Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы - Марк Михайлович Вевиоровский

– Ну и вырос же ты! – с явным одобрением сказал мальчик очень правильно выговаривая слова и останавливаясь перед Маленьким.

Тому ничего не оставалось, как присесть на корточки, и мальчик сразу забрался к нему на колено.

– Дима, – протянул он руку и Маленький протянул свою.

– Слава, – представился он и осторожно пожал детскую ручонку.

– Вот и чудненько, – совсем как мать сказал мальчик и спросил, – Ну, какие дела?

– Да вот мы приехали за вами. Командир приказал перевести вас туда, к мамам.

– Ура! – почти мгновенно раздалось на площадке. – Ура! Даешь к мамам!

К этому моменту за спиной присевшего Маленького стояли все приехавшие.

Мальчишки бегом просились к ним.

Потом никто не мог объяснить, каким образом они определили «своих», но никто не ошибся и они знакомились, полные взаимного любопытства и уже зарождающейся привязанности.

Евменов пошел к заведующей, а за ним шли рослые офицеры в камуфляже – каждый со «своим» мальчиком на руках. Остальные быстро осматривали близлежащее пространство – небольшие бетонные кубики с наглухо заваренными металлическими дверьми, выводы вентиляционных шахт, воздухозаборники, занесенные снегом заглубленные площадки.

ПРИЕЗД ДЕТЕЙ

– Анатолий Иванович, машина прошла последний КПП! – Маргарита Эдуардовна даже не воспользовалась селектором.

– Прекрасно! Оповестите мам, что дети прибывают к 401 корпусу сейчас.

Около вестибюля 401 корпуса быстро росла кучка встречающих – там были не только мамы, радостные и растерянные, но и все, кто узнал о приезде ребят.

Свиридов подошел и, обняв Тоню, встал в сторонке.

Показался микроавтобус. Мамы кучкой выдвинулись вперед.

Машина остановилась. Из двери вылез кто-то в камуфляже, обернулся к дверце, и выпрямился с мальчиком на руках. За ним еще, еще.

Мамы замерли. К ним от машины шли семеро мужчин с их детьми на руках.

– Мама, мама!

– Мама! Мы приехали!

Гриша забежал сбоку, стараясь не пропустить ничего: ни счастливых слез матерей, ни улыбок детей, ни объятий – втроем …

К подъезду шли тесной группой – мужчины несли детей, а радостные счастливые мамы, двумя руками держась за свободные руки мужчин, шли рядом и не отрываясь смотрели на лица своих детей, да и спутников тоже. Все встречающие расступились, пропуская их в здание.

– Дядя Толя! – звонкий голос вырвался из кучи, а затем и уже раздетый мальчик.

Он вспрыгнул на руки Свиридову, обнял его и крепко прижался. Он ничего не говорил, но такой шквал радости и благодарности захлестнул Свиридова.

Тоня стояла не вытирая слез. Мальчик повернулся к ней и сказал.

– Тетя Тоня, не плачь! Все хорошо!

– Откуда ты меня знаешь?

– Нам про тебя рассказывал дядя Саша Баранов. А где Гриша? Гриша!

Он соскользнул с рук Свиридова, схватил Гришу за руку и потащил к приехавшим. Там уже во всю шло знакомство с Мальчиком, и кучка детей образовала свой самостоятельный мир, который просто исторг из себя взрослых, и те стояли и смотрели на этот роящийся клубок.

– Итак, сестренки, – Свиридов подошел к мамам, все еще вытирающим мокрые глаза, – Новоселье сегодня в девятнадцать сорок пять. Только самые близкие. Мы придем с Тоней и Гришей.

– Есть, командир! – вместо мам отозвался Рыбачков, за руку которого двумя руками крепко держалась Лера Дзюбановская.

– Круглосуточная плотная охрана детей, – негромко, так, чтобы слышал один Рыбачков, сказал Свиридов.

– Есть, командир!

– Я поеду в город, куплю какие-нибудь подарки, – Тоня вытерла глаза, – Гриша, поедем со мной?

– Нет … Ты купи мне рамочек – помнишь, там были такие рамочки для фотографий … – Гриша уже немного ушел в себя, он уже творил – пока еще в уме.

НОВОСЕЛЬЕ. ДАША

Свиридов спешил и в половине восьмого был дома – его встретили готовые Тоня и Гриша.

– Ох, Тонечка, какая ты! – целуя жену сказал Свиридов, – Гриша, правда она прелесть?

– Мы старались, – серьезно ответил Гриша, критически оглядывая Тоню, – Скромненько, но со вкусом.

– Он действительно мне помогал, – подтвердила Тоня, – Посмотри, что я купила ребятишкам …

– А я нарисовал портреты своих новых теток …

– Гриша … Да это же … Я даже не знаю, как сказать… Но это – прелесть, правда Тоня?

– Когда Гриша показал мне эти портреты, я долго не могла прийти в себя. Это – что-то особенное. Смотри, они все разные … выражения у них разные … все абсолютно узнаваемы и в чем-то совершенно новые … Но какие чудесные, правда? А это цветы – мамам от тебя.

Стол был накрыт в средней комнате у женщин.

– Дядя Толя! Тетя Тоня! Гриша!

Принарядившиеся мамы, чуть смущенные тем, что рядом на правах самых близких их друзья в камуфляже, возбужденные мальчики.

Дима с разбега вскочил на руки к Свиридову.

– Дядя Толя! Тут есть тетя Даша, она очень добрая и мы хотим, чтобы она была с нами. И сейчас, и потом тоже.

Он послал Свиридову целый блок информации, из которого тот понял, что эта Даша не просто очень любит детей, но вдобавок очень хозяйственная, и умеет с ними общаться и очень ловко все улаживать. И зовут ее Дарья Федоровна Огородникова, она совсем молоденькая, работает в подразделении обслуживания на этом этаже и очень хотела бы ухаживать за мальчиками.

– Мы все тебя просим – пусть она будет с нами, хорошо?

– Хорошо, Дима, – Свиридов, переложив охапку цветом, снял телефонную трубку, – Раз вы ее выбрали, значит она этого заслуживает.

– Дежурный? Свиридов. Перевести Огородникову Дарью Федоровну из подразделения обслуживания в штат интерната.

– Теперь надо уговорить, чтобы она пришла к нам на новоселье.

– А вы звали?

– Она стесняется. Пойдем, ты поможешь ее уговорить?

– Пойдем. Только дай я вручу нашим дамам цветы.

И он вручал нарядным и смущенным женщинам по три розочки и целовал их к удовольствию детей.

Затем они направились за Дашей.

В комнате дежурных за небольшим круглым столом с разномастными чашками сидели четыре девушки в белых халатах. Они встали при появлении Свиридова с Димой, за которыми увязались Мальчик и Гриша.

– Здравствуйте, девушки. Здравствуйте, Дарья Федоровна.

– Тетя Даша, дядя Толя разрешил тебе быть с нами!

– Дарья Федоровна, если вы не против, то по обоюдному желанию сторон вы можете ухаживать за этими сорванцами.

– Спасибо, Анатолий Иванович. Но какие же они сорванцы? Очень милые и послушные мальчики. Я с удовольствием за ними поухаживаю …

– Тогда пошли скорее к нам – все уже собрались!

– Я присоединяюсь к общему приглашению и прошу вас принять участие в нашем небольшом празднике. И эти скромные цветы.

– Благодарствуйте, Анатолий Иванович … – Даша зарделась, – Но мне неловко, и