Донал Грант - Джордж Макдональд

«Что случилось, мистер Харпер?» — спрашиваю.

Ну, он мне всё рассказал. Я подумала и говорю:

«Пойдёмте вместе. Я схожу с вами в погреб. Среди бела дня нас там никто не тронет».

Спустились мы в погреб, а он оглянулся, показывает мне на что — то и говорит:

«Вот он, тот самый сундук, где лежал череп!»

И тут вдруг из — под самых наших ног раздался дикий протяжный стон! Мы так друг в друга и вцепились!

«Боже правый, что всё это значит?» — прошептал он, когда мы потом поднимались по лестнице.

«Может, вы не очень почтительно с ним обошлись?» — спросила я.

«Да нет, — отвечает, — закопал и всё, чтобы с глаз долой».

Только мы поднялись из погреба, слышим — звонок.

«Это меня, — говорит он. — Удивляются, наверное, куда я запропастился вместе с вином. И не зря удивляются. Надо идти».

Вошёл он снова к господам (это опять он мне рассказывал, уже потом).

Хозяин ни слова не сказал про то, что его так долго не было, а только спрашивает:

«Где вы похоронили череп, который нашли в погребе?»

«В саду», — ответил мистер Харпер.

«Надеюсь, вы запомнили точное место?»

«Запомнил».

«Тогда пойдёмте, вы мне его покажете».

Тут они втроём вышли из дома, прихватив лопату. Хорошо хоть, что мистер Харпер с точностью мог сказать, где он закопал эту жуткую штуковину. Но приезжий джентльмен о лопате даже слышать не захотел, выкопал череп собственными руками, чтоб не повредить, обтёр с него землю и принёс обратно в дом. Харпер всё ждал, что его снова пошлют в погреб положить череп в сундучок, и уже начал подумывать, как бы разыскать меня (уж очень ему не хотелось, чтобы другие слуги видели, что он в погреб даже днём заходить боится!) но, к его великому удивлению и облегчению, мистер Хейвуд — вот как его звали, настоящего хозяина! только сейчас вспомнила! — поставил череп на каминную полку. Тут как раз подошло время обеда, и Харпер остался прислуживать. А поскольку мистеру Хейвуду потом надо было сразу же уезжать, он при нём и рассказал всю историю. Наверное, господа подумали, что лучше пусть он тоже всё узнает, чтобы и остальных успокоить, а то мы все измучились — не передать!

«Ну что ж, — говорит мистер Хейвуд, — больше неприятностей у вас не будет, а если будет, напишите мне по такому — то и такому — то адресу, и мы расторгнем наше соглашение. Только помните, вы сами навлекли всё это на свою голову, потому что покусились на чужое имущество. Оно, конечно, не моё, но принадлежит тому, кто, как вы видите, вполне способен без всяких адвокатов защитить своё добро от посягательств. Да и зачем ему сейчас адвокаты? Повторяю, всё началось из — за того, что вы закопали этот череп».

«Я всегда думал, — возразил его арендатор, — что мертвецы предпочитают, чтобы их кости были захоронены. Я как раз читал у Кокера, что призраки то ли не хотят, то ли не могут обрести покой, пока их тела не окажутся в земле. Чем же мы не угодили этому молодчику?»

«Можете говорить, что хотите, — ответил мистер Хейвуд. — Я сам тоже ничего не могу вам ответить и не стану притворяться, что способен всё это объяснить. Я только знаю, что стоит кому — нибудь закопать этот череп, как в доме сразу же начинают происходить непонятные вещи».

«Так значит, этот череп уже не раз погребали, а потом снова выкапывали из земли?»

«Если хотите, я могу рассказать вам всю историю», — ответил хозяин.

«Любопытно послушать, — отозвался второй джентльмен. — Мне бы очень хотелось, чтобы кто — нибудь пролил свет на эту тайну».

«Этого я вам обещать не могу, — сказал мистер Хейвуд, — но семейное предание расскажу, как его когда — то рассказывали мне».

Тут Харпер, конечно же, навострил уши, чтобы ничего не пропустить и потом пересказать всем остальным слугам.

«Где — то лет сто пятьдесят назад, — начал мистер Хейвуд, — в холодную ветреную ночь в дом постучался бедный бродячий торговец со своим заплечным мешком и спросил, нельзя ли ему показать свои товары слугам и служанкам.

Тогдашний дворецкий, должно быть, принял его неласково, да и времена тогда были суровые, неприветливые. Товары твои, говорит, никому тут не нужны, а посему проваливай — ка ты, малый, отсюда и поскорее! Но тот оказался упрямым, да и понятно: кому хочется в такую ночь остаться на улице? Снова начал проситься в дом: может, хоть женщинам что — нибудь да приглянётся из его мешка? Тут дворецкий потерял всякое терпение и так отпихнул беднягу от двери, что тот кубарем покатился по ступенькам и упал. А дворецкий вошёл в дом, захлопнул дверь и даже не посмотрел, встал тот на ноги или нет.

