Донал Грант - Джордж Макдональд

— Есть только одна причина держать нашу находку в секрете.

— Ваш дядя?

— Да. Я знаю, ему это не понравится. Но есть и другие соображения, которые побуждают меня рассказать обо всём как можно скорее.

— Понятно.

— И всё равно, мне не хочется огорчать его без надобности. Будь он похож на моего отца, я бы даже не подумала идти против него. Наоборот, пожелай он этого, я бы отдала его заботам всю нашу собственность. Но поручать имение такому человеку, каков он сейчас, было бы нелепо. Я просто боюсь и дальше оставлять дела в его руках и потому обязана сама разобраться, что к чему.

— Надеюсь, что вы не станете ничего предпринимать, не посоветовавшись с адвокатом. Простите, но я доверяю вашему дяде куда меньше, чем вы.

Арктура не ответила, и Донал уже подумал, что обидел её, но она тут же подняла на него глаза и с грустной улыбкой произнесла:

— Что ж, он несчастный человек. Давайте не будем сравнивать, кто из нас и что о нём думает. Что бы там ни было, он остаётся братом моего отца, и я не хочу наносить ему ненужные обиды. Но отец был бы недоволен, передай я дяде замок и всю собственность. Ведь тогда получится, что он словно и не оставлял их на моё попечение. Будь дядя иным, отец наверняка составил бы завещание на его имя.

В девять вечера они снова встретились, на этот раз у миссис Брукс. Она обитала в большой комнате с низким потолком, уставленной дубовыми шкафами, которые были её особой гордостью и радостью. Миссис Брукс была несказанно рада принимать у себя гостей и оказалась отменной хозяйкой. Правда, Донал отказался от предложенного ему виски. Во — первых, ему не хотелось позволять своей низшей природе воздействовать на высшую; при этом он всегда чувствовал себя так, как будто в теле его поселился кто — то другой. Но главным образом он не притрагивался к виски из — за наставлений матери. Всё, чему он научился от родителей, было для него залогом подлинного благородства, порукой высокого происхождения: он гордился своей семьёй ничуть не меньше других. Поэтому в ответ на расспросы он с удовольствием начал рассказывать об отце с матерью, о своём детстве. Он поведал Арктуре о своей прежней жизни, о том, как когда — то пас овец на горных склонах и коров на хозяйском лугу. Объясняя, как ему удалось попасть в колледж, он, конечно же, поведал ей всю историю маленького сэра Гибби. Медленно тянулись ночные часы, а Арктура всё слушала и слушала, совершенно очарованная его рассказом. Сам же Донал удивлялся, как спокойно он может говорить о том, что когда — то казалось ему самым горьким и трудным ударом в жизни и грозило навсегда заморозить душу. Нет, так и правда лучше, что Джиневра стала женой Гибби!

Наконец он замолчал, задумавшись о былых временах, и в комнате повисла тишина. Но внезапно откуда — то послышался быстрый, отчётливый стук, как будто кто — то несколько раз постучал костяшками пальцев по наружной стороне стены. Донал испуганно вскинулся; пожалуй, он даже сам не мог бы сказать, что его так напугало. Однако ни леди Арктура, ни миссис Брукс не обратили на шум никакого внимания, хотя было уже около часа ночи.

— Что это может быть? — спросил Донал, прислушиваясь, не раздастся ли стук ещё раз.

— Вы что, до сих пор такого не слышали, мистер Грант? — удивилась экономка. — А я уж, видно, так привыкла, что и не замечаю.

— Так что же это такое?

— Вот именно, что? Я бы и сама не прочь разузнать! — покачала головой миссис Брукс. — Знаю, что кто — то стучит, а уж кто — и ведать не ведаю. Почитай каждую ночь стучит, хотя, может, когда и нет, врать не стану; прислушиваться — то я давно перестала. Знаете, мистер Грант, в старых замках много творится такого, что только в Судный День на свет выплывет. А по мне так и голову этими пустяками забивать не надо. Стучи себе на здоровье, только с другой стороны, а ко мне не заглядывай. Меня теперь не больно испугаешь, особенно после того, что мне довелось увидеть, когда я ещё молоденькая была, в услужении в одном английском доме. Меня тётушка туда пристроила. Она ведь много кого знала из знатных семейств, потому как была здешней экономкой.

— И что там случилось? — спросила Арктура. — По — моему, вы мне ещё никогда этого не рассказывали.

— Ох, миледи, да неужели же я стала бы вам такое рассказывать, пока вы были маленькая? Перепугались бы только и всё. Это ведь сейчас моду взяли, деткам всякие страсти рассказывать, которые им бы и слушать — то не нужно; разума — то у малыша ещё нет, а он уж боится! Но сейчас — то отчего ж не рассказать, пожалуйста. Она вроде как и страшная, история эта, но и глупости там немало. Не нравится мне, когда люди начинают забивать себе голову чужими головами… Только что это я — ещё не начала, а уже конец вам доложила!

