Матрица. История русских воззрений на историю товарно-денежных отношений - Сергей Георгиевич Кара-Мурза

class="p1">Во время революций не было времени заниматься теорией этой проблемы – ни у интеллигенции, ни у политиков. Опирались на здравый смысл, традиции и обсуждения. Неявное знание помогало представить политическую и социальную проблему перехода к НЭПу. Государство должно следовать определенным нравственным принципам, и в то же время оно должно быть эффективно в управлении, в решении задач, которые на него возлагаются. Для народа важно, чтобы руководство выполняло обе эти функции. Бывают нравственные правители, которые ничего не могут сделать и доводят страну и народ до катастрофы. В истории каждого государства есть моменты, когда правители ради эффективности на какое-то время идут против той нравственности, которую они исповедуют.

Английский философ Дж. Грей пишет об этой проблеме: «Рационалистическая и универсалистская традиция либеральной политической философии, как и остальная часть проекта Просвещения, села на мель, столкнувшись с рифами плюрализма ценностей, утверждающего, что ценности, воплощенные в различных способах жизни и человеческой идентичности, и даже в пределах одного и того же способа жизни и идентичности, могут быть рационально несоизмеримыми…

Несоизмеримость не свидетельствует о несовершенстве ни нашего миропонимания, ни мира, скорее, она указывает на непоследовательность идеи совершенства… Несоизмеримыми могут стать блага, которые в принципе сочетаются друг с другом; такая ситуация означает, что эти блага не поддаются сочетанию каким-то наилучшим образом. Несоизмеримость может относиться к благам, которые в принципе не сочетаются друг с другом, или же к тем, что по своей природе не могут быть реализованы одновременно, в таком случае следует сделать вывод, что не существует их “правильной” иерархии.

Как бы то ни было, она означает ограничение рационального выбора и возможность радикального выбора – выбора, который не основан и не может быть основанным на разуме, но состоит в принятии решения или обязательства, не имеющего обоснования. В наибольшей мере понятие несоизмеримости применимо к благам, в принципе несовместимым друг с другом. Такая несоизмеримость может иметь место, если – в противоположность учению Аристотеля о гармонии добродетелей – одно благо или достоинство вытесняет другое» [21, с. 136, 142].

НЭП потребовал сложных решений для нахождения в разных условиях баланса между социальной справедливостью с эффективностью социальных форм. В главном самые острые проблемы удалось разрешить за два года. Советское руководство исходило из «практических политических умозаключений», а не из теоретических истин и групповых нравственных ценностей[66].

Процесс гармонизации идеологии с институтами государства шел в СССР постепенно, по множеству направлений образования и культуры, развития экономики и права. Каждое решение вызывало оппозицию и сложные дискуссии – до конца 1930-х годов.

Одной из малозаметных, но важных черт НЭПа была либерализация производства и продажи спиртного. К 1923 г. государственное производство пищевого спирта упало почти до нуля. Были разрешены частное производство и продажа наливок и настоек (с 1924 г. крепостью до 30°). С 1922 г. борьба с самогоноварением в деревне полностью прекратилась. По данным анкетного опроса Госспирта, летом 1923 г. 10 % крестьянских хозяйств производили самогон. В целом в тот год на самогон было переведено 100 млн пудов хлеба (то есть около 2 % урожая). В условиях кризиса промышленности и неразвитости рынка товаров самогон стал в деревне суррогатом денег, им расплачивались по установленной таксе за работы, транспорт.

После введения в 1925 г. государственной монополии на производство водки началось медленное вытеснение самогона и настоек. В 1925 г. было потреблено спирта заводского изготовления 0,88 л на душу населения, в 1932 г. – 1,04 л, в 194 м – 1,9, в 1950-м – 1,85. Существенно, что в 1913 г., накануне прекращения государственного производства алкоголя (в связи с войной), потребление в пересчете на чистый спирт составляло в России 3,41 л на душу населения.

Государственная монополия на водку имела существенное экономическое значение – доходы стали поступать в бюджет. В 1927/28 финансовом году они составили 12 % доходной части государственного бюджета (заметим, что в царской России эти доходы составляли почти треть госбюджета: 31 % в 1905 г., 30 % – в 1909-м; максимум приходится на 1859 г. – 38 %).

Но главное, контроль за оборотом спиртных напитков позволил начать планомерную антиалкогольную работу, которая развернулась с середины 20-х годов. С осени 1926 г. в школах были введены обязательные занятия по антиалкогольному просвещению. В марте 1927 г. были введены ограничения на продажу спиртного (малолетним, лицам в нетрезвом состоянии, в выходные и праздничные дни, в буфетах заведений культуры и т. д.).

Активное участие в этой кампании приняли видные ученые, в 1927 г. вышла книга В.М. Бехтерева «Алкоголизм и борьба с ним». Он, в частности, писал: «Отрезвление трудящихся есть дело самих трудящихся… Оно возможно только при достаточном культурном уровне широких масс». Именно повышение общего культурного уровня и изменение социальных условий (прежде всего типа питания детей и молодежи) позволили уже к концу 20-х годов значительно снизить уровень пьянства в СССР по сравнению с предреволюционной Россией.

Впоследствии, в ходе урбанизации, уровень потребления алкоголя в СССР быстро рос: 1960-е гг. – 4,82 л, 1970-е – 9,22, 1980-е – 12,63 л. Начиная с 1970-х гг. быстрая урбанизация, влекущая за собой ломку привычных устоев жизни и типа семьи, а также назревающие кризисные явления в духовной сфере вновь сделали актуальной проблему пьянства. Однако по сравнению с началом века было достигнуто одно важнейшее новое качество – алкоголизм «постарел», он перестал быть социальной болезнью молодежи.

В 1907 г. 75,9 % больных алкоголизмом имели возраст менее 30 лет, а 20,3 % были моложе 20 лет. В 1970-е гг. среди алкоголиков было лишь 13,5 % молодых людей в возрасте до 30 лет и 0,3 % моложе 20 лет. В 1980-е гг. большое исследование было проведено сектором социальных проблем алкоголизма и наркомании Института социологии АН СССР. Согласно полученным данным, в 1984 г. среди школьников никогда не пробовали алкоголь 31,9 %, среди учащихся ПТУ – 30 %, после 13 лет – 48,2 % школьников и 40,4 % учащихся ПТУ [213].

Надо упомянуть и роль ученых в изучении проблемы алкоголизма, и программу по его преодолению, которая была частью НЭП. Именно в начале XX века в России была заложена тяжелая традиция семейного пьянства, которая обладала большой инерцией и которую с огромным трудом изживали в 20-30-е гг. В 1907 г. 43,7 % учащихся школ в России регулярно потребляли спиртные напитки. Из пьющих мальчиков 68,3 % распивали спиртное с родителями (отцом, матерью или обоими родителями). В 1926 г. обследование 22 617 деревенских детей показало, что в возрасте семи-восьми лет потребляли спиртное 61,2 % мальчиков и 40,9 % девочек.

С 1900 по 1910 г., как показали повторные обследования, доля числа школьников, которые потребляли спиртное, сильно увеличилась. В Петербурге доля школьников, которые употребляли водку и коньяк, за это время возросла с 22,7 % до 41,5 %. В