Время надежд (Книга 1) - Игорь Русый

- Где-то здесь формируются ополченцы, - проговорил Невзоров.

- Три дня назад был, - откликнулся шофер. - Ездил к ним.

"На обратном пути можно заехать, - решил Невзоров. - Конечно, заеду..."

Километрах в десяти от первого рва тянулся второй.

Здесь, подобно муравьям, копошились тысячи людей.

Женщины в телогрейках, платках, шляпках долбили лопатами глину с каким-то неистовым упрямством.

И поднимавшийся туман будто разгоняло их слитное дыхание.

II

Еще одна линия противотанковых рвов строилась возле Можайска. Широкий ров тянулся через картофельное поле, огибая лес. Грязные, черные тучи, казалось, цепляются за верхушки деревьев. А ветер гнал их, с трудом очищая небо. Этот холодный ветер упрямо раскидывал полы невзоровской шинели. Он шагал вдоль рва, где женщины копали сырую глину, и почему-то думал о теплом золотистом песке на юге, у моря. Трудно было представить, что сейчас там рвутся снаряды, а танки ломают, давят виноградники.

В это время он ездил к Черному морю с Эльвирой.

И всегда удивлялся тому, как хорошела она, как радостно блестели ее глаза, словно то, чего не хватало в жизни, давал морской простор. Теперь, когда их ничто не связывало, у него почему-то возникало беспокойное ощущение утраты. Если к Маше Галицыной у него было радостное, нежное чувство, то это, казалось бы отгоревшее, затянутое пеплом, надсадно щемило сердце.

У рва дымил костерчик. Возле него грелись две женщины. Невзоров подошел к ним.

- Умаялись, бабоньки? - весело спросил он.

Одна из них, в заляпанных глиной сапогах и теплом

платке, узлом стянутом на спине, кивнула:

- Да... с непривычки руки устают.

Вначале Невзоров решил, что это старуха, но теперь увидел ее молодое узкое лицо, большие карие глаза и очень румяные щеки. Другая женщина глядела на него с игривой полувопросительной улыбкой. Она была рослой, лет двадцати пяти, круглощекой. Телогрейка едва сходилась на груди, и, казалось, вот-вот отлетят пуговицы. А взгляд ее черных, в узком разрезе глаз, должно быть унаследованных от прабабушки, жившей здесь, быть может, еще при нашествии хана Батыя, словно искал ответного взгляда Невзорова.

- Вы из Москвы?

- Из Москвы.

- Как там, бомбят? - спросила женщина в платке.

- Не заметил, - улыбнулся он.

- Вот... Чего ж маяться, - сказала черноглазая. - У нее дите с бабкой в Москве. А муж на фронте. Ну и мается... Он у тебя полковник?

- Зачем это, Стеша? - вздохнула та. - Кому интересно?

- И-хэ! Может, знают да сообщат.

- Призрачная надежда, Стеша. - Как бы извиняясь за нее, женщина слабо улыбнулась Невзорову: - Вы кого-нибудь ищете?

- Да... Начальство какое-нибудь.

Стеша фыркнула в кулак:

- Нету никого. Прогнали.

- Кто прогнал? - удивился Невзоров.

- Да мы, бабы, - засмеялась она. - Этот ваш лейтенант дюже пронзительный глаз имеет. Стоишь будто нагишом, и кружение в голове получается. А мы ж народ слабый.

- Ох, Стеша, Стеша, - качнула головой другая. - Вы, товарищ подполковник, не думайте. Лейтенант Быструхин... как это объяснить?.. Иные люди становятся очень робкими в присутствии женщин. И Стеша так иронизирует. А сегодня он ушел в Можайск. Лопат не хватает, по очереди работаем... Вас что интересует?

Я бригадир здесь.

- Вы строитель? - обрадовался Невзоров.