Миссис Брукс замолчала, вздохнула и словно о чём — то задумалась, глядя в огонь.

— Я бы тоже не против послушать, миссис Брукс, — сказал Донал, решив, что она сомневается.

— Да я просто думаю, с чего начать, — откликнулась она, — чтобы вы всё это получше себе представили. Наверное, лучше рассказать всё по порядку, как оно случилось. Так вот, была я тогда ещё совсем молоденькая, лет двадцати, когда меня пристроили на то место. Было оно далеко, аж возле самого Уэльса; тамошние жители и сами сказать не могли, где они живут, то ли в горах, то ли в долине. Хозяин тоже был человек молодой, то приедет, то уедет, а уж куда он ездил, не знаю. Говорили, на континент, так континент — то большой. Остепеняться он покамест не желал, у себя почти не жил, семьи у него не было, и потому во всём доме была лишь старая экономка, да я ей в подмогу, да ещё пара работников, чтобы за садом присматривать, и всё. Потом хозяин решил сдать дом с садом внаём и нанял этих… как их?.. агентов, что ли? — чтобы они ему все бумаги как следует выправили и деньги с жильцов взяли. Однажды приезжает к нам джентльмен, осмотреть дом. И так ему у нас понравилось — а дивиться тут нечему, и дом был славный, и места чудесные, и так там было светло и радостно, не то, что в нашем замке, где и окна — то все нахмурившись глядят… Ой, что это я говорю, миледи! Вы уж простите меня, забыла я, что замок — то весь ваш! Но вы и сами знаете, как тут угрюмо да неприветливо, разве что солнышко когда выйдет, так полегче становится. Всё равно простите меня! Болтаю сама не знаю чего!

— Вы совершенно правы, миссис Брукс, — улыбнувшись, сказала Арктура. — И если бы не вы, тут было бы ещё угрюмее. Знаете, мистер Грант, миссис Брукс сама не представляет, скольким я ей обязана. Без неё я бы давно сошла тут с ума от тоски и скуки.

— Иными словами, — продолжала миссис Брукс, — джентльмену дом понравился, он его снял, и все были куда как довольны. Старую экономку оставили — ведь без неё и дом был не дом! — ну и меня тоже, ей в помощь, а с новыми слугами мы почти и не сообщались. Вскоре они приехали. Мужчина был не старый, средних лет, жена его помоложе, приятная такая, но не красавица… Только это всё мелочи, а время уже позднее, не надо бы мне отвлекаться.

— Не беспокойтесь, миссис Брукс, — успокоительно произнесла Арктура. — Время всё наше. Какая разница? Можно и попозже посидеть! Правда, мистер Грант?

— Я и сам порой сижу чуть ли не до рассвета, — признался Донал. — Хочу сам видеть и знать, какие у Бога ночи. Главное, чтобы не слишком часто так засиживаться, а то голова перестанет работать. А ведь голова тоже Богу принадлежит.

— Если все будут полуночничать, как тогда утром на работу подниматься? — сказала миссис Брукс. — Знаете, на что станет похож замок, если я буду ночами сидеть, а утром отсыпаться?

— И всё равно, расскажите историю до конца, — попросила Арктура.

— Да, расскажите! — вслед ей вставил Донал.

— Ох, сэр — и миледи! — да я готова хоть до петушиного крика сидеть и разговаривать, чтобы вам угодить! На чём я остановилась? Ах, да! Люди они были порядочные, воспитанные, и детки у них были, кто помладше, кто постарше. И так на них было приятно смотреть! Все хорошенькие, здоровенькие, как на подбор; старшенькой дочке было лет восемнадцать, а маленькой — года три, наверное. Уж так все эту малышку нежили да холили, что и сказать нельзя!.. Ох, опять я отвлеклась, миледи! Ну так вот. Всё шло чинно и спокойно, слуги у них были прилежные, нос не задирали, работы не гнушались и в чужие дела нос не совали. Никто не бездельничал, ни на что особо не жаловался, куда ни погляди — сплошная благодать. Так всё и шло, до поры до времени. Видите, я вам всё по порядку рассказываю, как было.

Однажды улеглась я спать; а в то время мне только бы до подушки было добраться да прилечь, и я тут же засыпала, как проваливалась, даже на бок перевернуться не успевала. Так вот, только я засыпать, как слышу — в комнате для слуг такой шум поднялся, хоть святых выноси. А комната была как раз под моей спальней. Что, думаю, за новости? Что там могло стрястись? Как Судный День наступил, не иначе! Грохот стоял страшенный, как будто столы и стулья вверх ножками перевернули, а бокалы и тарелки для ужина сбросили прямо на пол, словно никому они уже больше и не нужны. Я никак понять не могла, что там за переполох: неужто в доме кто взбесился?