужасаясь прочитанному.
– Что вам известно, Вениамин Львович, о семерых мальчиках, родившихся в научном центре примерно четыре-пять лет назад?
То, что услышал Свиридов и то, что он почерпнул из информационного поля Беляся, было настолько страшно, что у него зашевелились волосы. Но он продолжал задавать вопросы таким же спокойным и доброжелательным голосом, который так располагал и успокаивал перепуганного Беляся.
Около четырех часов утра Свиридов подозвал капитана Воложанина.
– Юра. Вот кассеты видеозаписи, магнитофонные кассеты и протоколы допроса. Материал страшный во всех отношениях, его нужно надежно спрятать – сейчас он может быть смертельно опасен. Отвези Галине.
– Сделаю, командир.
– Вот адреса двух … человек. Их нужно взять незаметно, тихо. Отвезти к нам и посадить отдельно. Знать друг о друге они не должны. Полная изоляция. Наблюдение – чтобы волос с их головы не упал. Они сыграли … большую … роль в судьбе мальчиков.
– Понял, командир. Сегодня они будут у нас. Брызгу можно привлекать?
– Ограниченно. Он-то все равно узнает, что это моих рук дело. Действуй, капитан!
– Есть, командир! Маленького я оставлю с вами.
В кабинете Брызги Свиридова ждали полковник Вагапов Леонид Кукуриевич, начальник следственной бригады Главного Управления исполнения наказаний – низенький, очень толстый, лысый и хитрый человечек, и подполковник Апреликов Ким Кириллович из штаба внутренних войск.
Они явно трусили и вели себя чрезмерно тихо и даже угодливо, чему Свиридов немало подивился – неужели слухи о его жесткости так быстро дошли до них?
Разговор с ними завершился быстро, они ознакомились с полномочиями Свиридова и порядком работы
