Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы - Марк Михайлович Вевиоровский

– Ах, Анатолий Иванович, Анатолий Иванович. Вы меня цените, но вы меня переоцениваете.

ПАП, СКАЖИ, ЧТОБЫ МЕНЯ НЕ ТИСКАЛИ

– Пап, скажи ты этим теткам, что бы они меня не тискали!

– Что-что? Какие тетки тебя тискают?

– Да твои названные сестры! Поймали меня и ну слюнявить! Всего облизали!

– Терпи, сынок. Ты теперь слюноспаситель. Или слюноотражатель? Если бы не ты, все эти слюни достались бы мне.

– Бедные мои мальчики!

– Да, тебе легко иронизировать, Тонечка. А меня всего облизали …

– Ничего, ей еще это предстоит.

– Ты думаешь?

– Уверен. Поймают и будут рассказывать, какой я хороший.

– Это ты-то хороший?

– Ты думаешь, что папа не хороший!?

– Конечно, нет. Он – самый лучший … И единственный на свете …

– И ты – тоже …

Их поцелуй был так долог, что Грише стало скучно.

– Вот и поговори с этими родителями …

ВСЕ КО МНЕ – СПЕЦКОМАНДА и БЕЛОСЕВИЧ

– Доброе утро, Галина. Свиридов. Через десять минут у меня – вся спецкоманда. И Белосевич.

Через десять минут все сидели в кабинете Свиридова.

Суковицина приготовилась записывать. Ее отвлек тяжелый, но смягченный стук увесистого предмета – Свиридов опустил на стол перед собой массивный пистолет.

Суковицина первый раз увидела, как Свиридов вынул пистолет из кобуры, которую она не раз замечала под его курткой. Такие же тяжелые предметы она видела и у офицеров спецкоманды. Суковицина присмотрелась и узнала мощную пятнадцатизарядную «Беретту».

Опустив пистолет на стол Свиридов сделал паузу. За это время трое из офицеров молча встали и заняли позиции у дверей, прислонившись к их закрытым створкам.

– Галина, ничего не писать!

Он снова помолчал, поглаживая пистолет. Суковицина не знала, что это может означать, но почему-то ее пробрала дрожь.

– Первое. Немедленная и срочная эвакуация детей из интерната.

За столом сразу встали семеро – Свиридов не поднимая головы кивнул и жестом посадил их.

– Детей не пугать. Едут все. Забираете … своих, помогаете собрать вещи и сюда. А здесь разберемся, куда их … здесь они дома.

Голос Свиридова звучал спокойно, буднично, но Суковицина слышала что-то непривычное, горькое и грозное. От этого голоса хотелось встать по стойке смирно.

– Второе. Остальным после отъезда детей произвести тщательный осмотр всех помещений здания интерната и окружающих строений. Доступных для осмотра – дверей не подрывать, стен не ломать. Меня интересует все: планировка и ее особенности, системы пассивной и активной защиты, системы энергоснабжения, вентиляции, спецоборудование и так далее. С собой в помощь возьмете главного энергетика. Персонал из интерната убрать, двери опечатать, охране предписание не пропускать к зданиям никого без моего письменного приказа с дополнительным устным подтверждением.

Дружное негромкое передергивание затворов.

– В единственном архивном материале, относящемся к объекту, где сейчас размещается интернат … Удалось разыскать только одну папку, все остальные материалы уничтожены … Да и ту нашли только благодаря Галине … Так вот там есть запись … Максимальное суточное время пребывания обслуживающего персонала в рабочих помещениях станции – предельное! – четыре часа, а судя по косвенным признакам оборудование там продолжает работать и сейчас …

Теперь Суковициной стало по настоящему страшно от этого ровного и такого спокойного голоса. А Свиридов продолжал по прежнему не поднимая головы.

– Поэтому я хочу знать все об этом объекте и о той сволочи, которая поместила туда детей. Роман Натанович, пока все неясно, попытайтесь найти хоть что-нибудь о этих детях – хоть какие-нибудь сведения…

– Капитан, максимальное время пребывания разведки на объекте – два часа. Индивидуальный учет времени пребывания в зоне. Сегодня придется навестить его еще, может быть даже пару раз, но чтобы ни у кого не было превышения по времени, терять людей я не хочу …

– А вы сами? И Баранов?

– Роман Натанович, но кто же знал! А сколько времени там провели дети? Обслуживающий персонал?

– Галина, пишите приказы. Первый. Перевести Кузовенина Александра, Васильева Бориса, Вознюкова Сергея, Толоконникова Дмитрия, Ложникова Петра, Самохина Василия и Дзюбановского Олега из интерната в помещения центрального объекта и разместить в корпусе номер 401.

Срок исполнения – немедленно.

Ответственные исполнители: транспортировка детей – капитан Воложанин Ю.Н., размещение и обеспечение детей на новом месте – Евменов И.Р.

Свиридов диктовал привычно спокойно, медленно, не заставляя Суковицину спешить.

– Двоих – за энергетиком и замом по быту, двоих – за сумками. Суковицина подала Свиридову блокнот со страницей приказа и уже стоящим номером регистрации – Свиридов прочел его, подписал и передал Воложанину. Тот проставил время, написал «ознакомлен» и расписался.

Свиридов оторвал страницу с текстом приказа и передал капитану.

– Исполнять!

– Есть исполнять, командир! Можно идти?

– Я хочу, чтобы вы все поняли, что дороже этих детей здесь ничего нет. По сравнению с ними – все прах и суета … Выезд по готовности, всем – вперед, Роман Натанович – прошу остаться.

Негромкий стук каблуков и все исчезли – Суковицина уже привыкла, что эти люди появлялись и исчезали без излишнего шума.

– Галина, информацию в штаб и предупреждение постам охраны о беспрепятственном проезде.

Суковицина пересела к столу с телефонами – пистолета перед Свиридовым не было.

– Нас здесь трое. Я не исключаю нашей обычной российской расхлябанности и разгильдяйства, но … Галина, приказ с грифом «сверхсекретно особой важности». Провести тщательное и всестороннее расследование всего, что связано с помещением детей в интернат и с размещением интерната именно в помещениях данного объекта с неотключенным оборудованием неизвестного назначения. Привлечение исполнителей только по моему устному или письменному приказу. Все материалы передавать мне. Допуск к материалам: Суковицина Г.К., Баранов А.Г. Воложанин Ю.Н., Шабалдин А.И., Белосевич Р.Н. Особую папку мне в сейф.

– А если это не разгильдяйство? Местных сотрудников привлекать к расследованию только с моего разрешения, «москвичей» … и Эткина привлеките к этому в первую очередь. И щупайте, щупайте … Не может быть, чтобы не осталось следов. Роман Натанович, все, что касается причин интернирования детей, диагнозов и прочее, и главное – кто? На каком основании? Ведь Нерзавецкая врет, что все материалы у вас, Роман Натанович. И объяснить она это не может. Не может? Или не хочет?

– Юрий Николаевич, тебе – все, что связано с этим загадочным объектом. В архиве первого отдела тебе поможет Галина, а в остальном – что тебя учить … Срок вам – трое суток. При появлении хоть мало-мальски существенной информации докладывать немедленно. Москву относительно объекта я запрошу, но эффективность запроса может быть невелика. А если сразу запрошу по коду,