Наутро торговца нашли мёртвым в небольшой рощице прямо возле дома, и все тут же закричали, что виноват дворецкий, так что вскоре его забрали и учинили над ним суд. Уж не знаю, любили его в округе или нет, а только народ сильно возмущался, и всё обернулось против него. Здесь в доме никто не верил, что он виноват; и правда, разве можно убить человека насмерть, оттолкнув его от двери? И потом, дворецкий же не желал ему зла, а только хотел от него избавиться. Наверное, несчастный был совсем слабым, а может, и больным; или мешок у него был такой тяжёлый, что увлёк его за собой вниз… И всё равно, нельзя было в такую ночь оставлять бедолагу на улице, особенно в тех местах — это я от себя, добавляю, миледи, мистер Хейвуд ничего такого не говорил… Тогдашний хозяин сильно из — за этого расстраивался, потому как тот дворецкий был слуга старый и надёжный. «Как это так, — говорил он, — неужели в наше время ещё бывает, что человека приговаривают к повешению, когда против него нет никаких прямых улик и доказательств?» Ну, короче говоря, дворецкого нашего всё — таки засудили и повесили в железных кандалах.

Вы можете подумать, что после этого в доме поселился призрак умершего торговца — но не тут — то было! Всё было тихо и спокойно. Убивал его кто или нет, всё одно: беднягу похоронили, а тело того, кто якобы его убил, висело на ветру, и ни один из них не мог ничего на это возразить. Но хозяину дворецкого всё равно было не по себе. Он никак не мог избавиться от мысли, что, может быть, тоже виноват и не сделал всего, что мог, чтобы вызволить своего слугу из беды. Он сам был совершенно уверен, что тот никоим образом не хотел никого убивать, даже если грубо отпихнул от себя надоедливого бродягу и тем самым, быть может, приблизил его смерть. Всё это казалось ему нелепой случайностью, и он полагал, что приговаривать за такое к повешению было жестоким и излишним. Самому ему было уже лет восемьдесят.

Он, должно быть, потому так серьёзно ко всему и отнёсся, что сам уже одной ногой стоял в могиле. Поневоле призадумаешься, если твой старый слуга поперёд тебя в сырую землю отправился — хотя, конечно, какая для повешенного земля! Так он и терзался, всё время спрашивал себя, нельзя ли было сделать для бедняги — дворецкого чего — нибудь ещё — ну, например, попросить аудиенцию у самого короля! Ему не давала покоя мысль о том, что несчастный слуга, который так долго и преданно за ним ходил, болтается где — то там на виселице; плоть лохмотьями сползает с его костей, а кости всё висят и висят, качаясь на ветру, скрипя и постанывая. Тяжело было старику обо всём этом думать. Но потом — уж не знаю, долго ли это было и сколько надо времени, чтобы тело повешенного начало распадаться на части, — кости начали потихоньку отваливаться и падать, да так и оставались возле виселицы, потому что никто не хотел их трогать. Когда старик — хозяин об этом узнал, он послал своих людей собрать эти кости и похоронить их как следует. От тела же осталась только верхняя часть. Может, её удерживали кандалы, не знаю, а только она всё продолжала висеть и качаться на ветру.

Наконец то ли из раскаяния, то ли из почтения к умершему старый хозяин потихоньку послал слуг для того, чтобы они выбрали ночь потемнее, сняли с виселицы оставшиеся кости и погребли их в земле.

Но с того самого момента все его домашние потеряли покой. Откуда ни возьмись отовсюду начали раздаваться стоны, скрипы, вздохи, звон, бряцанье цепей — такой страх, что и жить — то здесь стало невозможно! Правда, иногда шум вроде как стихал, но потом опять начинался с новой силой. Говорили, что это зависит от того, какой ветер дует, но я не знаю, так это или нет.

Так оно и продолжалось то ли месяцы, то ли годы. Бедный пожилой джентльмен так извёлся, что уж и сам бы с радостью в могилу лёг, только бы избавиться от этого кошмара.

И вот однажды приехал к нему гость, не столь преклонных лет, как он сам, но знали они друг друга давно, ещё с колледжа. Человек этот много путешествовал и знал много всего такого, о чём обычные люди — те, что занимаются, в основном, землёй, скотом и урожаем, — и слыхом не слыхали.

Увидел он, что приятелю его совсем худо и неспокойно, спросил, в чём дело, и тот всё ему рассказал, с начала и до конца.

«Что ж, — сказал его учёный друг, выслушав всю эту печальную историю, — если хочешь, дам тебе совет. Пошли — ка ты людей, выкопай голову своего дворецкого и принеси её в дом. Пусть она остаётся там, где провела столько лет. Думаю, что если ты это сделаешь, всем вашим бедам придёт конец».