- Писала диссертацию о строении молекулы кристаллов, - улыбнулась она, и румянец на щеках вспыхнул ярче, оттеняя темные впадины под глазами.

- Да?.. - удивился Невзоров. - Меня интересует, когда окончите работы?

- Думаем, завтра к утру, - сказала она и, заметив, что Невзоров глядит на бомбовую воронку, метрах в десяти обвалившую край рва, прибавила: Если бомбить не станут. Вчера три раза бомбили...

Женщины, которые закидывали эту воронку, перестали работать.

- Эй, Стеша! - крикнула одна. - Чего там?

- Вот уговариваю, - ответила Стеша, - молодых лейтенантов заслать к нам побольше. А то мы бесхозные.

- Ох, шальная девка! - рассмеялись там.

- Вы б хоть нашего бригадира до села отвезли, - продолжала Стеша. Который день жаром исходит.

Простыла она на ветру. Мы-то по очереди бегаем греться, а она день и ночь здесь.

Лишь теперь Невзоров понял, отчего яркий румянец вспыхивает у этой бледной женщины.

- Конечно, - сказал он. - Ради бога...

- Глупости, - проговорила та. - Никуда я не уеду.

- Это что? - торопливо заговорила Стеша, глядя на Невзорова. - Село, вот оно, под лесом. И дома у меня никого... На горячей печи хворь как рукой снимет. Машиной тут ехать пустяк. И вы б отобедали.

- Благодарю, - улыбнулся Невзоров. - Муж-то где?

- Да на что мне он? - вдруг слегка краснея, засмеялась она. - Еще успею намаяться. Пока без мужа, и отгуляешь всласть. А с мужем какая утеха? Едва мужем стал - и начинает себя любить больше. Только исподники ему стирай да мыкайся по хозяйству.

- Просто еще не любила ты, - сказала бригадир. - А полюбишь, все иным кажется...

- Ну что ж, - заторопился Невзоров. - До свидания Он пошел к асфальту, где оставил "эмку". Увидев его, шофер заранее раскрыл дверцу.

- Едем в Можайск, - приказал Невзоров.

Небо совсем очистилось. Шоссе было пустынным.

Улыбаясь про себя, глядя через лобовое стекло на мокрый еще асфальт, Невзоров думал о том, как развивалось бы его знакомство с этой Стешей, имей он свободное время и намерение поехать в село. Не случайно же намекнула, что дома никого нет. Видно, смотрит на жизнь легко, без психологических исканий. Невзоров даже представил, как она готовит обед и как может обнять сильными, горячими руками.

- Н-да, - пробормотал он.

- Что? - спросил дядя Вася.

- Медленно едем, - ответил Невзоров.

- Куда ж быстрее? - обиделся шофер. - Вот он, Можайск.

Город напоминал огромный табор. На улице стояли повозки беженцев, коровы. У водопроводных колонок женщины стирали белье.

- Э-эх, - глядя по сторонам, бормотал дядя Вася. - Куда теперь ехать?

- В горком, - сказал Невзоров.

У горкома ополченцам раздавали винтовки. Невзоров увидел тут и несколько женщин.

- А вы куда? - говорили им. - Вы-то, бабоньки, здесь лишние.

- Это мы лишние? - возмущенно крикнула одна. - Татьяна! Когда с ним целовалась, он лишней тебя называл?

Невзоров прошел в дом. У дверей кабинета секретаря горкома толпились люди. Но помощник секретаря кивнул ему точно знакомому и открыл дверь. В кабинете было так накурено, что дым висел, будто густое облако.

- Лопаты дадим, - говорил высокий человек в солдатской гимнастерке с пистолетом на ремне, стоявший у окна. - А взрывчатки нет. Нет у меня взрывчатки, лейтенант! Все!

Худой лейтенант, на котором форма висела, точно на палке, не двинулся с места.

- Что ты глядишь на меня?

- Женщины работают, знаете ли, - тихо произнес лейтенант.